Гай Орловский - Слуга Жнеца [СИ]

– Почему это? – не понял гном и внимательно посмотрел на Теонарда, прищурив глаз.

Тот сдвинул плечами и подкинул в ладони камешек с отверстием.

– Ну как. Помнишь, как раскидала кочевников, которые позарились на ее честь?

– А… – протянул Тарнат. – Ну это да. Она молодец. Но все равно хороша. Ох, как хороша…

Гнур и Виллейн все еще препирались, Каонэль рядом с тревогой переводит взгляд с одного на другого, позади Мелисс, готовая, чуть что, кинуться разнимать. Ей ничего не стоит цапнуть любого и перенести на другую сторону Цитадели, а тот пока добежит, вся злость выветрится.

Мелкинд даже пару раз хватался за связку амулетов на груди, грозно потряхивал, но когда горгулья что-то угрожающе клокотала, недовольно косился и отпускал.

Наконец, Теонард проговорил:

– Довольно. Гнур, не кричи, выстроим мы тебе резиденцию. Уже чтобы не видеть твоих зеленомордых по всей территории, все постараются. Виллейн, не задирай его, у нас есть проблемы посерьезней, чем взаимные обвинения.

Гоблин обернулся. Лицо злое, губы искривлены, а из гребня на голове выбилась тоненькая прядь, что для гоблина не прилично.

Он проговорил едко:

– Да? А чего тогда тут ждешь, а не бегаешь с мечем? Стоишь, посылаешь всех туда-сюда. Нет бы самому.

Теонард нахмурился. Вместо него ответила Каонэль, которой изрядно надоел спор коротышек, готовых передраться даже без повода:

– Он Глава. Его первая задача распределять обязанности между остальными и заниматься благоустройством. Если он сам сейчас побежит искать чужака, кто за всем следить будет? Это даже я, эльфийка понимаю.

Теонард с одобрением посмотрел на серую, та хмуро улыбнулась, еще помнит, как арбалетчик подбивал ворга и гоблина атаковать солнечных собратьев.

Едва она закончила, Виллейн встрепенулся, глаза блеснули, а рот растянулся в жабьей улыбке.

– Ой, ну я могу вместо него посторожить. Тяжко, конечно, но что делать. Обращайтесь, если надо вместо Главы поглавствовать. Мы, мелкинды, мудрые и справедливые, потому, что расположены к магии. А только магия несет зерно истины.

Все зыркнули на него так, что сразу замолчал и сделал вид, что очень занят перекладыванием амулетов на груди.

Небо совсем затянулось, над Цитаделью стало пасмурно, будто неожиданно опустилась поздняя осень. Со стороны обрыва притопала худенькая Селина.

По настоянию эльфики и остальных женщин, стала носить платье из зеленого шелка, свободное и длинное, чтобы не сверкать перед всякими тарнатами и воргами отрытыми частями тела. Когда та, попыталась возмутиться, мол, у Каонэль вообще декольте, ей сказали, что у эльфиек оно не элемент одежды, а образ жизни. Что это предполагает, ихтионка не поняла, но пришлось смириться.

Она пару мгновений наблюдала за Хранителями, потом сказала:

– Сейчас дождь начнется.

Каонэль радостно проговорила:

– Как хорошо! Как раз скроет следы лазутчика.

Зато Теонард сдвинул брови.

– Лазутчика скроет, – сказал он, все сильнее хмурясь. – Только следы чужака тоже смоет.

Едва замолчал, на макушку шлепнулась холодная капля, следующая упала на грудь эльфийке потому, что ветер раскрыл края плаща. На земле начали появляться темные пятна, и через несколько мгновений воздух наполнился равномерным шумом, а Хранители стали похожи на нахохленных воробьёв.

Только Селина светится улыбкой, довольная и моментально посвежевшая. Намокшее платье облепило тоненькую фигурку, очертив изгибы и выпуклости, Тарнат аж засмотрелся. Белоснежные волосы потяжелели и перестали пушиться.

– Я могу поискать в море, – предложила ихтионка, моргая вертикальным веком.

Теонард, натянул плащ на плечи и развернулся в сторону своей башни.

– Поищи, – сказал он. – Только не приближайся если найдешь. Хотя это существо вряд ли в воду нырнуло. Жабр у него не видел.

– У меня тоже не видел, – обижено произнесла ихтионка. – Потому, что все время водой сбрызгиваю. Они вот тут.

Селина указала пальчиком на шею, Теонарду даже пришлось наклониться, чтобы разглядеть несколько поперечных полосок.

Морская дева добавила:

– Я очень неплохо плаваю. А если на дельфине, вообще не догонишь.

Взгляд Теонарда стал озадаченным.

– Да? Ну плыви. Только, тем более, будь осторожна. Остальным предлагаю не мокнуть и заняться пользой где-нибудь в сухом месте. Я, например, пошел к себе. А то было у меня как-то приключение… Вымок по пояс, а там пиявки налипли… Отвратительное ощущение, но… дело того стоило.

Он быстрым шагом двинулся мимо Зала Советов, все сильнее кутаясь в плащ, который местами дырявый и от дождя защищает плохо. Мелкинд почти бегом направился к себе, укутавшись в мантию, как долго странствующий старец. Зато Гоблин демонстративно уселся прямо на землю посреди места, где должна была появится его резиденция. Лицо оскорбленно-возвышенное, бивни задраны к небу, словно собирается проткнуть тучи, а руки сложены на груди.

В таком виде эльфийка и гном оставили его и пошли вслед за Теонардом.

– Обиделся, – сказала Каонэль, едва они отошли на несколько шагов.

Тарнат пожал плечами.

– Ну и что? – проговорил он, вытирая лицо от капель. – Пускай обижается. У нас на обиженных вагонетки возят.

– Все равно не хорошо, – ответила серая.

Она давно спрятала голову и лицо под капюшоном, струи воды с шумом отскакивают и летят прямо на голову гному. Тот пытается отойти, но с неба так льет, что перестал различать, откуда его полощет.

Когда завернули за угол Зала Советов, фигура Теонарда уже приблизилась к башне. Едва Глава стал подниматься на крыльцо, как Хранители заметили огромного волка, несущегося широкими прыжками со стороны Дерева Каонэль. В зубах какая-то тряпка, даже с такого расстояния видно, как горят багровые глаза.

За считанные секунду волк преодолел расстояние до башни и с разбегу шарахнулся головой о стену. Тряпка вылетела из пасти, волка перевернуло, конечности стали удлиняться, а шерсть быстро редела, пока не превратилась в обычную человеческую кожу, хоть и излишне волосатую.

Ворг быстро поднялся, Каонэль отвернулась, а Тарнат хохотнул.

– Он оделся? – спросила эльфийка, хмуря лобик.

– Оделся.

Каонэль подняла голову и охнула, снова пряча глаза под краем капюшона.

– Какой ты гадкий, Тарнат, – проговорила она, ускоряя шаг.

Гном снова захохотал, гулко и зычно, как могут только жители рудников и шахт. Потом поправил кувалду и поспешил следом, кряхтя и посмеиваясь.

Когда снова поравнялся с Каонэль, та смотрела строго вперед. По капюшону стекают прозрачные струи, глаза под ним горят праведным гневом.

Лотер возле башни наконец натянул портки и что-то объясняет Теонарду, размахивая руками. Тот застыл и даже не пытается спрятаться в башне.