Гай Орловский - Слуга Жнеца [СИ]

– Мирные? – переспросил Теонард. – Скажи это эльфийкам.

У тех лица напуганные, что редко бывает у эльфов, а чужак простирает к ним руки, как заботливый отец, желающий защитить. Только Каонэль от этой заботы побледнела и стала почти как высокородная.

Банши сдвинула брови и пытается вглядеться в чужака.

– Этот анку не мирный… – сказала она печально. – Но где его телега и лошадь?

– Изъяли, – коротко сказал Теонард. – Откуда эта тварь?

Банши произнесла тихо:

– Им становится последний умерший в году. Реже первый похороненный. Главная угроза от них, лишь предвестье. В каком-то роде они делают тоже, что и банши. Предрекают. Но анку никогда не нападали…

– Ну у тебя и родня, – бросил Теонард.

– Это не родня…

– Тем лучше.

Он сделал шаг вперед, в этот момент из-за Зала Советов выбежала амазонка. Взмыленная и запыхавшаяся. Она просто остановилась на углу и стала отчаянно тыкать обеими руками за Зал.

Теонард проговорил помертвевшим голосом:

– Белионар. Он здесь.

Каонэль в панике завертела головой, потом прокричала:

– Талисман! Мы можем применить Талисман!

Аэлло, Эвриала и Селина неверяще вытаращились на нее, а Мелисс даже отшатнулась, забыв о крыле. Другие Хранители переглянулись, а Теонард спросил с опаской:

– Ты готова уничтожить солнечных эльфов?

Генэль рядом охнула и схватилась за сердце, а серая проговорила быстро:

– Нет. Я хочу, чтобы все выжили. Кроме него.

Она указала на незнакомца.

Тот сомкнул пальцы в рукавах и теперь напоминает друида или шамана, который смиренно просит богов о помощи. Только рыбьи глаза, холодные, как потухшая душа, взирают из-под шляпы, а волосы серебрятся в лунном свете, придавая еще более зловещий вид.

Чужак проговорил все так же гулко и жутко:

– Опять? Вы снова хотите все усложнить? Не надо. О драгоценные. Я вам не враг. Я соткан из силы…

– Конечно, – ядовито бросила Каонэль. – Не враг. Только убить хочешь. Теонард. Если мы направим силу на него, возможно получится.

– Вам не суметь… – промолвил незнакомец.

Но Теонард уже вскинул осколок над головой.

– Кто к нам с силой придет, от силы и падет, – сказал он тихо, но четко.

В руках Хранителей заблестели кристаллы. Даже Грагрх, наконец, приблизился гулкой поступью и сжимает в каменных ладонях свою часть Талисмана.

– У вас не выйдет, – с нерушимой уверенностью повторил анку.

Каонэль вытащила осколок из декольте.

– Вот и проверим, – проговорила она с ненавистью.

В ту же секунду все кристаллы засияли ярким золотистым светом, темнота разошлась. Незнакомец смотрел на Хранителей с холодным снисхождением, потом стал поднимать руку, но она на пол пути застыла.

Он непонимающе уставился на нее.

– Не возможно… – произнес он, переведя безумный взгляд на Каонэль.

По его телу прошла трещина от шеи до пояса, из разлома засочилось что-то темно-синее. Стекая на землю, оно превратило ее в выжженное пятно.

Потом трещина заполнилась золотым свечением. Чужак упал на колени, затем опустился на четвереньки.

– Это не… – прошептал он, подняв рыбьи глаза на Каонэль. – Ты не понимаешь… Я соткан… Я знаю, кто ты…

С этими словами он рухнул лицом вниз и застыл в неподвижной позе. Через пару секунд его тело завибрировало и стало превращаться в пыль, которую тут же разносило ночным бризом.

Когда последняя частица улетела с порывом, на земле осталось лишь темное пятно.

Хранители в молчании таращились на место, где только что было страшное существо. Лотер, наконец, поднялся, держась за бок, приковылял к пятну.

– А говорил, нельзя убить, – прорычал он, кривясь от боли. – Глупый, какой-то. Каонэль, надо быть разборчивей в друзьях.

Серая смотрела на пятно не моргающими глазами, губы что-то шептали, а кончики ушей нервно дергались. Рядом Генэль, такая же перепуганная. Но едва заметила, что на нее смотрят, выпрямила спину и подняла уши, как полагается приличной высокородной эльфийке.

Каонэль прошептала:

– Он знал, кто я…

Амазонка на углу Зала что-то прокричала, все обратили взоры к ней. Через секунду оттуда вышел солнечный эльф в горящих адамантиновых доспехах. Волосы блестят в лунном свете, подбородок высокомерно вскинут, а на поясе покачиваются два меча.

Вокруг него амазонки что-то говорят и машут руками, но эльф обращает на них внимание не больше чем на комаров.

Ворг буркнул:

– Явление.

Когда воительницы заметили Хранителей, руками махать перестали и остановились. Солнечный пошел дальше.

По мере приближения, его лицо теряло привычную невозмутимость, а когда подошел, глаза расширились.

Он оглядел Хранителей, потом посмотрел на Генэль, которая после всего, что случилось, стоит с оборванным подолом платья. Ноги неприлично оголены до середины бедра, ленты под грудью оборваны, волосы разметались по плечам небрежными сосульками, а на щеке пятно смолы.

– Миледи… – только и смог вымолвить Белионар.

Потом прочистил горло и с глазами, полными гнева, обернулся к остальным.

– Что вы сделали с ней? – спросил он так резко, что любой хлыст позавидовал бы. – Что произошло с высокородной эльфийкой, которую великодушно прислал Его величество, надеясь, что здесь она в безопасности? Когда он у знает…

Серая бросила бессильный взгляд на Теонарда, который только и ждет повода, чтобы применить Талисман снова, раз и навсегда покончив с солнечными.

Но Генэль неожиданно выдохнула:

– Пушок!

Белионар повернулся к ней, брови поднялись.

Он спросил:

– Что, простите?

Солнечная расправила складки на обрывках платья, словно это может ему помочь, и проговорила уже привычным, надменным тоном, который достоин королевы:

– Я летала на нетопыре, который принадлежит Каонэль. Упала и разорвала платье. Синяки и испорченная прическа оттуда же.

Глаза Белионара округлились.

– Вы летали на нетопыре?

– Да, – подтвердила Генэль.

– Но зачем?

Высокородная вскинула подбородок так, что в шее хрустнуло.

– Захотела, вот и летала, – проговорила она. – Каонэль, как порядочная эльфийка великодушно разрешила мне воспользоваться ее питомцем. Разве вы спрашиваете меня, какого единорога выбрать?

Командир перевел взгляд на серую, потом на Хранителей, лицо такое, словно понимает – его водят за нос, но не известно, в чем.

– Все-таки, единорог и дикий нетопырь не одно и то же, – проговорил он с сомнением. – К тому же ваше платье, слишком уж…

– Какой вздор! – сказал Генэль, развернувшись в строну эльфийского Дерева. – Вряд ли вы знаете о платьях больше меня. Так что прекратите этот бессмысленный разговор и вернитесь в лагерь. Утром мы отбудем в Эолум. Мой осмотр резиденции окончен. И я заявляю, Каонэль достаточно хороша, чтобы быть Хранителем осколка.