Виталий Храмов - Старый Мамонт

Теперь ничего не изменить. Когда они, друзья, да-да, именно – друзья, были рядом, Марка трясло от них. Он злился на них, за их ненормальность, нелогичность. На их глупые шутки и эти «уроки». Марка бесила эта неразборчивость Старика. Его кажущееся отсутствие чести и моральных устоев. Дед, да и Алеф-Исказитель, тоже – могли украсть, могли ударить в спину, могли зарезать спящего. Обмануть. Они и обманывали. Всех и всегда. Марк не мог принять неразборчивость стариков в целях и средствах достижения этих целей. Для стариков не было ничего святого. Они не чтили богов, не уважали знать, не брезговали даже Тёмными Дорогами. Как обычные жадные воришки – тащили в свою Долину всё, до чего дотягивались их «загребущие ручки». Да-да, Марк уже и сам замечал, как много он использует словечек стариков.

А теперь, когда их нет рядом, когда цель их достигнута, все события вдруг оказались связаны. Как жемчужины, что надеты на нитку. Цель – была. И – какая Цель! Чужаки, пришедшие из другого мира, развернули наш Мир – лицом к Исконному Врагу.

Теперь Марк думает, что иначе было нельзя. Старики использовали всё, что оказалось под рукой. Ценные ресурсы и людей, бросовый мусор и таких же бросовых разумных. Изумрудная сталь, рубиновая сталь, алмазы, золото, накопители, сыновья Императорских Домов, Великий Некромант-Разрушитель, но тут же – навоз, камень, раб-гоб, беглый раб-зверолюд, у которого от злости – мозги «набекрень», тёмный служка-изменник, Маги, уже раз предавшие их, – всё служило их Цели. Всё было обращено в пользу и выгоду. А «польза и выгода» вдруг оказалась не их шкурными интересами, а – Благом всего Мира. Та же, утерянная для всех, рубиновая сталь, в Мир была возвращена как раз – Стариком. Эх! Жаль они до изумрудной стали не добрались!

«Не бывает плохих работников. Есть неправильное их использование», – говорил Дед. И теперь Марку эти слова не казались старческой придурью. Звучало, как – истина. Как откровение.

Марк не мог дождаться момента, когда же его миссия будет завершена и он сможет покинуть этих чужаков, душевнобольных, одержимых, неразумных. И вот их нет. И на душе – пусто. Потому что дни и недели рядом с ними – лучшее, что было в жизни Марка. И жизнь без них – пуста. Марку не хватало ребячества, вечных подколок «щеглов», не хватало вечного вызова в глазах Деда и борьбы интеллектов со стариками, этого нервного напряжения – не выдать себя, рядом с двумя очень хитрыми – Разумниками. Марку сейчас не хватало их уверенности в себе, их целеустремлённости. Не хватало того сладкого разгадывания тайных троп и помыслов стариков, предугадывания – этот поход до кустов – это просто физиология или начало очередного приключения? Не хватало поиска логических связок никак не связанных между собой событий. Всё же оказавшихся звеньями одной цепи. Всего этого – нет теперь. И жизнь без этого – как пресная лепёшка. Жить можно, но – безвкусно.

И теперь Марку некуда спешить. И некуда ехать. Незачем жить. Разве что – посмотреть ещё раз на Медного Властителя?

Всё же – красивые получились статуи. Как живые. Вот, зачем было это? Да, безусловно – красиво. Да, такого не было в Мире. Нигде. С самого Потопа – ничего красивее не было сделано. Да, легко читаемый символизм. А за поверхностным слоем – сложно читаемый, но тоже – символизм. Но! Какие расходы! Какие силы и средства были «вбуханы» в эти статуи! Да, этим удалось «вывести на чистую воду» Протуберанца, старого подлеца, и его банду. Но надо ли это было делать настолько «кичливо», показательно? Или можно было бы как-то иначе? Или опять – «цейтнот», «покой нам только снится», как говорил Дед? Какие ещё «слои смыслов» несут эти статуи мелкого порубежного Властителя? Что хотел Мамонт сказать этими, застывшими металлом, намёками?

– Андр! Не балуй!

От этого крика Марк вздрогнул. И пришпорил коня, поспешив на голос.

– Да что за дитя! И в кого ты такой?! Демонёнок! – недовольно, но любя, выговаривал кому-то женский голос.

– Ну-ну-ну! – с этими словами перед Марком встал Егерь. И копьё его упёрлось в скрытый тканью доспех Марка.

– Что там, милый? – женский голос.

– Какой-то безумец, – кричит Егерь.

– Я – не безумец, – отвечает Марк, показывая руки, – я – паломник. Хочу увидеть Медного Ала.

– А-а! Понятно. А куда так спешил? – копьё шевельнулось, теперь нацеленное в горло Марка.

– Услышал крик, думал – кто в беду попал. Это же – Гиблый Лес.

– Уже нет. Святой Северянин очистил это место от Скверны, – мотнул головой Егерь, поднимая копьё.

Марк никак не отреагировал на эти слова. Скверну Гиблого Леса поглотил сам Марк. Но нашёл Марка, научил и привёл в это место, ввёл Марка в такое состояние, что Марк смог совершить невозможное, как раз – Мамонт. Потому, можно считать, что Гиблый Лес очистил как раз Дед, известный в этих местах (тот ещё обманщик, сколько людей о нём говорят, но все знают его под разными личинами) как – Северянин. А Марк – лишь инструмент в руках Северянина. Как его, уже легендарный, меч – Святой Проводник. Марк ещё раз, мысленно, проговорил присказку Деда, про плохих работников и их неверное применение.

Но молчание затянулось. А его и так подозревает этот Егерь. Марк сказал:

– Я слышал, что женщина кричала: «Андр!» Довольно редкое имя. И, если честно, я его только однажды встречал.

– Так сына моего зовут, – поджал губы Егерь.

– Сына? – удивился Марк.

– Тебе что надо, чужак? Ехал Медного Ала смотреть – езжай, – Егерь начинал злиться.

– А могу я на мальчика посмотреть? – осторожно спросил Марк.

– Слышь, Спасён?! Этот чужак на нашего малыша хочет посмотреть! – кричит Егерь.

– У него глаза чёрные? – кричит в ответ женщина.

– Нет. Голубые, – кричит Егерь.

– Пусть смотрит. Не облезнем, небось.

– Ты, это! Не балуй! Я за них – порву! – шипит Егерь.

Марк кивнул, подумав о том, сколько же суеверий живёт в людях. Черные глаза и проклятия не обязательно связаны. Марк – Мастер проклятий. Разрушитель. С безобидными глазами цвета ясного неба. Хотя в его Темном Теле – как раз – глаза становятся чёрными провалами.

Спешился, привязал коня к ветке. Всё это – максимально плавными движениями. Егерь – нервный. Ткнёт своей ковырялкой от нервов. Что, драться с ним? Зачем?

Молодая миловидная женщина с охапкой каких-то трав настороженно смотрела на Марка. Марк, не задумываясь, посмотрел ауру, отметил у неё одарённость к Жизни. А из-за её подола выглядывал светловолосый и сероглазый мальчик. Довольно рослый, для своего возраста. С мощной аурой Света и Жизни.

– Сука! Тёмный! Бродяга! Тварь! – сказал мальчишка.

Женщина смутилась:

– Он только начал ходить и говорить. И любит сказки Гиблого Леса, что ему рассказывают Егеря. Егеря у нас часто бывают. Кому – полечиться, кому – с моим мужем поговорить.