Александр Забусов - Десятник особой сотни [СИ]

Но не только это заставляет задуматься. Барсук упоминая об этом наложил на лицо знак малой Перуницы. Дошло до того, что волхвы встали на сторону Изяслава. Это что же нужно было утворить такого, чтоб довести служителей культа до такого шага? Лиходеев сопоставил данные по князю, компонуя мозаику, но так и не мог сделать вывод. То, что Святослав был христианином, не слишком проясняло картину действительности. В поход-то он пошел имея для духовной поддержки войска и христианских священников и волхвов, и даже латинян. Нет, не сообразить.

А Барсук уже сетовал на другое. Ближе к стольному граду, да и на многих дорогах черниговской земли, подняли головы тати. Собравшиеся в ватаги, грабили купеческие караваны, без зазрения совести пачкая души кровью. Торговли совсем не стало, из города выехать боязно. Не убьют, так уж точно ограбят.

– А что на сей счет придворное боярство думает? Помню до моей пропажи, даны со свеями в очередь для найма на службу стояли. Теперь как?

– Эти-то?

Глава семейства зло сплюнул на пол, тем самым выразив свое отношение к инородцам. Валгава на такую выходку мужа лишь приподняла бровь на лице, но промолчала, ей и самой интересен был обобщенный анализ мужика по всему тому о чем судачили горожане.

– Эти нынче сами по дорогам шалят, иные теперь во вражьей дружине желание службу несть имеют. А про бояр, вон Валгава хай расскажет, это ведь она во дворец вхожа, ну ты знаешь.

Лиходеев кивнул.

Тетка Валгава засмущавшись своей такой осведомленности, в одно предложение вместила весь рассказ:

– Боятся они, кто по усадьбам разъехался, оставшиеся по углам шепчутся, поминая князя недобрым словом.

– Прозора часто видишь?

– Это однорукого, что ли?

– Да.

– Частенько. Так ведь на нем не написано о чем он думу думает. Ходит смурной, смотрит на всех как на вражин.

– Значит допекло и его. – Лиходеев улыбнулся своим мыслям. – Ну, а византийка?

– Ходит павой, будто ее все не касаемо.

В избу с шумом вошел Первак, оповестил присутствующих:

– На реке купецкая лодия объявилась, к головному причалу правят. С всхода направляются.

Давненько с восточной стороны не было судов. Народ высыпал на пристань встретить удачливого купца, сумевшего в такой час с той стороны провести по рекам товар на черниговский торг. Многих интересовали только вести с фронтов, мужья, сыновья, да и просто родичи ушли в земли курские и давно от них ни слуху, ни духу нет.

Купеческий насад, довольно большое по местным меркам судно, еще будучи вдали от правого берега, спустил холщовый, выгоревший на солнце и ветру, потрепанный парус с орнаментом перекрестия в круге. Команда села на весла, чуть стопорнув ход. С берега видно, что кормщик доворачивая рулевое весло, умело заводит носовую часть на деревянные мостки.

– Да, никак Добрыня, торговый гость с Ростова объявился?!

Послышался чей-то уверенный голос в толпе.

– Он! Его парус был!

– Вона, осадка-то какая, небось пудов тыщ шесть, а то и все семь, груза взял.

– Добрыня без надобности не рискует. Знать барышом запахло.

– А то! Война, брат!

На насаде подали команду:

– Убрать весла!

И тут же предупреждение рулевому:

– Часлав, смотри в оба! Мягшее ставай!

Гомон на пристани стоял до тех самых пор, пока судно с глухим стуком не торкнулось в обшивку широкого и длинного помоста. Теперь можно было спокойно рассмотреть вновь прибывших. Два десятка экипажа, под пристальным взглядом кормщика, сразу же стали увязывать парус в стационарное положение, укладывать длинные весла, увязывать и крепить походный такелаж, заниматься другой работой. Косые взгляды, брошенные на пристань, свидетельствовали о желании побыстрее побывать в злачных местах большого города. Десяток воев охороны, расслаблено-вальяжно, наблюдали за суетой. Они свою работу исполнили, довели купца и товар до места.

На пристань ступил дородный муж в походной, но добротной одежде, соответствовавшей положению, с лопатообразной, густой с проседью бородой на лице.

– Здрав будь люд честной, черниговский! – Громко поздоровался купец, при этом поясно поклонился в сторону града и собравшейся толпы. Ничего, не обломается в поясе, а людей к себе настроит в лучшем виде.

– Чем порадуешь, Добрынюшка? – Возглас из толпы.

– Привез, чего душа пожелает!

Обернулся к отдельно стоявшим двум приказчикам.

– Степан, разберись с податью в казну и переговорите с купцами.

– Сделаем.

– А как там…

– Все обскажем люди! А теперь пропустите, мне на постоялый двор пройти нужда есть. Тетерев, команде после разгрузки на выход в город добро дашь.

Купчина раскланиваясь со знакомцами, перекидываясь короткими приветствиями, направился в сторону Посада.

Мало кто знал, что торговый человек Добрыня, давно был на службе у князя Черниговского, что тайным делом занимался с охотой и по своей воле, от этого имел добрую статью дохода и покровительство сильного мира сего. Многое успел сделать на стезе тайного ремесла. Интриговал в Ростове, Курске, Суздале. Имел разветвленную сеть послухов в Ладоге, Господине Великом Новгороде. Был вхож во многих боярских родах стоявших у тронов Светлых князей, да и сами князья не брезговали общения с ним, пользовались его услугами разного толку. Купцом он был отменным с недюжинным фартом до прибылей.

Вечером того же дня, купец дал понять Прозору и Ксении, что желает их видеть в условленном месте, что есть новости от князя.

День клонился к закату. Неподалеку от кузнечной слободы у схода к реке, там, где запахи красилен навевали тоску на каждого смерда, решившего пройтись по этим местам, в указанный час купец ожидал тех, кого должен был обязательно увидеть.

Закутанная в длинный плащ мужская фигура, при ходьбе проявлявшая в походке ущербность, издала звук вздоха. Человек судя по всему, не привык передвигаться пеше. Устал. Возмущаясь, обратился к сидевшему на высоком пне купцу:

– Что, Добрыня, не могли как честные люди встретиться в приличном заведении? Хоть на том же постоялом дворе? Как раньше.

– Не могли, Прозор. Время-то какое? Не знаешь откуда беда нагрянет.

– Хе-хе-хе! Что-то ты Добрынюшка тени своей бояться стал, – каркающий старушичий голос заставил вздрогнуть обоих мужчин. Так неожиданно он прозвучал от ракитового куста.

Старушка опираясь на суковатую палку, казалось выплыла из вечернего тумана.

– Тьфу на тебя, Ксения! Так можно ума лишиться, при твоем таком явлении. – Добрыня недовольно произвел отмашку Перуницы.

– Чего так настырно вызывал?

– Князь оповестил о том, что вскорости войско его уйдет из Курска. Не ожидал объединения такой силы. Устоять вряд ли сможет. Цвет боярства в боях утерян и нужно сызнова начинать собирать силы. Влиять на деяния князей с нашей стороны нет возможности, и вы и я в войну растеряли послухов в чужом стане. Княже Святослав требует приостановить продвижение ворогов в сторону Чернигова.