Ллойд Александер - Книга Трех [litres]

Снова раздался звук лопнувшей струны.

– Что за напасть? – воскликнул бард. – Еще две струны оборвались. Так и знал. Да, о чем я?.. Вообще-то, королевство мое незначительное, маленькое. К тому же унылое и мрачное. Поэтому я и отказался от него. Я всегда любил петь и сочинять песни и бродить по свету. Этим я и решил заняться, перестав быть всамделишным, как говорит Эйлонви, королем.

– Мне казалось, чтобы стать бардом, надо учиться, – сказала Эйлонви. – Не может человек просто решить, и все. У него ничего не получится.

– Да, в том-то и дело, – сказал бывший король. – Я учился, даже успешно сдал экзамены…

Блямс! – оборвалась с высоким звоном самая тонкая струна в верхнем углу арфы. Она свернулась, словно бобовый усик и мелко задрожала.

– Я плохо сдал экзамены, и совет бардов меня не принял. Слишком много они требовали от меня. И целые тома поэтических сочинений, и песни, и музыку, вычисление годовых колец, и историю, и алфавит разных народов, и тайные знаки. Нормальный человек просто не в состоянии удержать все это в голове. Тем более если она у него одна-единственная.

Он вздохнул и продолжал:

– Я не жалуюсь. Старцы совета были добры ко мне. Сам Верховный бард, Талиесин, подарил мне эту арфу. Он сказал, именно она мне нужна. Я все пытаюсь понять, оказал ли он мне благосклонность или подшутил. Это очень милая арфа, но струны без конца рвутся. Я давно бы выбросил это старье, если бы не изумительно красивый тон звучания. Мне никогда не найти такой мелодичной арфы. Вот только струны…

– Да, они слишком часто рвутся, – согласилась Эйлонви.

– Именно, – вздохнул Ффлеуддур. – И удивительное дело, происходит это именно в тот момент, когда… ладно, оставим это. Мое воображение иногда заносит меня не туда. Я люблю все переиначивать, переворачивать. Моя поэтическая натура не дает мне покою.

– Если ты прекратишь фантазировать, – сказала Эйлонви, – может быть, и струны рваться перестанут.

– Да, наверно, – покачал головой бард. – Я пробовал, но это трудно. Королевская привычка своевольничать. Иногда мне кажется, что я больше времени трачу на струны, чем на саму музыку.

– Куда ты направлялся, когда Акрен схватила тебя? – спросил Тарен.

– Никуда особенно, – сказал Ффлеуддур. – Просто бродил по свету. Это же замечательно! Никуда не спешишь, никуда не стремишься. Идешь, куда глаза глядят, не ведая, в каком месте окажешься. К сожалению, местом этим оказалась темница Акрен. Ее не интересовала моя игра. У этой женщины просто нет вкуса к музыке, – добавил он возмущенно.

– Сир, – почтительно сказал Тарен, – осмелюсь просить у вас благодеяния.

– Благодеяния? О, я давно не оказывал никому благодеяний. С восторгом исполню твою просьбу! – воскликнул Ффлеуддур. – С тех пор как я оставил трон, ни один человек не обращался ко мне с нижайшей просьбой. Говори.

Ффлеуддур Ффлам и Эйлонви уселись на траву, и Тарен рассказал королю-барду о своих поисках Хен Вен, о том, что поведал ему Гвидион о Рогатом Короле и его вассалах.

Гурги, покончив с едой, забрался на взгорок, уселся на корточки и внимательно прислушивался к разговору.

– Я не сомневаюсь, – продолжал Тарен, – что Сыновья Дон ведают все о Рогатом Короле, о его намерениях. Если его не упредить, он вместе с Арауном задушит Придайн, схватит нас за горло. А я видел, что это значит.

Тарен почувствовал неловкость из-за того, что говорил как великий военачальник, вершащий судьбы страны. Но король-бард смотрел на него так серьезно и так уважительно слушал, что речь юноши снова полилась свободно. Он чувствовал, что говорит как бы за Гвидиона, которого сейчас заменяет.

– Я понял твой план, – помолчав, сказал Ффлеуддур, – ты намерен продолжить поиски своей свиньи. А меня просишь уведомить и предупредить воинов Дон. Превосходно! Я отправлюсь немедленно. А если воины Рогатого Короля попытаются захватить меня, – бард рубанул и пронзил рукой воздух, – они узнают, что такое сила и мужество Ффлама!

Тарен покачал головой:

– Нет, в Каер Датил я поеду сам. Прости, я не сомневаюсь в твоей доблести, – он поклонился королю-барду, – но опасность слишком велика. Я не вправе отправить кого-либо вместо себя.

– А когда же ты станешь искать свинью? – спросил Ффлеуддур.

– Это уже касается только меня, – жестко сказал Тарен. – Придется отложить поиски. Я примусь за это, если вернусь. А пока я обязан выполнить дело Гвидиона. Он погиб из-за меня, и будет справедливо, если я заменю его.

– Насколько я понимаю, – тихо сказал бард, – ты во всем винишь себя. Но ты же не мог знать, что Гвидиона нет в темнице. Не казнись слишком сильно.

– Это ничего не меняет, – ответил Тарен. – Я уже решил.

Ффлеуддур хотел что-то возразить, но неколебимая решимость в глазах Тарена остановила его.

– Какого же благодеяния ты просишь у меня? – спросил он, помолчав.

– Двойного, – с поклоном ответил Тарен. – Сначала скажи мне, как добраться до Каер Датил, укажи самую короткую дорогу. И второе. Прошу тебя благополучно довести девушку до ее родичей.

Прежде чем Ффлеуддур успел открыть рот, Эйлонви вскочила на ноги и негодующе закричала:

– Довести? О, ты меня доведешь! Я иду, куда сама пожелаю! Меня нельзя отослать ни назад, ни куда бы то ни было еще помимо моей воли! Нет, я тоже иду в Каер Датил!

– Риск и так велик, – возразил Тарен, – а тут еще придется заботиться о слабой девочке.

Эйлонви уперла руки в бока. Глаза ее сверкали.

– Я не желаю, чтобы меня называли девочкой или, пуще того, слабой девочкой, будто у меня нет имени! Это все равно как тебя засунут головой в мешок и станут называть «эти пятки из мешка»! Если ты сделал свой выбор, то и я сделала свой! А ты, – она повернулась к барду, – если ты посмеешь отвести меня к моим гадким родичам, которые мне почти и не родные, я нахлобучу твою арфу тебе на уши!

Ффлеуддур растерянно заморгал и инстинктивно прижал арфу к груди, а Эйлонви продолжала:

– И если некоторые Помощники Сторожа Свиньи, я не желаю упоминать их имени, думают по-другому, они жестоко ошибаются.

Тарен вспылил.

– Прекрати! – гаркнул он. – Очень хорошо, – сказал он потише, когда Эйлонви удивленно умолкла. – Тебя, в конце концов, – он сверкнул глазами на Эйлонви, – я могу просто связать и кинуть на спину Мелингар. Но, – добавил он, останавливая жестом девушку, готовую заговорить, – но я не сделаю этого. Не потому, что ты устроила такой дикий скандал и испугала тут всех, а потому, что я согласен с тобой. – Он улыбнулся. – Так будет лучше.

Бард удивленно поднял брови. А Тарен продолжал:

– Для двоих опасность уменьшается вдвое. Да-да, не смотрите на меня так. Ведь если одного схватят, другой пойдет дальше вместо него. Шансы добраться до Каер Датил увеличиваются. Вот почему я считаю, что нам надо держаться вместе.