Владимир Белобородов - Цветок безумия. Империя рабства

— Жаль. Я бы могла передать ларе Альяне послание от вашего имени.

— О-о! Буду безмерно благодарен. Передайте, пожалуйста, ларе… — я задумался. — Впрочем, ничего не передавайте, — я начал вставать.

— Как же вы не романтичны, мужчины, — наигранно предосудительно покачала головой Ваина. — Как же лара узнает, кто ей интересуется? Она же с ума сойдёт от любопытства!

— Скажите, что запах цветка безумия слегка помутил мой разум, — я кивнул, оповещая собеседницу об окончании нашего разговора.

— Хорошо, я обязательно передам, тысячник Элидар.

Надо было видеть издевательскую улыбку Ваины.

— Ой, — она прижала ладонь к своим губам. — Не переживайте, это останется между нами.

— Откуда вы знаете?

— У меня свои источники.

— До свидания, — довольно сухо попрощался я.

— Либалзон! — Окликнула меня Ваина, когда я уже почти отдёрнул тюль. — Весь Дуварак говорит о малом императорском приёме. А вы, с некой ларой, являетесь самыми обсуждаемыми. Ну и понятно, что ваше окружение тоже на слуху. В том числе и балзон Лумме. Я почти сразу догадалась, кто был у меня в гостях в прошлый раз. Не переживайте, о вашем сегодняшнем визите никто не узнает. Как и о прошлом. Загляните ко мне через руки, а лучше, через двое. Лара Альяна не часто последнее время балует меня своими посещениями. Быть может, если вы раскроете дату вашего следующего неожиданного появления в моем доме, то вы сможете встретиться с ей лично, или, хотя бы, скажите куда вам можно передать послание?

— Спасибо. Сейчас я, к сожалению и сам не знаю, где буду жить, как и когда смогу зайти к вам вновь. Но как только определюсь, обязательно постараюсь сообщить. До свидания.

Переживать о своём разоблачении я не стал. Почему-то я верил старой ларе. Обратно пошёл пешком. Хотелось прогуляться. Уже ближе к дому почувствовал следящий взгляд. Мельком оглянувшись, никого не увидел, но ощущение слежки не пропало. Доигрался. Завернув в тёмную улочку, слегка увеличив шаг, нашёл прикрытое от света луны место и замер, стараясь раствориться в окружающем мире и замедляя нити силы. Умом я понимал, что способность отвлекать от себя чужое внимание зависит не от того, замер я или нет. Но, поскольку точной технологии этой функции моей магической составляющей я не знал, счёл маскировку не лишней.

— Точно сюда повернул, говорю вам, — шептал один из троицы, остановившейся в шагах пяти от меня.

— Убежал. А плащик то был богатый. Наверняка не меньше империала с собой носит, — прошептал второй.

Слушать дальнейшую беседу незнакомцев я не стал. И так всё понятно. Вынув меч, я шагнул в их сторону. Заметили они меня, только когда я нанёс первый удар.

Утром я проснулся самым последним. Лумм уже был дома. Несколько удивил Ротимур, поздоровавшийся со мной официально, то есть через «тысячник». К обеду, когда официоз друга стал раздражать, я отвёл его в сторонку:

— Что случилось?

— Ничего.

— Прекрати, как лара играть словами, — сморщился я.

— А как ещё? Про приём ладно, там приглашение сложно достать, но мог бы и постараться — друг вроде как. Но купать в крови клинок… без меня… Ты переходишь все границы.

— Вон ты о чём… Так вышло. Мне надо было прогуляться.

— Вот и я об этом. Свои секреты, тайны…

— К ларе я ходил! К ларе! Или ты светильник мне собирался подержать?!

— А у лары были красные дни? Да? Ильнас чуть не осьмушку клинок оттирал.

— На обратном пути трем остолопам мой кошелёк понравился. Лумм знает?

— Нет, конечно, — хмуро ответил друг.

— Всё? Приступы ревности кончились?

— Может многоуважаемый дракон хочет потренироваться? — Напыщенно ответил Ротимур.

— А не плохая идея. Я был бы не против. Вчера как то смазал удар.

— Два.

— Что два?

— Два удара смазал. Утром стража приходила. Спрашивали, не видели ли мы чего. Ночью кто-то напал на горожан. Одного убил, двоих ранил.

— Я как раз убивать то и не хотел.

За обедом обсудили главный насущный вопрос. Получалось, что жить нам придётся всё-таки в казармах. Как вариант трактир, но получалось несколько накладно. Нас четверо, плюс лошади… Да и по вопросам безопасности казармы лидировали в рейтинге жилья.

— Тысячник должен почивать на мягких перинах, — не глядя на меня произнёс Ротимур.

Он был самым яростным противником казарм. И тут я его понимал. Поскольку он обычный верховой, то ни выпить, ни закусить. Поймают пьяного в расположении тысячи, могут и наказать. Это не Халайское локотство.

— Предложи свой вариант, — без тени сарказма ответил я на колкость друга.

— У нас есть дом. Почему не в нём? В шатрах жили. А тут дом. С купальней.

— Готовить, лошадей чистить, воду носить, ты будешь? Ильнас не прислуга.

— Наймём кухарку, дворового. На луну там выйдет, может, башок двадцать. Не больше.

— Сходите на окраинный базар, там за жильё найдёте, — предложил Свонк, всё ещё не уехавший от нас.

— То есть за жильё?

— Насколько я понял, ты же всё равно потом там жить не будешь? А пустующий дом быстро гибнет. Найдите семью селян, поселите в домике прислуги, а в качестве платы пусть готовят и что там вам ещё надо… Думаю и обстирают, и забор поправят. Только материалы завези. Потом, когда будешь появляться в Дувараке, будешь останавливаться уже в своём доме. Так многие делают. Если надо, я могу проверять их раз в луну. Хотя у вас там воровать то всё равно нечего. У меня один знакомый заселил, так, когда приезжает, его, старшая дочь работника ещё и в постели ублажает.

— Ну вот!

Против такого поворота событии резко против высказался Лумм, но при общем голосовании он оказался в меньшинстве. В любом случае окончательное решение было за мной, а мне идея Свонка импонировала. Хотя бы потому, что дом действительно надо приводить в порядок. Да и не хотелось в казармы. Надоело. Впервые за мою жизнь у меня был свой дом. Не бабушки, не отца, а свой. Пусть и не навсегда. И дом нужно было приводить в порядок. Соображения Лумма о безопасности, конечно, имеют под собой основания. Но это насколько же наглым и безрассудным нужно быть, чтобы ворваться в дом где находятся трое воинов?

— До ужина время есть. Поехали? — Окончил я спор.

Окраинный базар место довольно колоритное. Гомон толпы, сливавшийся в равномерный гул, слышно было за квартал. Пёстрое хаотичное нагромождение фургонов, с которых велась торговля. Каждый купец норовился привлечь к себе внимание, кто выкриками, кто жестами, некоторые даже хватали потенциальных покупателей за рукава. К нам такого отношения не допускали. Знать вернее всего не часто заглядывает в это место. Прохожие, да и торговцы, расступались в стороны перед неспешно вышагивающими воинами. Лошадей мы оставили с одним из воинов перед первыми фургонами — передвигаться верхом по узким проходам между торговыми рядами, учитывая количество народа, получилось бы ещё медленнее. А моя карета просто не проходила.