Ярослав Веров - Земля 2.0 (сборник)

— Не доглядели! — схватился за голову Аллоизий и тут же кинулся к лежащему брату. — Господи, за что?

Он осторожно перевернул Маттео, сел рядом и обнял его за плечи. Вид Маттео был страшен: пара глубоких царапин пересекала нашему мастеру на все руки лицо, правое ухо превратилось в лохмотья, а под ним, заклеенная грязью и запекшейся кровью, темнела колотая рана. Даже не одна, а две раны, расположенные рядом.

— Он живой! — объявил Аллоизий с внезапной надеждой и теплом в голосе. — Живой, старик! Сердце стучит.

— Куда его? — деловито поинтересовался Томаш. — В келью или в лазарет?

— В лазарет! — принял решение Аллоизий. — Сделаем перевязку и перельем кровь. А затем будем молиться, чтобы Господь не забрал и его!

Томаш схватил Маттео за ноги, вдвоем с экзорцистом они подняли раненого и спустились с трапа, я же побежал впереди, чтобы открыть для них двери.

Томаш покинул лазарет практически сразу — вернулся на «Святой Тибальд», чтобы присмотреть за профессом и сварить рыбную похлебку.

Когда мы закончили обрабатывать Маттео раны, солнце уже скрылось за вершиной Святого Духа. Густая тень наползла на опустевший лагерь, а небо окрасилось привычным багрянцем, чуть тронутым растрепанными нитями перистых облаков.

За пределами межгорной долины вновь поднимался ветер, и я думал об Адаме и Еве Марса, которые наверняка укрылись от холода и ночных страхов в глубине пещеры.

Аллоизий почти все сделал сам. Он не ругал меня за рассеянность, как это часто делал покойный Яков. Он не попрекал меня за неуместную сейчас боязнь крови и вида страшных ран. Я ассистировал ему честно, насколько мог, а он не требовал от меня чего-то большего.

Наконец наши труды были возблагодарены: Маттео очнулся.

— Я видел ее… — прозвучал из-под бинтов хриплый голос. — Дайте воды! — Он согнулся, пытаясь приподняться. — Я видел ее! Видел!

Аллоизий схватил его за плечи и прижал к койке, а я быстро нашел склянку с дистиллированной водой и резиновую трубку.

— Успокойся, брат! — увещевал раненого Аллоизий. — Ты потерял много крови. Ляг, смочи горло и расскажи все по порядку!

Маттео сжал губами трубку, несколько раз жадно глотнул, закашлялся и захрипел. Аллоизий поспешно перевернул его на бок.

— Она напала на меня сверху! — выпалил Маттео, не прекращая кашлять. — Как коршун на сурка! Я увидел ее отражение в солнечной панели и успел отпрыгнуть! Она достала меня передней лапой и вцепилась в шею. — Маттео указал на свою рану под ухом. — Но я — ха! — рубанул ее топориком каменщика, который все это время был у меня под рукой. Видели бы вы ее рожу! — Он засмеялся, сквозь бинты на его лице проступили багровые пятна. — Она не ожидала, что кто-то сможет дать отпор! Тогда я рубанул ее еще раз! За это она располосовала мне лицо! Но я достал из кармана строительный нож и всадил ей между ребер! — Маттео сделал еще пару глотков воды, отдышался и договорил: — Она убралась. Улетела зализывать раны. Не на того напоролась!

Действительно! Зная Маттео, можно было не сомневаться, что в бездонных карманах его рясы ждет своего часа целый арсенал разнообразного инструмента. И удивление вызывало то, что он применил против неведомого врага всего лишь топорик и нож, а не какую-нибудь электропилу или перфоратор, которые тоже — совершенно случайно — могли оказаться у него с собой.

Но кто — она? Неужели Ева Марса? Это хрупкое дитя напало на семижильного, привыкшего к тяжелой работе Маттео?

От крайнего изумления я выронил склянку, и она грохнулась на пол, заставив нас вздрогнуть.

— Кто это сделал, брат? — спросил Аллоизий, наклонившись к уцелевшему уху Маттео. Его голос был обманчиво мягок, я же видел, что экзорцист готов взорваться от бушующего внутри праведного гнева.

— Не знаю, — простонал Маттео. — Дьяволица: крылья демона, тело шлюхи, когти и клыки зверя. Она летает, как пушинка. Ни шороха, ни свиста.

— И не оставляет следов, — добавил Аллоизий задумчиво. — Только мертвецов.

— Я понимаю, что это похоже на бред, но клянусь, что все так и было, — проговорил Маттео, он наконец расслабился и перестал метаться на койке.

Аллоизий посмотрел на меня. В его выпученных глазах читалось сомнение.

— Все равно не сходится, — заявил он мне.

— Я не вру, Аллоизий. — Маттео поймал экзорциста за запястье.

— Мы тебе верим, брат. Отдохни. Ты поправишься, все будет хорошо! — Он вновь перевел взгляд на меня. — Придется опять раскапывать могилы. Нужно проверить, погиб ли кто-то из братьев из-за демона Маттео.

— Нет-нет! — всполошился раненый. — Не оставляйте меня! Аллоизий! Овощ! А если она опять придет за мной? Я не смогу отбиться во второй раз!

Аллоизий принялся проверять содержимое ящиков с медикаментами. Его длинные руки так и мелькали, а борода развевалась.

— Никто тебя не оставит, — приговаривал он. — Мы будем дежурить у твоей постели. Сначала Франциск, а потом — я. Не переживай и постарайся отдохнуть… Франциск, быстро шприц!

— Ох… — простонал Маттео. — Иисусе, как болит-то! — Похоже, он только сейчас это осознал.

Экзорцист наконец нашел нужную ампулу. Хрустнуло стекло, игла шприца погрузилась в препарат.

— Сейчас станет легче, — пообещал Аллоизий и сделал Маттео инъекцию через ткань рясы.

— Давайте помолимся вместе, — предложил я, переводя взгляд с экзорциста на Маттео и обратно.

— А что? Хорошая мысль! — Аллоизий отложил шприц.

«Credo in Deum, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae…» — начали мы втроем. Мы специально произносили молитву неторопливо, чтобы Маттео поспевал за нами. Через полминуты речь раненого замедлилась еще заметнее, а голос стал совсем тихим и неразборчивым. Маттео начал путать слова, потом запнулся… и уснул. Мы с Аллоизием закончили молитву под его ровное дыхание. Экзорцист знаком велел мне выйти.

Мы заперли лазарет снаружи, не забыли опустить на единственное окно дюралюминиевый ставень. Пусть Маттео будет спокоен: никто не сможет забраться внутрь, пока мы не вернемся.

— На Маттео действительно напал демон? Ты ему веришь? И что в его рассказе не сходится? Мы же видели у Маттео на шее следы от зубов, а еще его лицо разодрано когтями! — обрушил я на экзорциста град вопросов. — Зачем снова проводить эксгумацию? В прошлый раз это ни к чему хорошему не привело!

— Не сходится много чего… — Аллоизий подергал себя за губу. — Раны Маттео, безусловно, красноречивы, но…

— Что это за демон? Тебе что-нибудь о нем известно? — не унимался я.

— Давай так. — Аллоизий хлопнул меня по плечу. — Иди за лопатой и кайлом. Скоро стемнеет, время работает против нас. Поторопись, я жду возле могил!

И снова я как будто попал в петлю времени.

Я брел к оранжерее под багровым небом, похожим на бурлящую лаву. Из-за скал доносились инфернальные завывания ветра, но пока Бог миловал — по территории лагеря гуляли лишь флегматичные сквозняки.