Карен Монинг - Рожденная огнем

После выверенной паузы он звякнул своим стаканом о мой.

— Возможно, мы можем друг другу пригодиться. Но ты должна знать, милая, что я в этом деле далеко не профи. До моего пребывания на утесе было гораздо легче.

— Потому что ты не полностью превратился в Невидимого?

— Подозреваю, что так. Я умею телепортироваться, но теперь мне сложнее. И мне нужно больше пространства для маневра. Куда именно ты хочешь отправиться?

[31] Песня Шинейд О’Коннор «I'm stretched on your grave».

Эшфорд, штат Джорджия: население — 3 979, территория — 8,9 квадратной мили, он может гордиться более чем сотней оригинальных довоенных домов, в которых жили 964 семьи. Он расположился в самой красивой части низин Южных Штатов из всех, что я когда-либо видела.

Конечно, я могу быть предвзятой.

Я люблю свой город до последнего камешка.

И я не только побывала во всех исторических домах, украшенных на Рождество от колонн до карнизов — мы с Алиной любили каникулы, — а практически жила в этих атмосферных старых зданиях, в знойные вечера и в выходные зависая с друзьями на верандах с пенопластовыми потолками, с медленно вращающимися вентиляторами. Мы пили сладкий чай на белых плетеных качелях и верили, что ничто никогда не изменится.

Я ела в каждом затейливом ресторанчике и танцевала в каждом баре. Я ходила на выпускной в местную старшую школу и посещала концерты на площади. Я знала каждого владельца магазина и была в равной степени знакома со всеми политиками региона.

Учитывая размер моего города, кто-то мог бы посчитать его скучным, наполненным среднестатистическими людьми, ведущими размеренную жизнь, но Эшфорд с его богатой историей, дорогими просторными историческими домами и легким доступом к Атланте привлекал немало полных жизни переселенцев из больших нескучных городов — например, моих родителей, искавших жизни попроще, но при этом наслаждавшихся всем, что получше.

Мама с папой купили обветшавший особняк в стиле неоклассицизма 1905 года постройки, окруженный старыми, неимоверно разросшимися магнолиями, и долгие годы любовно его восстанавливали. Дом отличался типично южным широким передним крыльцом, величественными белыми колоннами, дорогой, но теплой и уютной лоджией с тыльной стороны и, конечно, бассейном, которым я так наслаждалась, на заднем дворе. Это было идиллическое, счастливое и безопасное место детства. Преступности в нашем городе практически не существовало.

Эшфордское кладбище занимало двадцать два акра, там находился большой мемориал неизвестным солдатам Конфедерации, несколько небольших склепов, ухоженные сады, содержащиеся в идеальном состоянии дорожки и многоярусный фонтан.

Для местных оно служило вторым парком, поскольку здесь были мягкие покатые холмы, цветущие кусты и чистое прохладное озеро за основной территорией. По выходным половина взрослого населения прогуливалась между надгробий. Территория разделена на секции: старое кладбище, новое и мемориал. Алину мы похоронили с южной стороны, в современной секции, под красивой мраморной отметкой.

Мы с Кристианом оказались в Эшфорде, точнее, рядом с Эшфордом, когда день уже клонился к вечеру. У меня ушло несколько часов на то, чтобы пробраться в «Честерс», — приходилось прятаться от людей и Фей, нырять в двери, чтобы не столкнуться с Хранителями, от одного я скрывалась в мусорном контейнере. С учетом моего недавнего шока и того факта, что листовки с моим изображением расклеены по всему городу, я была не в настроении вступать в дискуссии. Возле «Честерса» я все-таки наткнулась на незнакомцев и на них впервые опробовала навык Гласа, которому научил меня Бэрронс. Сработало идеально. Они повиновались сразу же — развернулись и ушли прочь. Мой поспешный вопль им в спину: «И ни слова никому о том, что меня видел! Забудь этот день навсегда!» — гуманным не назовешь, но приходилось импровизировать на ходу. Будучи при-йа, я знала, что такое провалы в памяти, когда начинаешь сомневаться в собственном психическом здоровье, так что решила впредь быть более точной.

Кристиан не соврал по поводу своих способностей телепортироваться. Думаю, часть проблемы заключалась в том, что он никогда не бывал в Штатах. Другие Невидимые не горели желанием делиться информацией о его новых возможностях. Он оказался аутсайдером для обеих рас. Все в нем было на промежуточной стадии. Он честно признался, что понятия не имеет, как нужно «правильно» перемещаться. Места, где он раньше бывал, давались легче. Он пока не выяснил, как отслеживать людей, но по слухам знает, что способен на это.

Вначале нам пришлось заскочить в КСБ — легкую для него локацию. Там я откопала из-под завалов карту и показала ему, куда хочу попасть. Поскольку детальной топографической карты не нашлось — Эшфорд слишком мал, — мы в итоге проявились в центре кукурузного поля, откуда пришлось двадцать минут шагать до кладбища. Когда мы наконец добрались до места, я истекала пóтом. Обычный августовский день в Джорджии: солнце жарит, влажность парит.

Он попытался перенести нас немного ближе, но мы материализовались в опасной близости от огромного дуба, поросшего испанским мохом, — буквально в сантиметре от массивного ствола. Нет, он мог и пережить проявление в середине плотной древесины, а вот насчет себя я не была уверена, поэтому предпочла идти пешком. Все равно у меня слишком много нервной энергии, которую требовалось как-то сжечь.

— Напомни, зачем мы здесь? — спросил он.

— Хочу кое-что проверить, — пробормотала я. Я не удосужилась рассказать ему, что собираюсь разрыть могилу. Не уверена, что после этого он согласился бы меня телепортировать.

Я оглянулась через плечо. Он плелся сзади, оглядываясь по сторонам.

— Господи, — с отвращением сказал он, — тут все такое новое.

Не будь я в таком дерьмовом настроении, я бы засмеялась. Я всегда считала, что мой город буквально пропитан историей, но наша история насчитывала всего несколько сотен лет, а в Шотландии счет шел на тысячи. Думаю, если растешь с доисторическими камнями на заднем дворе, американские города действительно кажутся новоделом.

Я с радостью обратила внимание, что защита Эшфорда, поставленная В’Лейном/Круусом, после падения стен действительно сохранила город почти неизменным. В окнах горел свет, не было разбитых машин, блокирующих улицы, или знаков мятежей и буйства. Никаких Темных Зон, никаких Невидимых в мрачных переулках, никаких оболочек умерших, шуршащих по заброшенным улицам.

Я полагала, что и все остальное осталось примерно таким же, как до падения стен, — мой город слишком провинциален и неинтересен, чтобы привлечь Фей.