Ян Леншин - Турнир самоубийц

Свет погас, и белое исчезло, будто невидимая рука отдернула занавеску, распахнув окно в другой мир. Даже Нейтан перестал пыхтеть. Грянули фанфары – за «Левиафан» сел человек, пробудив кремовое чудище ото сна.

– Я сейчас, – шепнул Ульрик, когда музыка чуть смолкла. – Нужно забрать кое-какие вещи.

Джен раздраженно отмахнулась, мол, иди куда хочешь, только не мешай.

В память о Готтлибе Джен тайком сорвала листовку – из тех, что призывали поддержать Ульрика, – на ней у молодого человека вместо ужасной висельной петли был галстук-бабочка.

– Почему Белинда считает тебя мошенником? – нарушила Джен молчание перед самым Блэткочем.

В этот раз пассажиры остались сидеть на своих местах. Изредка кто-нибудь из них косился на улыбчивого сверх всякой меры Ульрика, но, встретившись взглядом с Джен, тут же отворачивался и принимался с неподдельным интересом рассматривать пролетающий за окном пейзаж. Совершенно измотанный Нейтан спал без задних ног. Ромашковый венок он где-то потерял, но капустные листы еще держались.

– Потому, что я мошенник.

– Что же ты натворил?

– До сих пор жив.

– Разве это преступление? В Блэткоче за такое медаль дают.

– Ты не понимаешь. Я – брайан. В мои обязанности входит оказываться не в то время, не в том месте.

– Тут ты прав. Блэткоч как раз такое место.

Ульрик дернул уголком рта – не улыбка, не усмешка, будто левая часть лица нашла слова Джен забавными, а правая с ней не согласилась.

– …Заработав первые легкие деньги, я уже не смог остановиться, – Ульрик будто разговаривал сам с собой. – Мне верили на слово и не требовали серьезных доказательств. Никто не ожидал от брайана жульничества. А потом мной заинтересовалась пресса, и я утроил усилия. Думал, смогу доказать всем, что лотоматоны действительно ошибаются. Привлекал внимание какой-нибудь безумной выходкой и демонстрировал талант, которого у обычного брайана быть не могло.

Нейтан сладко сопел во сне, убаюканный мерным стуком колес.

– Кто же тогда прогнал Часовика? – спросила Джен, когда за окном потянулись заснеженные поля, мокнущие под моросящим дождем.

– Не знаю.

Блэткоч встретил их обжигающе холодным ветром. Знакомые приземистые дома, похожие на дворовых псов, жмущихся от ветра к земле, сегодня выглядели отвратительнее обычного. Улицы, затянутые ледяной коркой, напоминали замерзшие реки. Хмурое низкое небо сочилось влагой.

Они дотащились до гостиницы и теперь разглядывали гору обгоревших досок и перекрытий. Гостиница «У кратера» начинала оправдывать название.

– Это все грэмы, – влез Нейтан. – И еще люди N. Наверняка что-то замышляют! Думаю, дело в одной книге, она принадлежала самому Генри Блэткочу и обладает неслыханным могуществом! Говорят…

– Нейтан, уймись, не до тебя сейчас! – Джен оттолкнула рыцаря ночи. – И что ты будешь делать? – спросила она Ульрика.

– Искать новое место для ночлега, – пожал плечами молодой человек.

– Я не о том. Послезавтра испытание, тебе нельзя участвовать.

– Я и не собираюсь. У меня есть план.

– Этого-то я и боялась.

Человек в маске и лежа на грязном тротуаре умудрялся выглядеть элегантно. Господина в сером обступила небольшая толпа.

– Может, шерифа позвать? – спросил кто-то.

– Так он вроде ничего противозаконного не делает, лежит себе, да и все.

Многие видели, как аноним шел, оступался, налетал на прохожих, хватался за фонарные столбы, пока наконец не свалился без чувств. К упавшему сунулся было грэм и начал шарить по карманам, но его быстро охолонили – стукнули по темечку и положили рядом. Теперь пострадавших стало двое.

– Может, ему маску, того, снять, – предложил пожилой мужчина в сером тренчкоте. – Дышать-то неудобно, поди?

– Что, дядя, масочка приглянулась? – весело спросил юноша в клетчатом пиджаке и с черным галстуком-бантиком. – А морда не треснет?

Тренчкотовый полез в карман.

– Но-но, спокойно, – уже без улыбки бросил молодой, отступил на шаг и распахнул полу пиджака, чтоб стало видно пистолет в наплечной кобуре.

Мужчина хмыкнул и, вытащив пачку сигарет, закурил. Кто-то юркий скользнул к анониму, наклонился, засопел.

– Не поддается, з-зараза!

– Сильнее дергать надо, – посоветовали в толпе.

– Вот сам и дергай!

Все по очереди попробовали. Тщетно – маска к лицу анонима будто приросла. Тем временем грэм пришел в себя и проворно уполз.

– Кликните медвежатника Пита, – сказал тот же голос, что предлагал позвать шерифа и сильнее дергать. – У него инструмент имеется.

Сходили за Питом. Не прошло и минуты, а Пит – костлявый субъект в длинном двубортном пиджаке – уже задумчиво крутил в пальцах маску.

– Чудная она какая-то – тяжелая, хоть с виду и не скажешь. Едва инструмент не попортил.

От усилий Пита легче бедолаге не стало, лежал себе, как и раньше, только видно теперь, что лицо у него белое, восковое, будто пеплом припорошенное. Глаза распахнуты, а в них никакого выражения нет, все равно что два сгоревших предохранителя.

– Да ведь это Отис, с улицы Бессребреников, – сказал тренчкотовый.

– Надо его жене сообщить, – в очередной раз посоветовал некто. – Бессребреников вот она, рукой подать.

Советчика вычислили – им оказался невзрачного вида тип в замызганной шляпе-федоре – и отправили за Отисовой женой. Скоро явилась дородная дама в цветастом платье и признала в анониме мужа.

– Нет, ну вы только посмотрите! Я его вторую неделю ищу, а он тут валяется! Еще в костюм вырядился, где только деньги взял, гад! Чего разлегся, вставай! Это ж надо так напиться!

Люди с чувством выполненного долга расходились по домам.

Джен выделила Ульрику пустовавшую комнату на втором этаже. Кот в гостиной обзавелся новыми украшениями. По дому шнырял, шурша гирляндой, Пушистик и зыркал по сторонам янтарными глазищами.

– Котовство? – простонал Ульрик. – Опять?

От количества блюд на праздничном столе рябило в глазах.

– Старое Котовство, – поправила Джен. – Заткнись и ешь.

Браслет с Пушистика она сняла и теперь носила украдкой под рукавом комбинезона.

Спустя полчаса уговоров «съесть еще кусочек» Ульрику удалось сбежать к себе наверх. Одиночество было недолгим: и двадцати минут не прошло, как в дверь постучали.

– Ты идешь в приют? – спросила Джен, когда дверь чуть приоткрылась. На этот раз в качестве подарков были припасены теплые вещи.

– Э-э-э, нет, – сказал Ульрик. – У меня дела.

– Что может быть важнее, чем навестить несчастных сирот? – нахмурилась Джен.

Не умереть завтра в страшных муках?

– Э-э-э, – мучительно искал оправдание Ульрик. – Мне нездоровится. Не хочу их заразить.

– Ты не выглядишь больным, – с сомнением оглядев Ульрика – фрак, цилиндр со звездой, веревка вместо галстука, – заключила Джен.