Джозеф Дилейни - Скользящий

Я делался совсем крошечным и проскальзывал к ним в дом сквозь щель в крыше или в стене. Затем раздувал себя до удобных размеров, заползал к ним в кровать, садился человеку на грудь, наклонялся и, слегка прокусив шею, высасывал немного крови. Но я никогда не делал так, чтобы это вредило их здоровью. Совсем как фермер – человек, который заботится о своих животных. Вот и я разумно и заботливо пользовался тем, что мне принадлежало.

Самое худшее, что могло с ними случиться, это небольшой ночной испуг, вроде дурного сна, в котором демон садится им на грудь, затрудняя дыхание.

В редких случаях по утрам в первые минуты после пробуждения у них может кружиться голова, главным образом у тех, кто быстро выпрыгивает из постели. Следы укусов на шее быстро заживают и в утреннем свете похожи на укусы комаров. Большинство людей на фермах даже не ведают о том, что происходит.

Несса молчала. Взглянув на нее, я увидел, что она не сводит с меня полных ужаса глаз. Заговорила она не сразу.

– Ты сказал «прочие материалы». Что еще ты забираешь?

– Души, малышка Несса. Иногда я использую души твоего народа.

Прежде чем что-то сказать, она оглянулась на пещеру, видимо желая убедиться, что ее сестры по-прежнему спят.

– Как ты можешь «использовать» души? – наконец выдавила она. – Это звучит чудовищно!

– Их хозяева не возражают, потому что, когда это происходит, они всегда мертвы. Мертвые души обычно пребывают в растерянности, не зная, куда им податься, где их дом. И пока они еще рядом, я забираю небольшую часть их энергии. Можно сказать, одалживаю ее у них.

– Их «дом» – что это?

– Тут бывает по-разному. У кого-то это «верх», у кого-то – «низ». Первые молча устремляются в небо. Вторые, со стоном, криком или воплем, уходят в землю. Я не знаю, где их дом, но все они кажутся мне несчастными, когда возвращаются в него.

– Ты был на пастбище, когда умер мой отец?

– Да, я был рядом, Несса. Он умер не сразу и долго мучился. Это была тяжелая смерть, потому что ты убежала, бросив его умирать в одиночку. Но я был терпелив и оставался с ним до конца.

– Ты одолжил у него душу?

– Нет, у меня не было такой возможности. Некоторые души ничуть не растерянны. Они, не мешкая, устремляются домой.

– Куда же устремилась душа моего отца?

– Вверх, малышка Несса. Так что порадуйся за него. Его душа взмыла в небеса без малейшего стона.

– Спасибо, – тихо произнесла Несса. Затем встала и, не сказав больше ни слова, вернулась в пещеру.

Конечно, я солгал, сказав, что беру души в долг. Стоит забрать у них силу, как от них почти ничего не остается. Когда ты выпускаешь их на свободу, они несколько секунд кружатся, затем всхлипывают и исчезают. Они не попадают домой – им приходит конец. Может, для тех, кто уходит в землю, это и неплохо, но для других, для «верхов», это огромная потеря. Старому Роулеру повезло, что его душа не стала мешкать в этом мире.

Несса

Я вернулась в пещеру и подождала, пока мои глаза привыкнут к темноте. Наконец я разглядела спящих сестер. По их дыханию я определила, что спит только Бриони.

Не проронив ни слова, я легла рядом, плотно укуталась одеялом и попыталась уснуть. Но я была расстроена, узнав, как умер отец, и никак не могла выбросить печальные мысли из головы. Мне было стыдно, что я убежала, оставив его наедине со зверем.

Но меня мучила не только эта мысль. Я постоянно думала о словах Скользящего – о том, как он забирает кровь и души людей. Постепенно мне кое-что вспомнилось. Дурной сон, который я часто видела по ночам в детстве. И вот теперь все стало понятно. Раз за разом мне снилось, что я, словно окаменев, лежу в постели, не в силах даже позвать на помощь, а на груди у меня сидит что-то мерзкое и, мешая дышать, сосет из моей шеи кровь.

Когда я стала старше, эти кошмары стали посещать меня все реже и реже, а затем и вовсе прекратились. Тогда я объяснила их тем, что, подглядывая у себя в спальне в щель между занавесками, видела зверя, когда тот приходил к нам на ферму. И вот теперь я узнала правду. Это был не сон, а явь. Неудивительно, что мои ночные кошмары прекратились после того, как отец заключил со Скользящим сделку, потребовав, чтобы зверь оставил нас, детей, в покое.

Неужели отец и впрямь пообещал зверю, что после его смерти Скользящий получит меня как плату за безопасность Сюзан и Бриони? Мне с трудом верилось, что я должна пожертвовать собой ради сестер. Любил ли меня отец? – спрашивала я себя.

И тотчас отбросила сомнения. Конечно, любил. Разве он не написал, что, если бы потребовалось, он бы отдал ради нас собственную жизнь? И вот его жизнь закончилась, а спасти сестер должна я.

– Ой, мне страшно, так страшно! – раздался голос Сюзан.

– Шшш! – шикнула я. – Замолчи, не то разбудишь Бриони!

– Что нам делать? – спросила Сюзан, на этот раз тихо. – Он ведет нас на север к своему народу. Он и один страшен, а что будет, когда вокруг окажутся сотни и даже тысячи таких, как он? Они убьют нас и съедят. Ты заметила, как зверь смотрит на меня? Он все время поглядывает на мою шею. Ждет не дождется той минуты, когда сможет впиться в меня зубами!

Сюзан права, но до сих пор Скользящий сдерживал свои кровавые желания.

– Он дикарь, это верно, – согласилась я. – Но он определенно хозяин своему слову. Он пообещал нашему отцу, что не тронет тебя и Бриони даже пальцем. И у меня нет оснований сомневаться в его честности. Разве он не сражался со своими соплеменниками, спасая нас? Мы должны сохранять спокойствие и верить в лучшее.

Свои сомнения я оставила при себе. В башне нас на каждом шагу подстерегали опасности. Зачем нам теперь идти в Валькарку, где нас могут лишить жизни другие звери?

– Можем ли мы быть счастливы, когда наш отец мертв, а мы навсегда покинули родной дом? Здесь так холодно, а с каждой милей все становится только хуже. Найдем ли мы когда-нибудь тепло и уют? – захныкала Сюзан. Ее голос грозил вот-вот сорваться на крик. – Мы оставили наши сундуки в той ужасной башне, а в них мои лучшие платья. У меня уже никогда не будет таких красивых нарядов!

Мы все-таки разбудили Бриони. Она проснулась и тихо расплакалась. Внезапно я рассердилась. Сюзан всегда думала только о себе – еще бы, ведь она была любимицей отца! Я была самой старшей, но новую одежду отец покупал только ей. Я же, предварительно их ушив, донашивала ее старые платья. Даже то платье, что сейчас было на мне, когда-то носила Сюзан.

– Ты вечно думаешь только о себе и ни о ком больше! – резко оборвала я ее. – Ты разбудила сестру и напугала ее. Тебе должно быть стыдно, Сюзан!