Брендон Сандерсон - Убийца Войн

– По-вашему, будет лучше, если Идрис падет? – спросил Вашер. – Если начнется война, с вами обойдутся хуже, чем сейчас.

– Выход есть, – уперлась Вивенна. – Я знаю о вашей нелегкой доле. Если я возвращусь к отцу и все растолкую, мы найдем способ вернуть вас в Идрис.

– Вернуть нас в Идрис? – переспросил один. – Моя семья прожила в Халландрене пятьдесят лет!

– Да, но пока жив идрийский король, у вас есть союзник, – ответила Вивенна. – Мы можем улучшить ваше положение дипломатическим путем.

– Королю до нас дела нет, – уныло заметил другой.

– Зато есть мне, – возразила она.

И это была правда. Странно, но она ощущала большее родство с местными идрийцами, нежели с теми, которых она покинула. Вивенна поняла главное.

– Мы должны привлечь внимание к вашим горестям, не возбуждая ненависти, – сказала она. – Способ найдем. Говорю же, моя сестра отныне замужем за самим Богом-королем. Возможно, через нее мы убедим его заняться трущобами. Не из страха перед всплеском насилия с нашей стороны, а из сострадания.

Она продолжала стоять на коленях, позорясь перед мужчинами. Стыдясь своих слез, нескромной одежды и коротких волос, обрезанных кое-как. И того, что безнадежно подвела соотечественников.

«Как же меня угораздило так легко провалиться? После тщательной подготовки, при моей бдительности? Как я могла разозлиться настолько, что наплевала на людей лишь из желания увидеть павший Халландрен?»

– Она говорит искренне, – признал наконец один идриец. – Это я вижу.

– Не знаю, – сказал другой. – Мне все равно кажется, что поздно спохватываться.

– Если так, что вам терять? – спросила Вивенна, по-прежнему глядя в пол. – Подумайте, сколько жизней можно спасти. Я обещаю. Идрис вас больше не забудет. Если вы заключите мир с Халландреном, я сделаю все, чтобы на родине вас почитали как героев.

– Героев, значит? – хмыкнул идриец. – Приятно прослыть героем, а не отщепенцем, ушедшим с Высот в бесстыдный Халландрен.

– Пожалуйста, – прошептала Вивенна.

– Я посмотрю, что можно сделать, – заключил один, вставая.

С ним согласились еще несколько человек. Они тоже поднялись и обменялись рукопожатием с Вашером. Вивенна осталась на коленях.

Наконец в подвале не осталось никого, кроме нее и Вашера. Тот уселся напротив.

– Благодарю, – сказал он.

– Я сделала это не ради вас, – прошептала она.

– Вставай. Идем, мне нужно еще кое с кем повидаться.

– Я… – Она села на ковер, силясь разобраться в своих чувствах. – Почему я должна вас слушаться? Откуда мне знать, что вы меня не используете? Не лжете? Как Дент.

– Неоткуда, – ответил Вашер, подобрав в углу меч. – Тебе просто придется поступать по-моему.

– Значит, я пленница?

Он глянул на нее. Затем подошел и присел на корточки.

– Послушай, – сказал он. – Мы оба сходимся в том, что война – горе для Идриса. Я не собираюсь брать тебя на грабежи и водить к трущобным авторитетам. Все, что от тебя требуется, – говорить людям, что ты не хочешь войны.

– А если я и этого не хочу? Вы меня заставите?

Всмотревшись в нее, он глухо выругался и встал. Затем вынул что-то из сумы и швырнул ей. Предмет ударил ее в грудь и, упав на пол, звякнул.

– Ступай, – сказал Вашер. – Возвращайся в Идрис. Обойдусь без тебя.

Она продолжила сидеть и глядеть на него. Он пошел прочь.

Вивенна обнаружила, что шепчет:

– Дент использовал меня, и худшее в этом то, что мне продолжает мерещиться недоразумение. Мне кажется, он все-таки друг и я должна разыскать его и выяснить, почему он так поступил. Может, мы все запутались.

Закрыв глаза, она уткнулась лицом в колени.

– Но я тут же вспоминаю его дела, которые видела. Мертвого Парлина, моего друга. Отцовских солдат, засунутых в мешки. У меня голова идет кругом.

В подвале повисло молчание.

Наконец Вашер заговорил:

– Ты не первая, кого он обманул, принцесса. Дент… коварный тип. Такой человек бывает злом во плоти и до мозга костей, но если он харизматичный балагур, к нему прислушиваются. Его даже любят.

Вивенна подняла глаза, моргая сквозь слезы.

Вашер отвернулся.

– Я не такой, – сказал он. – Трепаться не умею. Раздражаюсь. Гавкаю на людей. Это не прибавляет мне популярности. Но я обещаю не лгать тебе. – Он встретился с ней взглядом. – Я хочу остановить войну. Сейчас для меня это главное. Даю слово.

Она сама не знала, поверила ли ему. Но поймала себя на том, что хочет верить. «Дура. Тебя опять обведут вокруг пальца, только и всего».

Она, как выяснилось, неважно разбиралась в людях. Но мешочка с монетами не взяла.

– Я готова помочь. Если не придется делать ничего, кроме как внушать людям, что я хочу уберечь Идрис от беды.

– И на том спасибо.

Вивенна помедлила.

– А вы правда думаете, что нам по силам остановить войну?

Вашер пожал плечами:

– Возможно. Если я сдержусь и не выколочу цвета из этих идрийцев за идиотское поведение.

«Миротворец, страдающий припадками ярости, – подумала она горестно. – Славный набор. Немного напоминает благочестивую идрийскую принцессу, у которой столько биохроматических дохов, что можно заселить деревеньку».

– Это место не последнее, – сказал Вашер. – Я представлю тебя и в других.

– Хорошо, – согласилась Вивенна и встала, стараясь не смотреть на клинок.

Тот сохранял странную способность вызывать тошноту.

Вашер кивнул:

– Людей будет приходить немного. У меня нет таких связей, как у Дента, и я не вожусь с важными шишками. Я знаком с работягами. Нам придется посетить красильни – возможно, даже некоторые поля.

– Понимаю, – сказала она.

Не говоря больше ни слова, Вашер подобрал деньги и вывел Вивенну на улицу.

«Итак, все заново, – подумала принцесса. – Остается надеяться, что теперь я сделала правильный выбор».

Сири с любовью наблюдала, как Сьюзброн уписывает третий десерт. Их ночные яства заняли стол и пол; одни блюда были опустошены полностью, другие – чуть тронуты. Первая ночь, когда Сьюзброн велел подать кушанья, положила начало традиции. Теперь они заказывали еду регулярно, но только после того, как Сири разыгрывала представление для соглядатаев-жрецов. Сьюзброн заявил, что находит это очень забавным, хотя по ходу действа она замечала в его глазах недоумение и любопытство.

Без жреческого надзора за соблюдением этикета Сьюзброн оказался изрядным сластеной.

– Ты бы поосторожнее, – сказала ему Сири, когда он прикончил очередное пирожное. – Растолстеешь от такого количества.

Он потянулся за доской для письма.

«Не растолстею».

– Нет, растолстеешь, – улыбнулась она. – От пирожных так и случается.

«Не с богами. Мне объяснила мать. Люди наращивают мышцы, если много упражняются, и жиреют, если много едят. С возращенными этого не происходит. Мы всегда выглядим одинаково».