Брендон Сандерсон - Убийца Войн

– Ладно, – сказал Вашер, сидя на корточках. – Что вы сделаете, чтобы остановить войну?

– Погоди, – возразил один. – Ты решил, что мы передумаем? Пара слов от принцессы – и мы поверим всему, что ты наговорил?

– Вы покойники, если Халландрен объявит войну, – отрезал Вашер. – Неужто не понятно? Что, по-вашему, уготовано идрийцам из этих трущоб? Вы думаете, что сейчас дела плохи, – ну так дождитесь, когда вас заподозрят в симпатии к врагу.

– Мы это знаем, Вашер, – сказал другой. – Но чего ты от нас хочешь? Смириться с гнетом халландренцев? Прогнуться и почтить их ленивых богов?

– Мне все равно, что вы делаете, если это не угрожает халландренскому правительству.

– Быть может, мы обязаны признать, что грядет война, и сразиться, – подал голос третий. – Возможно, хозяева правы и лучше надеяться на победу Идриса.

– Они нас ненавидят, – заговорил еще один, мужчина двадцати с лишним лет со злыми глазами. – С нами обращаются хуже, чем с изваяниями на улицах! Для них мы ничтожнее безжизненных!

«Мне знаком этот гнев, – дошло до Вивенны. – Я уже чувствовала его. И чувствую сейчас. Гнев на халландренцев».

Слова мужчины показались ей теперь пустым звуком. Сказать по правде, нищенствуя, она не улавливала никакой ярости в халландренцах. Скорее – безразличие. Для них она была лишь очередным телом на улице.

Возможно, как раз за это она и ненавидела их. Она положила всю жизнь на то, чтобы иметь для них некую важность, и видела себя жертвой чудовища – Халландрена и его Бога-короля. А в итоге и людям, и городу попросту не было до нее дела. Она ничего не значила для них. И это приводило ее в бешенство.

Один идриец – постарше, в темно-бурой шапке – задумчиво произнес:

– Люди обеспокоены, Вашер. Половина мужчин распалилась и твердит о штурме Двора богов. Женщины запасают еду и ждут неизбежного. Наша молодежь тайно сбивается в отряды и прочесывает джунгли в поисках легендарного войска Калада.

– Они верят в старый миф? – спросил Вашер.

Тот пожал плечами:

– Он дарит надежду. Потаенная армия, которая настолько сильна, что чуть не завершила Панвойну самостоятельно.

– Меня пугает не вера в мифы, – вмешался другой. – А то, что молодежь способна помыслить об использовании безжизненных в качестве солдат. Призраки Калада. Тьфу! – Он сплюнул в сторону.

– Отсюда вытекает, что мы в отчаянии, – сказал один постарше. – Люди обозлены. Мы не можем остановить волнения, Вашер. Тем более после бойни неделю тому назад.

Вашер ударил кулаком по полу:

– Так вот чего им хочется! Болваны, да неужели вы не понимаете, что дарите врагу идеальных козлов отпущения? Те безжизненные, что атаковали трущобы, действовали не по приказу правительства. Кто-то внедрил в отряд нескольких взломанных безжизненных и велел убивать, чтобы дела пошли скверно!

«Что?» – промелькнуло в голове у Вивенны.

– Халландренская теократия – тяжеловесная структура, обремененная бюрократической глупостью и инертностью, – продолжил Вашер. – Она и шага не сделает, если ее не подтолкнуть!

«Я могла бы помочь ему», – подумала Вивенна, наблюдая за идрийцами. Она знала их изнутри, инстинктивно, что не было дано Вашеру. Он привел серьезные доводы, но держался неправильно и нуждался в доверии.

Она могла помочь – но должна ли?

Вивенна уже не знала, что и думать. Если Вашер прав, то Дент играл ею, как марионеткой. Она ему верила, но откуда ей знать, что Вашер не делает то же самое?

Хотелось ли ей войны? Конечно нет. Особенно той, в которой Идрису будет крайне трудно выжить, не говоря уже о победе. Сколько сил положила она, стремясь подорвать способность Халландрена воевать! Почему ей не приходило в голову предотвратить войну в принципе?

«Приходило, – осознала Вивенна. – Именно этого мне и хотелось изначально, в Идрисе. Я собиралась отговорить Бога-короля от войны, едва став его невестой».

Она отказалась от мирного плана. Нет – ее ловко заставили его отвергнуть. Сработало отцовское впечатление о неизбежности войны, либо коварство Дента, либо то и другое – какая разница? Ее первоначальным порывом было предотвратить конфликт. Вот наилучший способ защитить Идрис и, как теперь она поняла, Сири. Она, по сути, отказалась выручать сестру, поддавшись личной ненависти и гордыне.

Отказ от войны не спасет Сири от надругательств Бога-короля. Зато, наверно, не позволит превратить ее в пешку или заложницу. И может сохранить ей жизнь.

Вивенне этого хватало.

– Слишком поздно, – сказал один идриец.

– Нет, – возразила Вивенна. – Прошу вас.

Мужской круг умолк. К ней обратились взгляды. Вивенна подошла и опустилась перед собранием на колени:

– Прошу, не говорите так.

– Но что мы можем сделать, принцесса? – спросил один. – Хозяева разожгли в людях злобу. Мы против них бессильны.

– Вы должны иметь какое-то влияние, у вас есть разум.

– Мы люди семейные и работящие, – сказал другой. – Без капиталов.

– Но к вам прислушиваются?

– Некоторые – да.

– Вот и скажите им, что выбор есть, – настойчиво предложила Вивенна, опустив голову. – Убедите их быть крепче, чем оказалась я. Я насмотрелась на здешних идрийцев, у жителей трущоб есть сила. Если вы растолкуете, что их использовали, то они, возможно, больше не позволят себя обмануть.

Общество умолкло.

– Я не знаю, все ли правда в словах этого человека, – кивнула Вивенна на Вашера. – Но знаю, что Идрису не победить в этой войне. Мы должны сделать все, чтобы предотвратить конфликт, а не раздувать его. – По щеке покатилась слеза, а белые волосы приобрели мертвенный оттенок. – Вы и сами видите. У меня… больше нет власти, которую подобает выказывать принцессе, почитающей Остра. Я позорище в ваших глазах, но прошу, пусть моя неудача не станет для вас проклятием. Халландренцы не питают к нам ненависти. Они нас едва замечают. Я понимаю, это оскорбительно, но если вы привлечете их внимание погромами и бунтом, они лишь озлятся на нашу родину.

– Что же, нам покориться? – спросил идриец помладше. – Пусть и дальше на нас плюют? Какая разница, нарочно или нет? Мы все равно раздавлены.

– Нет, – не согласилась Вивенна. – Должен быть лучший выход. Их королевой стала идрийка. Возможно, они избавятся от предвзятости, если дать им время. Мы обязаны приложить все силы и удержать их от нападения!

– Принцесса, ваши слова разумны, – сказал старший, в шапке. – Но – и простите за откровенность – нам, в Халландрене, трудненько печься об Идрисе. Он изменил нам еще до нашего ухода, и мы теперь никак не можем вернуться.

– Да, мы идрийцы, – вторил ему еще один. – Но… здесь наши семьи, и они важнее.

Месяц назад Вивенна бы оскорбилась. Однако жизнь в трущобах показала ей, что делает с человеком отчаяние. Что им до Идриса, когда голодают близкие? Она не могла их винить за подобное отношение.