Ричард Адамс - Майя

– Во сне? – переспросил рыжий здоровяк в грубой холщовой рубахе. – Глупости все это!

Майя невольно поежилась, вспомнив рубище благой владычицы, но собралась с духом и возразила:

– Значит, когда мне в вещем сне Леспа про задумку Карната рассказала, это тоже глупости были? А кто мне через Вальдерру помог переправиться? Не гневи богиню! Эта звезда – меч Беклы, призванный уничтожить врагов империи!

– Правда, сайет? – спросил кузнец.

– Чистая правда, – убежденно ответила Майя. – Что же вы такие бестолковые?! Никакой управы на вас нет! Леспа посылает вам благое знамение, а вы тут рты пораззевали, испугались, про несчастья толкуете!

Красота Майи – явный знак благоволения богов – вкупе с ее радостной уверенностью в своей правоте убедили жителей больше, чем слова Серрелинды.

– Я ей верю! – завопил какой-то старик. – Оно и понятно, кому еще богиня знак даст? Серрелинде, конечно! Боги ей завсегда милость являли! Чистая правда это, звезда – благое знамение!

К этому времени вокруг екжи собралась толпа. Бреро с товарищем неловко переминались.

– А куда вы поедете, сайет? – спросил кузнец. – На рынок? Там лучше всего народу объявить!

– Да, Балтис, на рынок!

Все расхохотались.

– Она даже знает, как его зовут! – удивленно протянул кто-то.

Майе и в этот раз повезло: по всей империи кузнецов обычно звали Балтисами.

Люди расступились, давая ей дорогу, и солдаты покатили екжу с холма к Караванному рынку. На усыпанной песком площади собрался народ – не меньше тысячи человек: рабы, лавочники, шерны, нищие, торговцы, купцы и ремесленники с женами. Все встревоженно глядели на север, озабоченно переговаривались, восклицали, спорили и возбужденно размахивали руками. Кое-кто из лавочников решил не упускать возможности и бойко торговал с лотков.

– Сайет, вас к весам подвезти? – спросил Бреро.

Поначалу Майя просто хотела приехать в нижний город, походить среди людей и успокоить их. Как обычно, она поддалась внезапному порыву и теперь понятия не имела, что делать дальше. На улице Оружейников она сказала первое, что пришло ей в голову, а сейчас оказалось, что от нее ждут речи. А что говорить?

С постамента бронзовых весов Флейтиля часто выступали и государственные деятели, и глашатаи, и просто те, кому было что сказать. Кузнецы и оружейники, услышав вопрос Бреро, сразу решили, что лучше и не придумаешь.

– Вези ее к весам, прямо на помост! – провозгласил Балтис. – Ей даже спешиться не придется!

К одному концу постамента вел длинный покатый настил, по которому солдаты втащили екжу к самим весам. Внезапно Майя вознеслась на семь локтей над морем людей, усеянным горящими факелами. К ней обратились встревоженные лица – мужские и женские, юные и старые.

Впрочем, сейчас их объединял не только страх. Перед ними стояла Серрелинда – народная героиня, девушка, переплывшая бурный поток и за полчаса собравшая девять тысяч мельдов на нужды армии. Наверняка сейчас она объявит что-то важное. Толпа замерла в ожидании.

Майя расстроенно оглядела собравшихся. Если бы ее попросили станцевать или просто восхищались бы ее красотой, все было бы гораздо легче. Однако сейчас… О великий Крэн, это какой-то кошмарный сон! От нее ждали речи! Она беспомощно огляделась и снова заметила в ночном небе комету, неподвижно и безмолвно повисшую над темными крышами и башней Сирот. Вот этой хвостатой звезды все и боятся! Майя ее тоже боялась, но не так, как остальные. Невежественных людей охватил страх перед грозным вестником несчастья; для Майи комета была божественным знамением, посланием ее покровительницы Леспы. Богиня благоволила Майе и в сиянии звезды являла свое грозное величие звездной владычицы снов.

Майя выбралась из екжи, встала лицом к комете и воздела руки, произнося безмолвную молитву: «О Леспа, ты, что даруешь сны и возвещаешь истину, ты, что следишь за размеренным движением звезд, времен года и женских недомоганий! По твоей воле, о владычица, я покинула тонильданскую глушь и оказалась в Бекле. Я всегда тебя почитала и теперь смиренно молю: даруй мне силы!»

Потом она снова обернулась к толпе на площади и шагнула к самому краю постамента, вспоминая наставления Оккулы: «У красавицы перед всеми остальными есть огромное преимущество – ее красота».

– Люди добрые! – вскричала Майя. – Я пришла сказать, что Леспа, как недавно в Субе, явилась мне во сне и послала меня к вам, объяснить про звезду.

Во рту у нее пересохло. Все напряженно утихли, ожидая продолжения, но Майя не могла подыскать слов.

– А что она объяснить велела? – спросил кто-то.

Майя обрадовалась вопросу:

– Звезда – это благое, а не дурное знамение. Бояться ее не надо, вот что Леспа сказать велела.

– Расскажи нам свой сон! – выкрикнули из толпы.

– Не позволено мне сон пересказывать, – вздохнула Майя, огорченно разведя руками. – Если вы мне не верите, то ничего не поделаешь. Но я пришла по велению Леспы, объяснить вам, что она не прогневалась, а, наоборот, милость свою выказывает. Поэтому я кометы не боюсь, и вам ее не стоит опасаться.

Отовсюду раздались протестующие восклицания – людям свойственно ожидать худшего, даже когда их заверяют в благополучном исходе; можно подумать, им доставляет удовольствие чувствовать себя несчастными и обездоленными.

– Она правду говорит! – завопил Балтис. – Она не обманет!

– Ну это ты жирному Сенчо скажи, – издевательски захохотал кто-то. – Ты на синеглазку сисястую засмотрелся, вот уши и развесил.

Майя поняла, что убедить ей больше никого не удастся; вся ее затея пошла наперекосяк. Что ж, она сделала все, что могла, теперь надо бы уйти так, чтобы не выставить себя на посмешище.

У ног Майи шумели взволнованные люди, мужчины переругивались и размахивали кулаками. В дальнем конце рыночной площади, со стороны Аистиного холма появились две шеренги солдат – в неверном свете факелов трудно было разглядеть, кого они сопровождают. Вот отряд вошел на рынок; тризат криками разгонял толпу, освобождая путь.

Что случилось? Новости из Халькона? Может быть, поймали Сантиль-ке-Эркетлиса или кого-то из его ближайших соратников? А вдруг вернулась Форнида?! Майя вздрогнула, вспомнив бродячего кота на Павлиньей стене. Что, если благая владычица решит подстрелить Майю у всех на виду?

Отряд неумолимо приближался. Солдаты несли факелы и копья. Люди разбегались в разные стороны. Нет, это не вести из Халькона – ликующих голосов не слыхать. И не благая владычица – она без прислужниц никуда не выходит. К центру рыночной площади приблизился верховный жрец в пышных храмовых одеждах; за ним мрачно следовал Кембри.

Солдаты выстроились в ста шагах от весов. Все на площади затихли. На Майю больше никто не смотрел.