Ричард Адамс - Майя

– Я всегда хотел побывать в Саркиде, – вздохнул субанец, – только все времени не хватает. Доннеред, как вы думаете, сколько времени займет путь от Субы до Саркида, если отправиться туда по реке? Пять-шесть дней?

К беседе присоединились остальные, живо обмениваясь мнениями о состоянии судоходства в империи.

– Понимаете, меня это очень занимает, – пояснил Нассенда Кембри. – В Субе только так и путешествуют. Даже странно, что у меня до сих пор суставы не воспалились, – наверное, мы, лягушатники, к сырости привычны.

Кембри из вежливости улыбнулся и сам протянул субанцу кубок вина. Старик медленно осушил его, дождался перерыва в разговоре, извинился и отошел к Бель-ка-Тразету, – похоже, он хорошо знал ортельгийца. Когда страх и напряжение развеялись, Нассенда уселся на свой стул и взглянул на Кембри.

– Ну, рассказывайте, – проворчал маршал.

– Мой повелитель, – начал старик, будто подыскивая слова, отчего его размеренная речь приобрела неожиданную весомость, – я хочу объяснить кое-что о положении в Белишбе. Мы с вами по-разному смотрим на вещи: вы – глазами воина, торговец рассматривает их со своей точки зрения, а крестьянин – со своей. В меру своих скромных сил я – целитель. Увы, нам мало что известно о недугах и способах их излечения, хотя, возможно, когда-нибудь это изменится. Так вот, с точки зрения целителя, империя больна… Полагаю, что все вы с этим согласны, даже если мы и разнимся в объяснении причин этой болезни. – Он сосредоточенно наморщил лоб. – Простите мне неловкое сравнение. Я не военачальник и не государственный деятель, поэтому исцелить империю мне не под силу – я и людей-то не всегда вылечить могу. Однако же не сочтите мои слова дерзостью. Представьте, что империя – это тело больного. Так вот, главный недуг кроется не в Хальконе, а именно в Белишбе.

Он умолк, ожидая, что его прервут, но все молчали. Кембри задумчиво кивнул.

– По-моему, вам всем известно, в чем именно причина этой хвори, – неторопливо продолжил Нассенда. – Боги насылают болезни и мор на тех людей, поступки которых противны божественному промыслу. Нет, что вы, господин маршал, я не вас имею в виду. – Он снова наполнил кубок, пригубил вина и смущенно кашлянул. – Я долго лечу людей и знаю, что они легче всего поддаются хворям тогда, когда пребывают в душевном отчаянии. Боги хотят, чтобы смертные испытывали простые человеческие радости, чтобы у них была работа, отдых, еда и питье, любовь и ненависть – в общем, все то, что мы обычно называем жизнью. К этому люди и стремятся, за это и борются – ну, бороться им приходится тогда, когда боги этого пожелают. Такая борьба – признак здоровья страны, она приводит к развитию и росту благополучия населения. Но когда борьба невозможна, когда люди вынуждены обходиться без жен и детей, без денег и без скотины, да много еще без чего – вот тогда приходит хворь и наступает помутнение рассудка. Иначе говоря, главная причина болезни – отчаяние и безнадежность… Человек готов на все, лишь бы избавиться от безнадежности, лишь бы избежать кары богов – безумия и недуга. Не знаю, известно ли вам, что рабы болеют чаще свободных людей… Боги насылают на них хворь оттого, что рабы живут не ради себя, а ради других… Речь идет не о рабынях для постельных утех – многим наложницам нравится это занятие, вдобавок у них есть возможность купить себе вольную. Обычный раб на это надеяться не может, и дело не только в отсутствии денег, – к примеру, субанские крестьяне тоже денег не зарабатывают, но не отчаиваются. Нет, раб отчаивается именно потому, что не свободен, не может завести семью, пойти в услужение к другому хозяину и все такое. И больше всего это заметно в Белишбе… Белишбанский владыка упомянул, что провинция живет земледелием, и это чистая правда. Вам наверняка известно, что именно в Белишбе находятся поместья богатых и знатных Леопардов, где поля возделывают рабы. Жители местных деревень страдают от тяжелого оброка, не успевают отправлять в столицу требуемое число невольников. Кроме того, в Белишбе расположены два невольничьих питомника, где детей готовят к рабству с самого рождения. А если люди не живут согласно воле богов, им грозит жестокая кара – болезнь или безумие. Во избежание божественного гнева они решаются на отчаянные поступки. Именно поэтому беглые рабы держат в страхе мирных жителей. Увы, Белишба – всего лишь самый заметный нарыв на теле больного; хворь уже проникла во все уголки империи.

Он задумчиво почесал в затылке, скорчив забавную гримасу. Как ни странно, никто не рассмеялся.

– Мне кажется, Эркетлис прекрасно понимает, что отмена рабства не приведет к большему достатку и благополучию, зато люди заживут счастливее, перестанут бояться за себя и за своих детей, да и разбойников станет поменьше. Вот этого он и добивается.

– По-моему, ему просто захотелось власти и славы, – заметил Дераккон. – Вот он и решил объявить об отмене рабства, чтобы заручиться поддержкой народа.

– Простите, мой повелитель, – сказал Нассенда. – Я вас оставлю на минутку. В моем возрасте малую нужду приходится справлять гораздо чаще.

Он тяжело поднялся со стула. Доннеред подал ему посох, а Эвд-Экахлон распахнул дверь. Чуть погодя субанский целитель вернулся в покои.

– Мой повелитель, я заранее прошу у вас прощения за то, в чем сейчас признаюсь. Я попросил о встрече с вами как посланник – но от себя лично. Эркетлису и Карнату известно о моих намерениях, но ни тот ни другой меня ни о чем не просили и никаких поручений не давали. На самом деле я – простой субанский лекарь, вот и все.

– Так чего вы хотите? – раздраженно осведомился Кембри. – Говорите, да побыстрее.

– Я всего лишь хочу остановить кровопролитие, – добродушно ответил Нассенда. – Как Майя, которая реку переплыла. Жаль, конечно, что я не такой красавец, как она. Зато я целитель и горжусь тем, что моя известность послужила мне пропуском. Вообще-то, я на это даже не надеялся. Так что, если пожелаете, я могу уйти.

– Погодите, вы ведь хотели что-то предложить! – напомнил Дераккон.

– Ах да! Понимаете, если вы сейчас начнете воевать с Эркетлисом в Йельде и Лапане, то Форнида поднимет своих палтешцев и вместе с Хан-Глатом двинется на Беклу. Сендекару остановить их будет не под силу, а белишбанцы вот-вот мятеж поднимут.

– Странно мне, что простой знахарь так хорошо осведомлен о делах империи, – язвительно заметил Кембри.

– И не один он, – отозвался Бель-ка-Тразет. – Вопрос в другом – как эти дела уладить.

– Так что же вы предлагаете? – спросил Дераккон у Нассенды.

– Раз вы спросили, мой повелитель, я вам отвечу, – сказал старик. – Пообещайте Эркетлису, что распустите невольничьи питомники и снизите требования на поставку рабов – постепенно, лет за шесть-семь; а еще уменьшите размер податей, взимаемых с крестьян и мелких землевладельцев. А потом предложите ему совместно уладить дела в Белишбе и разобраться с Форнидой.