Евгений Мисюрин - Черный грифон

Долгое время никто не открывал, затем над калиткой показалось толстое одутловатое лицо.

– Мест нет, – без лишних слов ответил хозяин. – Вон, к старосте езжай. А лучше, в трактир, что за селом.

Он посмотрел на удивлённую девушку и пояснил:

– Каждый жеж день захаживают. Вам то что, на драконобоев посмотреть, да с малолетним волхвом поговорить. А кормить вас всех чем? Чай, у меня не трактир.

– Вы знаете Платона? – Беляна почти крикнула.

– Какой такой Платон? Нет у нас никакого Платона и не было никогда. Больно нужно ему по сёлам шляться. Оставил нам своего мальчишку да был таков.

– Какого мальчишку?

– Да Демида жеж. Вон, дом с синей крышей. Хочешь – погляди на него, драконобоя. Только толку нет. Пацан, он и есть пацан. А я тебе так скажу. Это всё Платон твой и сделал. И змея убил, и Демида нам подбросил. А чтобы взяли, соврал, что мальчишка тот драконобой. Вот оно как на самом деле было. Так что иди, и сама с ним и поговори. Там всё поймёшь.

Голова скрылась. Хозяин ещё что-то пробурчал за забором, собака ответила недовольным ворчанием, и всё стихло. Беляна выискала дом с синей крышей и направилась к нему.

Как оказалось, направили её к старейшине. Деду, с хитрым взглядом из-под кустистых бровей. Он долго уговаривал Беляну остаться на ночлег, доказывал, что два целковых за целое войско – это они-то войско! – со столом и баней, это почти себе в убыток. Обещал за ужином рассказать про Платона, и даже, дед важно поднял палец, познакомить с настоящим мальчиком-драконобоем.

Но всю коммерцию старому пройдохе испортил сам Демид. Он сначала смотрел из-за плеча старосты, потом выскочил, ловко поднырнув под руку, и подскочил, схватив лошадь за стремя.

– А это же Владигора цвета, да? – без предисловий спросил мальчишка и тут же продолжил. – И ты Платона ищешь. Ты Беляна, да? А я Демид.

Он смотрел такими молящими глазами, что девушка не стала поправлять и говорить, что для чужих она Мирослава, а просто кивнула. Он видел Платона, путешествовал с ним. И уж точно, расскажет всё лучше, чем пронырливый староста.

– Беляна, милая, а забери меня отсюда, а? А я тебе скажу, куда Платон поехал. И вообще, всё-всё расскажу. У меня даже конь есть, я заработал, да. Сам, правда. Забери, пожалуйста.

Девушка непонимающе посмотрела сначала на мальчика, затем на старика.

– Так ты Платона ищешь? – переспросил староста. – А я думал из праздных, кому байки интересные подавай. Ну заходи, буду тебя чаем потчевать. Да не журись. Не за деньги, так.

Пили чай долго. Дед, рассказывал о своей встрече с суженым Беляны, правда, то и дело сбивался на байки для странников, но честно поправлял себя сам. А где забывал, с удовольствием подсказывал Демид.

– Платону мы все по гроб обязаны, – рассказывал дед. – А вот этот вот, – он потрепал Демида по вихрам, – поболе всех. Он нам дома вернул.

– А как же случилось, что ты его бросил и остался? – непонимающе спросила девушка у мальчика.

– Молодой совсем был, – он уморительно пожал плечами.

Беляна не смогла сдержаться и вежливо прыснула смехом. Мальчишка, говорящий, что был молодой всего месяц назад, вызывал умиление.

– Мне тут все всё время говорили, какой я герой, село от змея спас. Ну, я и загордился.

– Возгордился, – степенно поправил дед.

– Ну да. Загордился. Говорю же. А они что? Похвалили и забыли. А я дальше живи. Староста вот, ещё, – мальчишка перешёл на шёпот, хотя и сам видел, что старик вот он, всё слышит. – Хочет он меня себе в замену взять. Как там его…

– Преемник, – снова подсказал дед.

– Ну да. А я не хочу. Мне путешествовать нравится. Я вот и коня себе купил. У цыган.

– Да что твой конь? Дохлый, что сухая берёза. – не выдержал старик. – Пока малый, он тебя ещё держит. А собери вещички, он и ноги врозь. Вот чего тебе не учиться? Ведь обещал же. Не абы-кому, Платону и обещал.

– Обещал! – возмущённо ответил Демид. – Потому и не бегу. Сижу тут с вами, портки протираю, да пальцы чернилами мажу.

Он посмотрел на Беляну как на решение всех своих проблем.

– Она вот, не абы кто. Чай, невеста. Да к тому же конежна. Уж, поди, может обещание освободить?

Он повернулся к девушке. Щёки мальчишки раскраснелись, глаза горели.

– Вот скажи, можешь же?

– А и то правда, – неожиданно поддержал староста. – Не выйдет из мальчонки моя замена. Весь мир по миру пустит. Не лежит его душа к счёту.

Бравлин поднял глаза, посмотрел на разъярившегося мальчика и неожиданно спросил:

– А на дружинного отрока тебя готовить?

– Да! – Демид даже вскочил. – Я готов, батька.

– Ну, малой, – Бравлин погладил усы. – Готов ты будешь, когда старших слушать научишься. Вот скажи мне, Анфим, как сей вьюнош? Неслух ли, али наоборот? Вежество понимает ли?

– Молодой, – старик развёл руками. – Шило, конечно, не утаишь. Особливо, когда в заднице.

Он хихикнул, снова потрепал Демида по волосам и продолжил.

– Но честь сему ребятёнку ведома. Чаю, что сбежит со дня на день, ан нет. Сидит, как бобка на цепи, только дёргается.

– Так я же обещал, – заныл мальчишка. – Жизнью клялся.

– Ух ты, жизнью, – покачал головой Бравлин. – И часто ты так своими жизнями разбрасываешься?

– Один раз, – Демид засопел и нахмурился. – Я ведь тогда в его власти был. И право тоже его было. А я вёл себя как… плохо в общем. Грубил, ленился.

– А Платон чего же? – Бравлин смотрел с неподдельным интересом.

Беляна же слушала во все уши. Она и не знала, что её жених может воспитывать детей. Это придавало Платону ещё большую ценность в её глазах.

– Ну, я сначала решил, что он мне зла хочет. И если бы не кабан, нагрубил бы и сбёг. А сейчас уже понимаю, Платон тогда показал, как я выгляжу. Моими словами мне и ответил. И знаете?

Мальчишка наклонился к Бравлину. Беляна непроизвольно вытянула шею, чтобы лучше слышать.

– Всё он правильно сделал. Я с тех пор понял, что как ты аукнешь, так тебе и откликнется.

– Малец честный, я тебе скажу, – подтвердил дед. – ему бы ещё усидчивости и внимательности. Но… чего нет, того в голову не положишь.

Все замолчали, обдумывая сложившуюся ситуацию. Через минуту Демид рывком поднял голову и спросил конежну:

– Беляна, а мы можем на двор выйти? Я спросить что хочу.

– А я только что отрока за вежество похвалил, – дед сокрушённо покачал головой. – А он вон как, от обчества таится.

– Ничего, Анфим. – поддержал мальчишку Бравлин. – Пусть пошушукаются.

Едва закрылась входная дверь, мальчишка едва не налетел на Беляну от возбуждения.

– Я при Анфиме не хотел говорить, – скороговоркой начал он. – А то со всем селом его рассорю. Они… они, понимаешь, смеются. При деде-то ничего, староста всё-таки, а когда один…

Он потёр кулаком глаз и нос.

– Одному мне хоть на улицу не ходи. Вот он, кричат, драконобой. Такого не страшно и на таракана выпускать. Платон, мол, всё делал, а я только рядом стоял. А теперь, говорят, ходит гоголем и к девкам нашим пристаёт. А я что? Я и не приставал вовсе. А Дашка, она, наоборот, когда слава была, сама липла, как смола сосновая. А теперь всем шепчет, что я гордец и невежа.