Евгений Мисюрин - Черный грифон

– Надо же, а нам никому не поддался, – раздался спокойный, уверенный голос.

Кардинал держал в руке короткую металлическую палочку. Сразу после его слов из обоих концов палки ударил синий свет. Мазарин крутнул своё оружие над головой и во все стороны полетели уже знакомые Платону молнии.

Свои три молодой человек отбил. Никакого безволия не осталось. Наоборот, от рукояти меча, казалось, исходит живительная энергия.

Хористы внезапно запели во весь голос. Десяток бойцов ощутимо замедлил движения. Часть молний всё-таки попала в цель, и кое-кто опустился за плечи соратников.

Платон мгновенно шагнул обратно и одним движением укоротил троих, их снова трое, певчих на голову.

В этот момент Бравлин что-то скомандовал. Отряд разбился на пары. Смирнов много раз видел эту тактику. Ещё во время обучения с Молчаном. Бойцы становились по двое и каждый держал свою сторону. Одолеть сложившуюся пару было очень сложно.

Кардинал, похоже, встречал подобный приём. Он не стал размахивать своим жезлом. Вместо этого, Мазарин мгновенно разбил о каменный пол миниатюрную стеклянную безделушку в виде головы быка. И тут же лёг на пол и прикрыл руками собственный затылок.

Демиду надоело ждать на улице с конями. Он с трудом дотерпел до прихода воеводы Гузкова. Когда прибыла рать, мальчишка уже от нетерпения переминался с ноги на ногу.

– Где Молчан? – коротко спросил князь Михайло.

– Там они, батюшка. Вон, и пролом в стене уже готовый. Я может, тоже побегу? Мои все уж, поди, заждались?

– Беги, малыш, – великодушно разрешил князь.

И действительно, не дело это такому мальцу при государственном перевороте живот свой риску подвергать. Тятька, поди, дома вожжами нахлещет за ночные бдения.

Но мальчик, к удивлению воеводы, не пошёл домой, а ужом юркнул в пролом и исчез в здании. Михайло Гузков почесал затылок и скомандовал начало ночной чистки Москвы.

К Бравлину Демид попал не сразу. Долго плутал по тайным переходам, отыскивая свежий след в пыли, открывая секретные двери, благо, видел, как Молчан это делал. А когда встал незаметно, наконец, за спинами дружинных парней, чтобы не прогнали, то оторопел от увиденного.

По круглому залу пронёсся пронизывающий холодный вихрь. Факелы погасли, помещение осветилось нереальным багровым светом, как перед бурей.

Кардинал на полу зашевелился и начал подниматься. От его головы валил густой пар. Через несколько секунд на ноги поднялся уже не человек. Перед воинами стояло нереальное каменное существо, окутанное паром. От него исходил жар, сквозь водяные клубы пробивался тусклый горячий свет.

Пар сбивался в клубы, формируя огромную, в метр, рогатую голову. Рога, здоровенные, размаха рук не хватит, скребут камень потолка, высекая временами искры. Ноги чудовища стоят на широких как тарелки копытах, а руки заканчиваются длинными острыми когтями. Тело кое-где покрыто обгоревшими обрывками сутаны.

Демон обвёл всех горящими глазами. С одной стороны десяток, с другой один боец с мечом. Взгляд переместился на группу воинов, и чудовище неожиданно крутнулось вокруг своей оси.

Возможно, подобное фуэте смотрелось бы смешно, но не сейчас. Руки разошлись в стороны, оставляя глубокие борозды на стенах, рога высекли целый сноп искр из потолка. Вокруг тела закрутился смерч, само туловище зверя приобрело раскалённый вишнёвый оттенок. В зале стало ощутимо жарче.

Платон рванулся вперёд и ударил наотмашь, стараясь добавить силу меча к импульсу движения противника. Меч провалился как в холодец, отрезая плоть. Тело за ним почти сразу же соединялось.

Быкоголовый издал яростный крик и вытянул в сторону Смирнова руку. С пальцев сорвались знакомые синие молнии.

Киркелин завертелся в руке, выворачивая и ломая кисть, но отбил все. Платон от боли даже упал на колени. Как только магическая атака закончилась, по пальцам прокатилась волна тепла, восстанавливая, смывая боль из пальцев. Молодой человек поднялся на дрожащие ноги. Снова провёл выпад. Меч ударил в грудь демона как в гель. Даже, кажется, чмокнуло. Рукоять стала заметно нагреваться.

Быкоголовый опустил взгляд на торчащий из него клинок и вдруг надулся, как лягушка. Быстро и почти втрое по объёму. Открыл рот и по залу прокатился низкий, на грани инфразвука рёв.

Вибрация была такой силы, что доски с прибитыми головами слетели, как во время землетрясения. Большая часть дружинных присела и зажала уши.

Бравлин выскочил вперёд с мечом в руке и с хода нанёс удар по лапе демона. Лезвие чуть замедлилось, проходя сквозь желеобразное тело. Тёмный бог махнул только что разрубленной лапой, и воевода с четырьмя длинными порезами на груди откатился в сторону.

Беляна рвалась к любимому, даже не задумываясь, чем может помочь. Трое бойцов с трудом сдерживали девушку.

Минотавр сделал медленный, картинный шаг назад, снимая грудь с меча. Рана исчезла тут же, как и не было. Рявкнул на Платона так, что молодой человек присел, чтобы не упасть. Раскалённое лезвие меча светилось ярко красным цветом, рукоять хотелось перекидывать из руки в руку, как горячую картошку.

Рубить в этом состоянии не было никакого смысла. Из толпы вывернулся неизвестный Платону молодой воин в форме дружины Владигора и с палицей в руке. Он с хеканьем замахнулся.

Демон поймал оголовок палицы на лету и сжал обеими руками. Тело его изменило цвет, краснота стала ярче. Железо в руке раскалилось. Нападавший с криком бросил палицу и, прижав обгоревшие ладони к железу нательной брони, согнувшись, кинулся вглубь строя.

Палица осталась в ладонях быкоголового, краснея всё ярче и меняя форму. Вот она уже больше походила на теннисную ракетку.

Тут кинулись сразу шестеро. С минуту они ожесточённо прорезали мгновенно срастающуюся плоть чудища клинками. Тот даже не отбивался, давая возможность противникам убедиться в его неуязвимости. Потом махнул рукой в сторону атакующих, выпуская молнии. Дружинники еле успели увернуться. Одна досталась лежащему на полу Бравлину.

– Демид! – в отчаянии крикнул Платон. – Морозь!

– Кого?

– Его морозь, прямо по шее!

Демон не оставил выкрики без внимания. Он раскалился докрасна и угрожающе вытянул руки в сторону Смирнова. Тот отчаянно замахал мечом, многократно рубя вновь срастающиеся конечности.

Когти зверя удлинились, раскалились добела. Платон ударил по ним клинком. Но враг оказался быстрее. Он полоснул правой лапой прямо по лицу противника. Платон еле успел отвести голову. Потому и получил только по плечу и груди.

Боль на мгновенье отбросила сознание в темноту. Когда он пришёл в себя, тело уже падало. Молодой человек с трудом удержался на ногах и сейчас же заметил, что шея чудовища стала другого оттенка.