Наталия Нестерова - Витязь. Тенета тьмы

Алинка уцепилась пальцами за карманы джинсиков. Каблуки модных босоножек утопали в жирной парковой земле, сережка в пупке блестела.

— Я понимаю. Но может, вы попробуете, а? Я очень хочу! Мастер Войны рассказывал, что в его мире женщины все делают — и правят, и воюют. Я очень хочу воевать! Заплатить надо? Вы только скажите, у меня есть.

Мужчина поджал губы.

— Я не нуждаюсь, поверь. Дело в другом. Алина, кендзюцу — высшая боевая практика. И… если ты хочешь стать настоящей… воительницей, ищи свой путь. Тебе подойдет что-нибудь другое. Более быстрое. Простое.

Алинка смотрела, не мигая, прямо в бесстрастные серые глаза.

— Мой путь тебе не годится, — педантично выговаривая каждую букву, продолжал Вадим, — и не…

Алина развернулась круто и пошла прочь, пытаясь впечатывать каблуки в мягкую землю.

— Черт, — сказала она на выходе из парка. — Ну что за черт, невезуха!

Первая попытка провалилась.

— Эй, кукла, чего ревешь?

Громадный черный джип притормозил рядом. Стекло опустилось, и на Алину зыркнула низколобая щетинистая морда.

Алинка плакала.

Ирма, как и обещала, заполнила свое время бизнесом, звонками, йогой для беременных и странными перемещениями капитала. Алина осталась одна, как и хотела. Но одиночество не принесло ей желанного сосредоточения. Все друзья бурно поступали, а девушка, в самый разгар лета, на жаре и в безысходности, в душном городском пространстве пыталась сделаться воительницей, чтобы догнать призрак Мастера Войны.

После неудачи с Вадимом, полная решимости и задора, она отправилась дальше. Посетив с десяток бойцовских клубов, поговорив со спортсменами самых разных направлений, девушка сообразила, что задача платных тренеров — получить с нее как можно больше денег. Все. Никто не собирался учить ее всерьез. Большой город породил массу разновидностей фитнеса и уничтожил все истинно воинское.

В последнем клубе плечистая, коротко стриженная рукопашница очень четко объяснила про отсутствие элементарных навыков, растяжки, мышечной массы и поставила срок — три года. Три года не до статуса «воительницы». До возможности в первый раз встать в спарринг с нормальным бойцом — и не оставить на татами все зубы.

Алина вышла из клуба и заплакала.

Она вспоминала слова инопланетного воина о женщинах его народа — великолепных, сильных, идеальных… И хотела — так же. Быть достойной, нет, лучшей. Самой лучшей, для него, для Мастера Войны.

И не могла.

Вася Брови остановил машину прямо посреди полосы для маршрутного транспорта, вылез, подтянул штаны и показал остервенело бибикающим автовладельцам сначала неприличный жест, а потом пистолет. Подошел к Алинке, обнял потной лапой за плечи.

— Ну ты че, на? А? Обидел кто? Покаж падлу! Я, блин… ой, пардону просим… я ему… тово. Ну? Оп-па?

Внезапно утратившая стальной стержень вместе с озорным драйвом, девушка разразилась бессвязными рыданиями, из которых вычленялись слова «Мастер Войны», «воительница», «одна-одинешенька» и «меч».

При упоминании своего сюзерена Вася Брови нервно сглотнул и заводил глазами. После того, как толстый Ирмин кот говорил с ним человеческим голосом и испепелил бластером его ботинки, Вася сделался недужен душой, и только старая гарпия-психологиня со странным именем… Семирамида Ивановна, кажется… за большие деньги вернула ему способность спать ночью без позорного икания в подушку.

Но от котов, особенно рыжих, Вася Брови все еще шарахался.

— Мастер Войны? Х… Х… Хороший он мужик…

Он неловко погладил ладонью со сбитыми татуированными костяшками по глянцево-белым волосам.

— Завязывай с соплей-то. Раз он сказал — сделаем. Найду нормального пацана, серьезного. Ржевского пацана, не хухры-мухры. Поучит тебя, тово… воительствовать. Поехали, еп-ма…

Вася немедленно схватился за телефон и вступил в переговоры. Переговоры были трудные, от исходящего от беспредельщика мата оказавшаяся в салоне муха сначала обмякла, а потом простерлась на пыльной панели, дрогнув крылышками. Алина не слышала, не слушала, хмуро смотрела в окно и шевелила босыми пальцами ног, вынутых из босоножек. Теперь ей было стыдно, но отступать?..

Вася привез ее во двор типового спального района на западе Москвы. Там их уже ждали.

Малоприметный мужичок вышел навстречу разболтанной походочкой, поигрывая ножом-бабочкой.

— Если ты опять будешь про говорящих котов-воителей втирать, Вась, — неприветливо сказал незнакомец. — Пошлю, хоть ты и кореш мне.

Бровкин подскочил и нервно заозирался.

— Ну че ты, Юрчик, на… Где, где коты? Про каких котов-то?.. Я вот того… девчонку привел. Это… поучишь ее, а? Чтобы стала воительница. Ей надо. Чтобы кого хочешь завалила, еп-ма.

Он кивнул Алине, та шагнула вперед. Подошла — не спеша, но не потому, что боялась. Страха не было, но она очень устала. Сумасшедший день… дикие цены и совершенно тронутые люди, предлагающие физкультуру в маске боевой науки.

Глаза у Юры были цепкие, внимательные.

— Зачем, почему ты в это ввязалась — не спрашиваю. Кого хочешь валить — тоже не мое дело. И только попробуй слезу точить — по первой же сырости мы с тобой завязываем. Ты хорошо поняла, кукла?..

— Я поняла. — Алинка, вдруг внутренне воспрянув, смотрела прямо в глаза мужичка, выпрямившись. — Я — поняла.

— Нездоровенько вы выглядите, господин Мастер Войны…

Дракон хмыкнул, выпуская из пасти черный дым.

С рождения будучи бесчувственным, устремленным на единственную цель — уничтожение того, что не покорялось власти великой империи Йертайан, сейчас он с трудом боролся со шквалом охвативших его неведомых ощущений.

Эмоций.

Чувств.

Рожденный от Черных Линий, он унаследовал мутированную нервную систему. Каждый нейрон в его теле был невосприимчив ни к боли, ни к наслаждению — но при этом тысячекратно ускорен. Сейчас с безумной прытью в лихорадочно работающий мозг каждый миг сыпалось новое, незнакомое. Запахи, звуки — и прикосновения.

Боль.

— Когда я оказ-сался на планете моих врагов… З-семле… Я с-стал изучать… людей. С-смотрел их с-сети… Интернет.

Белые глаза мигнули. У адъютанта вид был исполнительно-придурковатый, как тому и положено быть. Мастер Войны знал, что хитрец понимает не все сказанные им слова, но станет использовать каждую малость в своих инте ресах.

И все же он не мог не говорить.

Смертельно хотелось курить, болело раненое крыло, все тело нестерпимо ныло от непривычной квадрупедальной локомоции… Новая суть разрывала его. Уничтожала способность мыслить здраво. Он простер багряное драконье тело в нагретой своим жаром лунке посреди сокровищницы Карахорта. В золоте было немного легче.

— Бойтес-сь с-своих желаний. Они могут ис-сполнить-ся — так говорилось там.