Наталия Нестерова - Витязь. Тенета тьмы

Это повергло Мастера в глухую, отчаянную тоску.

Долгие годы ученые и инженеры всех рас бились над телепортом, способным перемещать не только в иное «где», но и в иное «когда». Теперь Мастер Войны понял: бились напрасно. Потому что никакая наука не могла объяснить того, что произошло с ним.

«Магия» — могла. Сила, видимая им как поток нестерпимой яркости, выгибающий пространство. Удивительная мощь, которую в его мирах не знал никто. И лишь Праматерь сказала однажды: «Я видела эльфа. Эльф сделал так — и была магия». Но расспрашивать ее он не смел. Великая Праматерь не любила говорить о том, что не покорялось ей.

«Магия» — сначала черная, как сажа и окалина на воздуходувке геянского крейсера, сила Цемры, а потом багряно-золотая мощь чешуйчатого ящера проволокла его через миры и парсеки, через пространство и время. И зашвырнула туда, откуда он теперь точно не найдет дороги — никуда. Слишком гордый, слишком безрассудный. Слишком желавший быть лучшим — любой ценой. Слишком желавший быть любимым…

Цена оказалась чрезвычайно высока.

Дракон вернулся в сокровищницу и упал в монеты и слитки, засыпая их рубинами твердеющей на воздухе крови.

Утро уже вовсю высветило огромное помещение через узкие окна у самого потолка, а Мастер Войны все еще не двигался.

Червень явился и бочком, неуверенно пошел вдоль стеночки.

— Ваше… темнейшество… господин дра… Мастер Войны…

— Десять с-стандартных минут, еще дес-сять…

Он так и не сомкнул глаз, и непривычное, грузное тело вяло бунтовало.

— Н-неплохо бы показаться войскам — а то ведь разбегутся, разбегутся же, кто куда…

— Я сам себе войс-ско… А дезертиров… выжгу вс-сех…

Медленно поднялась роскошная рогатая голова, изящно вытянулась шея. Мастер двинул сломанным крылом, аккуратно складывая его на спину. Оскалился от боли, зашипел. Червень попятился.

Звездный воин оглядел себя. Брюхо было отвратительно грязным — налипла кровь, останки поверженных воинств Карахорта, да и сам Карахорт тоже… На всю эту мерзость намертво присохло немало монет и украшений, сплющенных кубков и золотых блюд, которые выглядели как издевательские ордена. Что с этим делать, новоявленный дракон не знал.

Велеть помыть себя?

Велеть касаться себя?

Немыслимо!

Застывшая жижа начинала издавать тленный смрад, шибавший в ставшие чувствительными ноздри, но Мастер Войны даже не мог самостоятельно дотянуться и почистить свои чешуи.

Однажды панцирник, который жил в доме у Ирмы, сел на хвост и начал мыть себя своим же ртом. Отвратительно! «Сделаешь так еще раз — убью», — пообещал Мастер Войны. Панцирник залепетал что-то про сложную работу под прикрытием, в маскировке, но сказанное понял и при господине генерале не мылся. Теперь стало очевидно — если Мастер Войны соберется чиститься сам, придется садиться вот так и лизать свои чешуи.

Чешуи.

Какое унижение!

Он снова направился к большому окну.

Червень покорно ждал.

Пейзаж кругом был уныл. Камни, камни и ничего кроме камней, сколь хватало взора. Далее отвратное болото, плоское, как блин. Болото едва виднелось, а миазмы оттуда долетали даже на приличную высоту смотровой башни Темного Сердца. С высоты полета все это можно было бы рассмотреть получше. Его внезапную вотчину неизвестно какого момента эволюции планеты Гея.

Судя по созвездиям — Гея. Земля.

Пропади она пропадом.

— Червень, — сказал Мастер Войны, — я хочу выпить. Если я не могу летать, и нечего курить… Алкоголь… этанол. Как это называется у вас-с… Чем-то расслабить нейроны. Слеза панцирника, Червень.

— Люголь… Сатанол… — ошарашенно повторил карлик, мостясь рядом на камешке. — Такого у нас отродясь не водилось. Есть оркский бурмур, а еще быкоглавы брагу ставят иногда, могу взять.

— Делай. Кто у вас тут вообще занимается… — Дракон подумал и выдал длинное слово на родном наречии: — Тыловым обес-спечением?

Вопрос остался без ответа, карлик утопал прочь.

Он явился на плац, волоча за собой приличных размеров корыто и сделанный из целой овцы мех, в котором что-то булькало.

Алая шея взметнулась плетью, из ноздрей пыхнул черный дым.

— Оно ч-што, живое?!

Червень икнул от страха, выпустил и корыто, и двухведерный мех лучшего оркского бурмура; тот запрыгал по скале вниз, расплескивая струи коричневой густой жижи с умопомрачительным запахом.

Это — не успокоило бы взбесившиеся драконьи нейроны.

— Никогда не думал, что стану вспоминать панцирников добрым с-словом, — с ненавистью выговорил Мастер Войны. — Созывай войска к построению, адъютант Червень. С-созывай, или, клянусь памятью своих праматерей, я выжгу тут все и вс-сех… особенно я желаю видеть командующего Тхаша. И представителей… его вида.

«Войска» было слишком громким словом для очевидного сброда, понемногу выбиравшегося из скал. Орки жались кучками, быкоглавы оглядывались и подпихивали друг друга — иди, мол, ты первый; нет, ты… Гоблины сбились в потявкивающие стаи. Степняки, чьи колесницы погибли еще при первом драконьем налете, предусмотрительно расчехлили гнутые луки.

Скальные орки, вся сотня, с Тхашем во главе, неприветливо молчала — с уступа чуть повыше остальных.

Дождавшись, пока все выползут из своих укрытий, Мастер Войны вышагнул вперед, к нестройному ряду. Белые глаза с вертикальными зрачками изливали квинтэссенцию холодного презрения.

— Армия, — заговорил дракон, — это неукос-снительная дисциплина, высокая воинская чес-сть, почитание высших и равных. Это храбрость, смелость, отвага. Это мудрос-сть и хитрость, это осознание себя как выс-сш-шего орудия победы. Это готовность убить любого противника и с чес-с-стью умереть в бою…

На него лупали бесчисленные сотни настороженных глаз.

Длинная гибкая шея метнулась к сгрудившемуся отряду орков — черных, скособоченных, страшных.

— Что понял, повтори?

— Ары-мия. Умере-еть, — выговорила клыкастая пасть, и единственный глаз вперился в Мастера Войны.

Кажется, с преданным выражением.

Дракон кротко вздохнул и тут же молниеносно, змеино метнулся к сотне скальных.

— Вы!

Тхаш не спеша приосанился.

— Ты похож на криданц-са. Давно живеш-шь здес-сь?

— Сколько помню себя. Здесь же, где и мой отец, и отец моего отца. Люди зовут наши горы Окаянными и не суются к нам.

— На ч-щем вы с-сюда прибыли?

— На ездовых кабанах, — неспешно ответил он, меряясь взглядом с драконом. — Мы сожрали их потом.

— На эту планету — на чем?

— О чем ты? Что такое планета?

Серокожий искренне не понимал его!

Червень зашептал откуда-то сзади:

— Великодушный господин! Это ж варвары, они никаких властей не признают — засели в своих скалах и в ус не дуют! Вла… гм, Карахорт и войной на них ходил, и колдовство напускал — не покоряются они, а к магии ре-зис-тен-тны. — Червень с гордостью выговорил мудреное слово, слышанное от предыдущего господина.