Робин Хобб - Миссия Шута [litres]

– Чейд! – Я не хотел кричать, но мое терпение было на исходе. – Мне необходим чай из эльфийской коры. Пожалуйста! – Затем я взял себя в руки. – Пожалуйста, – добавил я уже спокойнее. – Пожалуйста, принеси мне чай. Тогда я смогу выслушать тебя.

– Нет, Фитц.

– Чейд. – Во мне заговорили прежние страхи. – Боль такой силы может вызвать судороги.

Я увидел, как в его глазах промелькнули сомнения.

– Нет, не думаю. К тому же я рядом с тобой, мой мальчик. Я о тебе позабочусь. Ты должен пройти через это без лекарства. Ради Дьютифула. Ради Шести Герцогств.

Его отказ заставил меня замолчать. Обида и гнев раздирали мою душу.

– Прекрасно, – прорычал я. – У меня остался запас коры. – И я попытался встать.

После некоторого замешательства Чейд неохотно признался:

– У тебя был запас, но теперь его там нет.

Я убрал влажную ткань со лба и бросил на него свирепый взгляд. Боль лишь усиливала мой гнев.

– Ты не имел права. Как ты смел рыться в моих вещах?

Он вздохнул:

– У меня не было выбора. Под угрозой жизнь и благополучие множества людей. – В его зеленых глазах появилась решимость. – Трон нуждается в твоих талантах, а из ныне живущих ими никто не обладает. И я не позволю тебе разрушить свою Силу.

Он не опустил взгляда, но я не мог смотреть на него. Перед глазами заплясали вспышки, вонзаясь в мозг. Лишь огромным усилием воли я заставил себя не швырнуть в Чейда компресс. Казалось, старый убийца догадался о моих намерениях, забрал его и принес новый. Облегчение было едва заметным, но я приложил компресс ко лбу и откинулся на спинку кресла. Мне хотелось плакать от разочарования и гнева.

– Боль, вот что значит для меня быть Видящим. Боль и ощущение, что меня используют.

Он ничего не ответил. Именно молчание было самым суровым наказанием – Чейд вынуждал меня снова и снова вслушиваться в собственные слова. Когда я снял компресс, он уже принес новый. Я прижал его к глазам, а Чейд сказал:

– Боль и ощущение, что тебя используют. Я получил свою долю. Верити, Чивэл и Шрюд – тоже. Но ты знаешь, что это еще не все. В противном случае ты бы здесь не появился.

– Возможно, – неохотно согласился я. Усталость побеждала. Мне хотелось лечь и заснуть, но я боролся со сном. – Но этого недостаточно, чтобы вынести такие испытания.

– А о чем еще ты можешь просить, Фитц? Почему ты здесь?

Я знал, что для него это риторический вопрос, но я слишком долго носил в себе тревогу. Ответ вертелся у меня на языке, а боль заставила говорить не думая. Я приподнял влажную ткань, чтобы взглянуть на Чейда.

– Я пришел сюда из-за будущего. Но не для себя, а для моего мальчика. Для Неда. Чейд, я все сделал неправильно. Я ничему его не научил, он не умеет сражаться, не знает, как зарабатывать на жизнь. Мне необходимо найти ему мастера, у которого он сможет получить профессию краснодеревщика. Гиндаст. Нед хочет поступить к нему учеником, хочет стать столяром. Мне следовало сообразить, что нужно копить деньги, но я не позаботился об этом заранее. И вот он вырос, пора начинать обучение, а мне нечего ему дать. Того, что я скопил, недостаточно…

– Я о нем позабочусь, – прервал меня Чейд, но уже в следующее мгновение в его голосе появился гнев. – Неужели ты думал, что я способен поступить иначе?

Очевидно, мое лицо выдало меня, поскольку старик нахмурил брови, наклонился ко мне и воскликнул:

– Ты думал, что я не помог бы тебе, если бы ты не откликнулся на мой зов, да? – Он все еще держал в руках влажную тряпицу и в ярости ударил ею по каменной кладке камина. – Фитц, ты… – начал он, но не нашел слов.

Чейд отвернулся и отошел в сторону. Я думал, он уйдет, но он пересек комнату и остановился возле второго камина, которым давно никто не пользовался. Его взгляд скользил по поверхности стола, где лежали свитки и инструменты, словно он что-то искал. Сложив компресс, я вновь приложил его ко лбу, но продолжал наблюдать за Чейдом. Довольно долго мы оба молчали.

Он вернулся ко мне заметно постаревшим и молча протянул свежий компресс. Мы обменялись кусками влажной ткани, и Чейд тихо сказал:

– Я позабочусь о том, чтобы Нед получил место ученика. Ты мог бы попросить, когда я навещал тебя. Или привести его в Баккип несколько лет назад, чтобы он получил достойное образование.

– Он умеет читать, писать и считать, – попытался оправдаться я. – Я его научил.

– Хорошо, – холодно ответил Чейд. – Рад слышать, что ты еще не окончательно лишился здравого смысла.

Я не нашел что возразить. Боль и утомление постепенно брали вверх. Я знал, что обидел своего старого наставника, но не чувствовал за собой вины. Откуда я мог знать, что он захочет мне помочь? Тем не менее я принес извинения:

– Чейд, мне очень жаль. Я должен был сообразить, что ты согласишься мне помочь.

– Да, – безжалостно подтвердил он. – Тебе бы следовало. И ты сожалеешь. Не сомневаюсь, что ты искренне сожалеешь. Однако я много лет назад предупреждал тебя, что такие слова нельзя употреблять слишком часто, иначе в них перестанут верить. Фитц, мне больно видеть тебя в таком состоянии.

– Мне становится легче, – солгал я.

– Я говорю не о твоей голове, упрямый ты осел. Мне больно, что ты все еще… ничего не изменилось с тех пор… Проклятие! С тех пор, как тебя забрали у матери. Недоверчивый, подозрительный и одинокий. Несмотря на все, что я… Прошло столько лет, неужели ты не научился никому доверять?

Я довольно долго молчал, размышляя над его словами. Я любил Молли, но никогда не доверял ей своих секретов. Моя связь с Чейдом была чрезвычайно прочной, но нет, я не верил, что он сделает для Неда все, что потребуется, только ради наших прежних отношений. Баррич. Верити. Кетриккен. Леди Пейшенс. Старлинг. От всех я что-то скрывал.

– Я верю Шуту, – наконец сказал я, но меня тут же охватили сомнения.

Да, верю, попытался убедить я себя. Он знает обо мне почти все. В этом и состоит доверие, не так ли?

– Ну что ж, уже хорошо, – уныло заметил Чейд. – Значит, нашелся человек, которому ты доверяешь. – Он повернулся к огню и продолжил: – Тебе следует немного поесть. Твое тело будет протестовать, но ты же знаешь, что нуждаешься в пище. Вспомни, как мы заставляли есть Верити, когда он работал Силой.

Его голос звучал равнодушно, и я ощутил горечь. С некоторым опозданием я понял, что Чейд рассчитывал, что я назову его имя среди тех немногих людей, которым доверяю. Однако мне бы пришлось погрешить против истины, а я не хотел лгать ему. И мои следующие слова вырвались сами:

– Чейд, я люблю тебя, просто…

Он резко повернулся ко мне:

– Перестань, мой мальчик. Не нужно больше ничего говорить. – В его голосе послышалась мольба. – Мне достаточно твоей любви. – Он положил руку мне на плечо и крепко сжал. – Я не стану просить у тебя то, что ты не в силах дать. Жизнь сделала тебя таким. И, да простит нас Эда, я тоже приложил к этому руку. А теперь послушай меня и съешь хоть что-нибудь. Заставь себя, так нужно.