Брендон Сандерсон - Слова сияния

– Ну да. Но от этого им не больно.

– Госпожа, странное у вас понятие о морали.

– Не глупи, – бросила Крадунья. – Все понятия о морали странные.

– Пожалуй.

– Особенно для пустоносца.

– Я не…

Она ухмыльнулась и ускорила шаг, направляясь к покоям Верховного. Она поняла, что добралась до них, когда заглянула в боковой коридор и обнаружила в дальнем конце стражей. Ага. Такая красивая дверь точно императорская. Лишь сверхбогатые обзаводились разукрашенными дверьми. Только тот, у кого деньги сыплются из ушей, потратит их на дверь!

Стражники были проблемой. Крадунья присела и еще раз выглянула за угол. Коридор, ведущий в комнаты Верховного, узкий, как переулок. Умно. По такому тайком не проберешься. И эти два стражника не из тех, кто засыпает от скуки. У них на лицах написано: «Мы тут будем стоять и злобно глядеть». Спины такие прямые, словно кто-то им в задницы по метелке воткнул.

Она посмотрела вверх. Коридор был высоким; богатеи любили все высокое. Были бы они бедными, построили бы еще один этаж, чтобы поселить тетушек и кузенов. Вместо этого богачи тратили пространство. Доказывали, что у них так много денег, что их можно транжирить впустую.

Ну как таких не обчистить?

– Вот оно, – прошептала девочка, указывая на небольшой декоративный карниз, который шел вдоль стены наверху. Он был недостаточно широким, чтобы по нему смог пройти кто-нибудь, кроме Крадуньи. Но она-то, к счастью, ею и была. Наверху еще и тень. Люстры здесь висели низко, а зеркала направляли их сферный свет на пол и стены.

– Мы идем наверх, – сказала она.

Виндль вздохнул:

– Делай, что говорю, а не то я тебя подрежу.

– Вы меня… подрежете?

– Именно. – Это ведь звучало грозно, так?

Виндль пророс вверх по стене, создавая для нее зацепки. Лозы, которые он оставил позади себя в коридоре, уже начали исчезать, превращаясь в хрусталь и рассыпаясь в пыль.

– Почему они тебя не замечают? – спросила вдруг Крадунья. Она еще не интересовалась у него этим, хотя они столько месяцев провели вместе. – Потому что тебя могут увидеть лишь чистые душой?

– Вы же не серьезно?

– Серьезно. Так легенды утверждают и все такое.

– О, теория сама по себе нелепая, – возразил Виндль. Он проговаривал слова из лозы, рядом с нею, несколько зеленых жгутиков двигались, точно губы. – Уже хотя бы потому, что вы считаете себя чистой душой.

– Я чиста, – ворчливо прошептала Крадунья. – Я ребенок и так далее. Я так чиста, забери меня буря, что чуть ли не рыгаю радугами.

Виндль снова вздохнул – ему нравилось так делать, – когда они достигли карниза. Он вырос вдоль карниза, сделав его чуточку шире, и Крадунья ступила на него. Девочка осторожно проверила, может ли удерживать равновесие, и кивнула Виндлю. Он протянулся вдоль карниза, а потом повернул в другую сторону, пошел вверх и немного перерос ее. Там он начал расти горизонтально, чтобы дать ей возможность держаться. С дополнительным дюймом на карнизе и опорой для рук наверху, она смогла двигаться боком, прижимаясь животом к стене. Девочка глубоко вздохнула и повернула к углу коридора, где стояли стражники.

Она продвигалась туда медленно, Виндль мотался туда-сюда, давая ей опору для ног и зацепки для рук. Стражники не закричали. У нее получалось!

– Они не видят меня, – сказал Виндль, прорастая рядом с нею, чтобы сотворить новую череду зацепок, – потому что я существую большей частью в сфере Разума, хотя и перенес свое сознание в эту сферу. Я могу сделать себя видимым для кого угодно, если пожелаю, хоть это и нелегко для меня. У одних спренов это лучше получается, у других – наоборот. Конечно, как бы я ни проявлялся, никто не может ко мне прикоснуться, потому что в этой сфере мое тело практически неосязаемо.

– Но я-то могу, – прошептала Крадунья, дюйм за дюймом продвигаясь по коридору.

– У вас это тоже не должно получаться, – с оттенком беспокойства проворчал он. – О чем вы попросили, когда навестили мою мать?

Крадунья не собиралась отвечать на этот вопрос, особенно с учетом того, что его задал Приносящий пустоту, забери его буря. В конце концов она преодолела весь коридор. Дверь была под нею. К несчастью, и стражники тоже.

– Похоже, госпожа, вы не очень-то хорошо все спланировали, – заметил Виндль. – Вы спрашивали себя о том, что будете делать, когда доберетесь сюда?

Она кивнула.

– И что же?

– Ждать, – прошептала Крадунья.

И они ждали. Крадунья прижалась лицом к стене, ее пятки нависали футах в пятнадцати над стражниками. Она не хотела упасть. Девочка была почти уверена, что крути хватит, чтобы выжить, но, если ее увидят, игре конец. Придется бежать – и она останется без ужина!

К счастью – и к несчастью, – ее догадка оказалась справедливой. На другом конце коридора появился стражник, запыхавшийся и весьма сердитый. Двое подбежали к нему. Он повернулся, указывая в другую сторону.

Это был ее шанс. Виндль отрастил лозу, упавшую вниз, и Крадунья схватилась за нее. Она чувствовала торчащие между завитками гладкие и многогранные кристаллы. Воровка спустилась, скользя пальцами по лозе, и сжала пальцы, зависнув над самым полом.

У нее было всего несколько секунд.

– …Поймали вора, который пытался ограбить визирские покои, – говорил новый стражник. – Возможно, их больше. Будьте бдительны. Клянусь самим Яэзиром! Не верится, что они посмели. В такую ночь!

Крадунья приоткрыла дверь в императорские комнаты и заглянула туда. Большой зал. Мужчины и женщины за столом. Никто в ее сторону не посмотрел. Она шмыгнула внутрь.

И стала крутой.

Она пригнулась, бросилась вперед, и на миг пол – ковер и дерево под ним – перестал ее притягивать. Девочка скользила, словно по льду, не производя ни малейшего шума, и плавно пересекла десятифутовое пустое пространство. Ничто не могло ее удержать, когда она становилась такой скользкой. Ничьи пальцы не схватили бы ее, и Крадунья могла нестись вечно. Мелькнула мысль, что она не остановится, если не погасит в себе круть. Будет скользить и скользить, пока не угодит прямо в океан, буря бы его побрала.

Она остановилась под столом, используя пальцы – они не были скользкими, – а потом сняла скользкость с ног. Ее желудок жалостливо заурчал. Ей требовалась еда. И очень быстро, иначе можно забыть про круть.

– Вы каким-то образом находитесь отчасти в сфере Разума, – сказал Виндль, свернувшись возле нее и приподняв сеть из ветвящихся лоз, из которой можно было создать лицо. – Это единственный ответ, позволяющий объяснить, почему вы можете прикасаться к спренам. И ваш обмен веществ напрямую превращает еду в буресвет.

Она пожала плечами. Вечно он бормотал слова вроде этих. Лядащий пустоносец пытался сбить ее с толку. Что ж, сейчас она ему не ответит. Мужчины и женщины, стоящие возле стола, могли ее засечь, даже если не слышали Виндля.