Брендон Сандерсон - Слова сияния

– Как ты посмел сюда заявиться?! – воскликнул Таравангиан Сзету вполголоса, сохраняя добродушный вид и выражение лица. Сегодня он обладал всего лишь средним интеллектом, но оставался королем, который с юных лет был приучен к жизни в окружении придворных. Он умел владеть собой.

– Появилась проблема, – донесся из-под капюшона лишенный эмоций голос Сзета. Разговаривать с этим существом было все равно что болтать с кем-то из мертвецов.

– Почему ты не убил Далинара Холина? – спросила Адротагия тихо, но требовательно. – Мы знаем, что ты сбежал. Возвращайся и сделай дело!

Сзет посмотрел на нее, но не ответил. Женщина не владела его клятвенным камнем. Однако он точно ее заметил и одарил взглядом своих невыразительных глаз.

Преисподняя! Их план состоял в том, чтобы Сзет не встречался с Адротагией и не знал о ней, на случай если вдруг он обратится против Таравангиана и убьет его. Диаграмма допускала такую возможность.

– У Холина есть связыватель потоков, – бросил Сзет.

Итак, шинец узнал про Ясну. Неужели она подстроила свою смерть, как и опасался Таравангиан? Преисподняя!..

Поле битвы будто погрузилось в тишину. Для короля стоны раненых исчезли. Остались только он и Сзет. Эти глаза. Этот голос. Этот опасный тон. Что…

«Он говорил с чувством, – понял Таравангиан. – Эту последнюю фразу он произнес с пылом». Она прозвучала как мольба. Словно горло Сзета кто-то стиснул.

Этот человек болен. Сзет-сын-сына-Валлано был самым опасным оружием во всем Рошаре, и он сломлен.

Буря свидетельница, ну почему это не случилось в день, когда Таравангиан был бы по-настоящему умен?

– С чего ты взял? – поинтересовался король, чтобы протянуть время и дать своему неповоротливому разуму возможность продумать последствия. Он держал перед собой клятвенный камень Сзета, как суеверная баба вцепляется в охранный глиф, словно тот способен отогнать неприятности.

– Я с ним сражался, – пояснил Сзет. – Он защищал Холина.

– Ах да, – протянул король, яростно размышляя. Сзета изгнали из Шиновара, сделали неправедником из-за какого-то там заявления о возвращении Приносящих пустоту. Если он обнаружил, что не ошибся, когда сказал то, что сказал, значит…

«С ним?!»

– Ты сражался с заклинателем потоков? – уточнила Адротагия, глянув на Таравангиана.

– Да, – бросил Сзет. – Алети, который питался буресветом. Он исцелил руку, рассеченную клинком. Он… Сияющий… – Это напряжение в его голосе казалось небезопасным. Таравангиан покосился на руки Сзета. Шинец постоянно сжимал и разжимал кулаки, словно в такт биению сердца.

– Нет-нет, – возразил Таравангиан. – Я лишь недавно об этом узнал. Да, теперь все сходится. Исчез один из клинков чести.

Сзет моргнул и сосредоточился на короле, словно возвращаясь откуда-то издалека.

– Один из оставшихся семи?

– Да, – подтвердил Таравангиан. – Я слышал лишь намеки. Твой народ скрытный. Но да… Я так понимаю, это один из тех двух, что наделяют восстановлением. Значит, Холин заполучил его.

Сзет покачался вперед-назад, явно не осознавая, что делает. Даже сейчас он двигался с грацией воина. «Вот буря!..»

– Мужчина, с которым я сражался, – пробормотал Сзет, – не призывал клинка.

– Но использовал буресвет, – сказал Таравангиан.

– Да.

– Значит, у него есть клинок чести.

– Я…

– Это единственное объяснение!

– Это… – Голос Сзета стал жестче. – Да, это единственное объяснение. Я убью его и верну клинок.

– Нет, – твердо возразил Таравангиан. – Ты должен вернуться к Далинару Холину и выполнить порученное задание. Не сражайся с этим человеком. Напади, когда его не будет рядом.

– Но…

– Разве у меня нет твоего глятвенного камня? – требовательно спросил Таравангиан. – Разве мои слова можно подвергать сомнению?

Сзет прекратил покачиваться. Их с королем взгляды встретились.

– Я неправедник. Я делаю, как велит хозяин, и не прошу объяснений.

– Держись подальше от человека с клинком чести, – повторил Таравангиан. – Убей Далинара.

– Будет сделано, – ответил Сзет и решительным шагом двинулся прочь. Таравангиану захотелось заорать ему вслед: «Тебя никто не должен видеть! Не смей опять приходить ко мне при свидетелях!»

Он сел, где стоял, внезапно утратив самообладание. Судорожно вздохнул; его начала сотрясать дрожь, и по лбу потекли струи пота.

– Буреотец!.. – выдохнула Адротагия, присаживаясь рядом. – Я думала, мы трупы.

Слуги принесли Таравангиану стул, а Мралл извинился за него: «Короля обуревает скорбь из-за столь многих смертей. Он стар, вы же понимаете. И он такой сострадательный…»

Таравангиан вдыхал и выдыхал, пытаясь вновь обрести контроль над собой. Он глянул на Адротагию, которую окружали слуги и солдаты, служители Диаграммы, и тихо спросил:

– Кто он? Кто такой этот заклинатель потоков?

– Ученица Ясны? – отреагировала Адротагия.

Они были потрясены, когда девушка прибыла на Расколотые равнины, и уже успели предположить, что ту обучили. Если не Ясна, то брат – до своей смерти.

– Нет, – сказал Таравангиан. – Он мужчина. Кто-то из родственников Далинара? – Он ненадолго задумался. – Нам требуется Диаграмма.

Адротагия отправилась за книгой на корабль. Ничто другое – его беседы с солдатами, более важные встречи с веденскими правителями – сейчас не имело значения. Диаграмма сбилась. Они забрели в опасные края.

Подруга вернулась с книгой и бурестражами, которые возвели вокруг Таравангиана шатер – прямо на тропе, где он сидел. Последовали новые извинения. «Солнце утомило короля. Он должен отдохнуть и возжечь молитвы Всемогущему, чтобы тот сохранил ваше государство. Таравангиан заботится о вас, в то время как ваши собственные светлоглазые послали вас на бойню…»

При свете сфер король листал том, размышляя над переводом своих же слов, записанных на языке, который он изобрел, а потом забыл. Ответы. Ему требовались ответы!

– Адро, я когда-нибудь тебе рассказывал, о чем попросил? – прошептал он, не переставая читать.

– Да.

Он почти ее не слушал.

– Способность. – Король перевернул страницу. – Способность остановить то, что грядет. Способность спасти человечество.

Он искал. Сегодня Таравангиан не блистал умом, но провел много дней, читая эти страницы, снова и снова перечитывая одни и те же абзацы. Он их знал наизусть.

Ответы должны быть здесь. Обязаны! Таравангиан теперь поклонялся только одному богу. Самому себе, каким он был в тот день.

«Вот!»

Он нашел искомое на репродукции одного из углов комнаты, где бисерным почерком записал несколько строк поверх другого текста, потому что не осталось места. Когда он был гениальным, казалось, что предложения выделить легко, но его ученым понадобились годы, чтобы по частям собрать написанное.