Брендон Сандерсон - Слова сияния

Элокар толкнул дверь и вышел.

Несотворенные – отклонение, курьез, головоломка, на которую, возможно, не стоит тратить время. Не думать о них трудно. Они очаровывают. Многие неразумны. Как спрены человеческих эмоций, но куда коварнее. Я все же думаю, что кое-кто из них способен мыслить.

Далинар в сопровождении Навани и Шаллан ступили из шатра под легкий дождь. Снаружи он звучал мягче, нежели внутри, где капли барабанили по ткани палатки.

Армии маршировали вперед все утро, и сейчас находились в самом сердце разбитых плато. Они теперь были близки. Так близки, что паршенди сосредоточили на них все внимание.

Началось.

Слуга предлагал зонт каждому, кто покидал шатер, но Далинар от своего отмахнулся. Если его людям приходится это переносить, то и он справится. В любом случае к концу дня он промокнет до нитки.

Великий князь Холин шел через шеренги солдат, следуя за мостовиками, одетыми в дождевые плащи и с сапфировыми фонарями в руках. День был спокойный, но из-за плотного покрывала туч все погрузилось в дымку. Далинар использовал синий свет в качестве опознавательного. Ройон и Аладар, увидев, что светлорд Холин обходится без зонтика, вышли под дождь вместе с ним. Себариаль, разумеется, от своего не отказался.

Светлорды достигли края огромного войска, которое построилось в форме большого овала, обращенного в направлении атаки. Далинар Холин достаточно хорошо знал своих солдат, чтобы чувствовать их беспокойство. Они стояли слишком прямо, не переминались с ноги на ногу, не потягивались. А еще молчали – не болтали, чтобы отвлечься, даже не ворчали. Единственными голосами, которые он слышал, были раздававшиеся время от времени резкие приказы офицеров, следивших за стройностью шеренг. Вскоре Далинар увидел, что всех встревожило.

На расположенном впереди плато светилось множество красных глаз.

Раньше они не мерцали. Были красными, да, но без этого необъяснимого сияния. В тусклом свете фигуры паршенди были едва различимы, превратившись в тени. Кроваво-красные огоньки глаз зависли в воздухе, словно Шрам Тальна, – будто сферы во тьме, по цвету сочнее любого рубина. Паршенди часто вплетали кусочки самосветов в затейливые косы в своих бородах, но они-то как раз сегодня не светились.

«Слишком давно не было Великих бурь», – мелькнуло у Далинара. Даже самосветы в алетийских сферах – ограненные и потому способные удерживать буресвет дольше – почти все погасли к этому дню Плача, хотя камни побольше могли продержаться еще неделю или около того.

Наступила самая темная часть года. Время, когда буресвет не сиял.

– Ох, Всемогущий! – прошептал Ройон, глядя на множество красных глаз. – Ох, клянусь именами господа. Далинар, куда ты нас завел?

– Ты можешь как-то помочь? – негромко спросил Далинар Шаллан, которая стояла рядом с ним под зонтом, в сопровождении своих телохранителей.

Побледнев, та покачала головой:

– Простите.

– Сияющие рыцари были воинами, – очень тихо сказал Далинар.

– Если так, то мне еще многому предстоит научиться…

– Тогда иди, – велел Далинар девушке. – Во время битвы используй шанс отыскать путь в Уритиру, если он существует. Ты мой единственный план на крайний случай, светлость.

Она кивнула.

– Далинар, – с ужасом проговорил Аладар, наблюдая за тем, как красноглазые паршенди по другую сторону ущелья принимают боевой порядок, – скажи мне напрямик. Уговаривая нас отправиться в поход, ты ожидал, что обнаружишь весь этот кошмар?

– Да. – Это было достаточно правдиво. Он не знал, с каким кошмаром столкнется, но понимал – что-то приближается.

– И ты все равно пришел? – требовательно спросил Аладар. – Ты затащил нас в самое сердце этих проклятых равнин, ты позволил нам попасть в окружение к монстрам, чтобы нас перебили и…

Далинар схватил Аладара за воротник сюртука и поволок вперед. Поступок застал великого князя врасплох, он умолк и вытаращил глаза.

– Там стоят Приносящие пустоту, – прошипел Далинар, и по его лицу текли струи дождя. – Они вернулись. Да, это правда. И у нас, Аладар, у нас есть шанс их задержать. Я не знаю, сможем ли мы предотвратить очередное Опустошение, но я готов сделать что угодно – в том числе пожертвовать собой и всей этой армией, – чтобы защитить Алеткар от этих тварей. Ты меня понял?

Аладар, чьи глаза были широко распахнуты, кивнул.

– Я надеялся добраться сюда до того, как это случится, – продолжил Далинар, – но не смог. Значит, теперь мы будем сражаться. И клянусь бурей, мы уничтожим их. Мы их остановим и будем надеяться, что зло не охватит всех паршунов мира, как боялась моя племянница. Если ты переживешь этот день, то прославишься как один из величайших представителей нашего поколения.

Он отпустил Аладара, позволил великому князю попятиться.

– Ступай к своим людям. Возглавь их. Будь воином.

Аладар уставился на князя Холина, разинув рот. Потом выпрямился. Хлопнул рукой по груди в самом безупречном строевом салюте, какие только видел Далинар.

– Будет сделано, светлорд, великий князь войны.

Он резко окликнул своих адъютантов – включая Минтеза, великого лорда, которому Аладар обычно позволял использовать свой осколочный доспех во время битвы, – потом положил руку на эфес поясного меча и ринулся прочь сквозь дождь.

– Хм, – буркнул Себариаль из-под зонта. – Он действительно в это поверил. Думает, что станет героем, буря бы его побрала.

– Теперь он знает, что я был прав, когда твердил о необходимости объединить Алеткар. Он хороший солдат. Большинство великих князей такие… или были такими когда-то.

– Жаль, что в конце концов рядом с тобой оказались мы двое, а не они. – Себариаль кивком указал на Ройона, который по-прежнему таращился на поле красных глаз. Их теперь были тысячи, и количество продолжало расти, по мере того как прибывали новые паршенди. Разведчики сообщали, что враги собирались на всех трех плато, граничивших с тем большим, которое заняли алети.

– Я в битве бесполезен, – продолжил Себариаль, – а от лучников Ройона не будет никакого толку под таким дождем. Кроме того, он трус.

– Ройон не трус, – возразил Далинар, положив руку на плечо великого князя, который был ниже ростом. – Он осторожен. Это ему не помогло в сражениях за светсердца, где такие, как Садеас, с легкостью обменивали жизни на славу. Но на нашем поле боя осторожность – то качество, которое я предпочел бы безрассудству.

Ройон повернулся к Далинару, сморгнул дождевую воду: