Брендон Сандерсон - Слова сияния

Неужели он снова молится?

Каладин пробирался по сумрачным коридорам. Почему так темно? Не без усилий ему удалось достичь верхних покоев короля, где располагался зал собраний с боковым балконом. Дверь охраняли двое в форме Четвертого моста, но молодой человек ни одного из них не узнавал. Эти люди не из Четвертого моста – даже не из старой королевской гвардии. Вот же буря!..

Каладин проковылял к ним, зная, что у него тот еще вид – промокший до нитки, хромой. Он заметил, что раненая нога оставляет кровавые следы. Швы разошлись.

– Стоять! – приказал один из стражников. Подбородок у парня был такой раздвоенный, словно в детстве его ударили топором по лицу. Он окинул Каладина взглядом с ног до головы. – Ты тот, кого называют Благословенным Бурей.

– Вы люди Грейвса.

Двое переглянулись.

– Все в порядке, – сказал Кэл. – Я с вами. Моаш здесь?

– Пока что нет, – ответил солдат. – Отсыпается. Это важный день.

«Я не слишком опоздал», – подумал Каладин. Удача его не покинула.

– Я хочу поучаствовать в том, что вы делаете.

– Мостовик, обо всем уже позаботились. Возвращайся в казарму и притворись, что ничего не происходит.

Каладин подался вперед, словно собираясь что-то прошептать. Стражник двинулся навстречу.

И Кэл, бросив костыль, ударил его копьем между ног. Тотчас же повернулся на здоровой ноге, волоча раненую, и замахнулся копьем на второго стражника.

Тот вскинул оружие, чтобы парировать удар, и завопил:

– К оружию! К…

Каладин бросился на него, отбив копье. Свое собственное он уронил и, схватив солдата за шею оцепенелыми, мокрыми пальцами, ударил его головой о стену. Потом развернулся, присел и врезал локтем по голове первому так, что он рухнул на пол.

Оба охранника замерли. У Каладина закружилась голова от внезапного напряжения, и он снова прислонился к двери. Мир вертелся вокруг него. По крайней мере, теперь он знал, что может сражаться и без буресвета.

Кэл невольно рассмеялся, хотя смех перешел в кашель. Неужели только что он в самом деле напал на этих людей? Обратной дороги нет. Вот буря, а ведь он даже не знает, зачем это делает. Отчасти все дело в искренности Элокара, но это не настоящая причина. Кэл знал, как должен поступить, но почему?! От мысли, что король умрет без повода, его тошнило. Это напоминало о том, что сделали с Тьеном.

Но и это не настоящая причина. Буря! Собственные поступки казались ему бессмысленными.

Стражники не шевелились, не считая нескольких подергиваний. Каладин кашлял и кашлял, хватая воздух ртом. Нет времени на слабость. Он поднял руку, непослушную, как клешня, сжал дверную рукоять и открыл дверь. Ввалился в комнату и с трудом удержался на ногах.

– Ваше величество? – позвал он, опираясь на копье и волоча больную ногу за собой. Добравшись до кушетки, схватился за ее спинку и выпрямился в полный рост. Где же…

На кушетке неподвижно лежал король.

Адолин совершил широкий замах клинком в безупречном стиле ветра, и острие меча взметнуло брызги воды, когда он рассек шею солдата-паршенди. В момент смерти тело окуталось красной трескучей вспышкой, которая яркой молнией ушла в землю. Поблизости алети аккуратно избегали наступать в лужи возле трупа. Путем проб и ошибок они выяснили, что странная молния могла мгновенно убить через воду.

Вскинув меч и бросившись в атаку, Адолин повел людей в наступление против ближайшего отряда паршенди. Будь проклята эта буря и ветра, что принесли ее! К счастью, тьма в какой-то степени рассеялась благодаря Навани – вдовствующая королева прислала фабриали, и они озарили поле боя необычайно ровным белым светом.

Принц и его отряд снова схлестнулись с паршенди. Однако, оказавшись среди врагов, Адолин почувствовал, как что-то тянет его за левую руку. Веревка с петлей? Он резко отпрянул. Нет такой веревки, чтобы удержала осколочника. Зарычал и выдернул веревку из рук, что ее держали. Потом дернулся снова – другая веревка захлестнула его шею и потянула назад.

Он закричал, крутанулся и взмахом клинка рассек веревку. Еще три петли вылетели из тьмы, целясь в него; паршенди выслали целую команду. Адолин перешел к защитным взмахам – Зайхель учил, как следует действовать при попытке врагов взять тебя в плен, опутав веревками. Наверняка и на земле перед ним натянули веревки, рассчитывая, что он бросится в атаку… Да, так оно и было.

Адолин попятился, рассекая путы, что успели на него накинуть. К несчастью, только ему было по силам взломать строй паршенди. Когда он вместо этого отступил, враги насели на передние ряды алети. Как всегда, паршенди атаковали небольшими отрядами и парами. Такая тактика была до безумия действенной в хаосе этого боя, под проливным дождем, перемежающимся вспышками молний и порывами ветра.

Перель, которого Адолин назначил командующим отряда, охранявшего фонари, призвал фланг принца к отступлению. Тот, не переставая сыпать ругательствами, перерезал последнюю веревку и отошел, держа меч наготове на случай, если паршенди бросятся вдогонку.

Не бросились. Но две фигуры последовали за ним, точно тени, когда он отступил.

– Еще живы, мостовики? – спросил Адолин.

– Еще живы, – ответил Шрам.

– На вас веревки висят, сэр, – заметил Дрехи.

Адолин вытянул руку и позволил Дрехи срезать их поясным ножом. Через плечо он следил за тем, как паршенди заново строятся. Сквозь треск молний и шум ветра до него доносились неприятные песнопения тех врагов, что держались в отдалении.

– Они продолжают посылать отряды, чтобы занять меня и отвлечь, – прорычал Адолин. – Паршенди не пытаются победить, просто держат подальше от основной битвы.

– Рано или поздно им придется с вами сразиться. – Дрехи срезал еще одну веревку. Потом поднял руку и провел ладонью по бритой голове, вытирая дождевые капли. – Они не могут взять и отодвинуть осколочника в сторону.

– Вообще-то, – бросил Адолин, прищурив глаза и прислушиваясь к песнопениям, – они именно это и делают.

Сквозь полосы дождя, которые трепал ветер, принц побежал, бряцая доспехом, к командирскому посту возле фонарей. Там стоял Перель в просторном дождевике и выкрикивал приказы. Он быстро отдал честь, увидев Адолина.

– Положение? – спросил принц.

– Плывем стоя, светлорд.

– Понятия не имею, что это значит.

– Так пловцы говорят, сэр. Мы то наступаем, то пятимся, но не движемся вперед. Наши силы почти равны, и каждая сторона ищет преимущество. Я больше всего беспокоюсь из-за резервов паршенди. Они уже должны были пустить их в ход.

– Резервы? – переспросил Адолин, окинув взглядом сумеречное плато. – Хотите сказать – певцы? – Справа и слева отряды алети сражались с другими подразделениями паршенди. Люди кричали и вопили, звенело оружие – поле боя оглашали знакомые смертельные звуки.