Майкл Суэнвик - Даргер и Довесок (ЛП)

Наконец пришло время въехать в город.

Армия всколыхнулась, смешалась, перестрои­лась и превратилась в процессию. Впереди шество­вала почетная стража, за ней генералы. За ними блистал желтыми одеяниями Тайный Император, больше не делающий из себя тайну: четверо осо­бенно отличившихся на войне офицеров несли его в открытом паланкине. Отстав всего на пару шагов, верхом на нефритовых лошадях ехали фельдмаршал Доблестный Тигр с одной стороны и Даргер с До­веском — с другой. Следом, волна за волной, нака­тывали солдаты — прямые спины, гордые лица. Над ними реяли сотни знамен — по числу воинских частей со всех уголков новой империи.

Мирные жители выбирались из укрытий и сбе­гались поглазеть на победителей. Чем ближе изви­листая дорога подводила армию Тайного Импера­тора к Северу, тем чаще звучали приветственные крики. Солдат осыпали цветами, в их честь выпу­скали целые корзины бабочек (сперва красных! по­том оранжевых! потом желтых! потом зеленых! потом синих! потом фиолетовых!).

Городские ворота не просто сорвали с петель, а разнесли вдребезги, и из щепок сложили костер сбоку от распахнутой сторожки. Прием получился на редкость красноречивым. В проеме ворот вид­нелась яркая толпа горожан.

Над воротами реял не черный флаг Севера, а красно-желтое полотнище Китая.

Вдоль проспекта выстроилась шеренга солдат. Завидев армию, они тут же вытянулись по стойке «смирно». По мере того как китайский флаг про­плывал мимо, солдаты энергично отдавали честь и вскоре после повторяли жест, приветствуя импера­тора. На миг Даргера охватил страх, что он попал­ся в точно такую же ловушку, какую устроил для Хитрой Лисы в Перекрестке. Но тут возбужденные крики толпы достигли новых высот, и он понял, что сомневался напрасно. Весь мир ревел что есть мочи. Этот рев отражался от городских стен и возвращал­ся эхом. На каждой башне звонили колокола. Были выпущены тысячи белых воронов и миллионы дра­гоценных стрекоз.

— Не правда ль, всего на свете слаще быть за­воевателем, друг мой? Не правда ль, всего на свете слаще быть завоевателем и с торжеством вступать в свой град Пекин? — Даргер ухмылялся так ши­роко, что было больно лицу. За приветственны­ми криками горожан он едва слышал собственные слова.

— Парафраза Марло [58] Оригинальная цитата из пьесы К. Марло «Тамерлан Великий» (пер. Э. Линецкой): «Узумхазан и Теридам, не правда ль, // Всего на свете слаще быть царем // И с торжеством вступать в свой град Персеполь?». , верно? — Довеску при­шлось наклониться вплотную к другу, чтобы про­кричать ответ. — Да, мило. Но скоро в наши сун­дуки перекочует столько ценностей самой богатой страны на земле, сколько мы заставим себя нагре­сти, и это затмит сегодняшний день.

— И в самом деле, — согласился Даргер. — Воз­можно. Наверное.

Его покалывало сомнение, но он не понимал, то ли это предчувствие, то ли свойственный ему недо­статок оптимизма. На долю секунды — не боль­ше! — ему показалось, что он уловил проблеск той мрачной истины, которая составляет суть человече­ской природы. Но потом его настроение снова улучшилось. Он выкинул из головы все интуитивные догадки и воскликнул:

— О боже, какая добыча! Нас ждут все сокро­вища империи, и нет никого выше нас рангом, кро­ме пугала-императора, который целиком нам пре­дан и которого мы сами усадили на трон. Это ни­чуть не хуже, чем владеть всеми банками и деловыми начинаниями Китая.

Скользя взглядом по лицам горожан, он узнавал не только истерию и готовность аплодировать лю­бому разыгранному перед ними спектаклю, но и облегчение. Простых людей жернова истории пе­ремалывали в первую очередь. Горожане хоть и не знали об этом, но аплодировали не ему, не армии завоевателей, не даже Тайному Императору, а дав­но назревавшему концу эпохи войн.

Белые цветки полными пригоршнями сыпались с крыш и танцевали в воздухе, порой налетая такой бурей лепестков, что не было видно ничего вокруг. Даргер и Довесок словно пробивались сквозь те­плый и ароматный снежный шквал.

Впечатления захлестывали с такой силой, что Даргер не мог бы сказать, сколько часов, а может, считаных минут занял их путь в Запретный город. Он знал только, что в один миг ехал по улице Веч­ного Спокойствия, а в другой уже очутился на пло­щади Небесного Спокойствия в окружении толпы. Казалось, в целом мире нет столько людей. Челове­ческое море бушевало. Солдат, сцепивших руки, чтобы обеспечить проход, раскачивало взад-вперед, будто огромными волнами. Полуденные ворота, вход во дворец, медленно росли впереди, как остров, к которому подходит корабль.

Четыре офицера-героя, несущие паланкин с Тайным Императором, поднялись по ступеням сбо­ку от центрального пандуса, на котором был выре­зан дракон. Непосредственно по дракону мог прой­ти только сам император. За ними спешивались все верховые. Появились конюхи, чтобы увести лоша­дей. На вершине лестницы император отпустил паланкин, чтобы показаться подданным. К нему поднялись трое его старших сановников.

Стоя над ними, император произнес своим вы­соким, девичьим голоском:

— Доблестный Тигр, остановись на три ступени ниже меня и повернись к толпе. Обри, Довесок — на две ступени.

Когда Даргер и Довесок исполнили приказ, Умелый Слуга прикоснулся ладонями к их головам, будто даруя благословение. Даргер думал, что кри­чать громче уже невозможно, но ответный рев тол­пы убедил его в обратном.

Наклонившись к ним вплотную, Умелый Слуга произнес своим обычным веселым тоном:

— О господа! Пусть этот миг навсегда останет­ся в вашей памяти.

Внутри Запретного города нового правителя ожидали многочисленные придворные. Тайный Император прошелся по рядам, выборочно привет­ствуя некоторых взглядом или кивком. В очень ред­ких случаях он протягивал руку, словно хотел до­тронуться до человека, но не делал это якобы из-за своего высочайшего положения. Спустя десятиле­тия постаревшие женщины и изборожденные мор­щинами мужчины будут с самоуничижительной гордостью пересказывать эти мимолетные мгнове­ния: «..достаточно близко, чтобы коснуться, если бы я был готов умереть за это... глаза встретились с моими, и, хоть было ясно, что он понятия не име­ет, кто я такая, я чувствовала себя...». Удивительно, как тонко Умелый Слуга разбирался в политике, как точно понимал, кого из придворных Севера необходимо выделить особо, а кто удовлетворится обычным взглядом.

Хотя, возможно, благодарить за это стоило его новых советников.

На площади появился управитель Тайного Им­ператора, от которого так и веяло предвкушением нового и, несомненно, прибыльного царствования, и громко возвестил:

— В торжествах объявляется перерыв. Все ос­новные участники церемонии восшествия на пре­стол могут освежиться.