Анна Невер - Обжигающий след

Капитанская дочь успокаивающе погладила лекаря по плечу.

– Не могу я оставить тебя здесь рядом с душегубом Зараем, – затряс бородой Агап. – Я знал, что в душе он гнилой человек. Но дойти до смертоубийства! Ты сегодня заночуй у меня, – умоляюще произнес старик.

– Нет, дед Агап. – Тиса внутренне приготовилась к новому словесному противостоянию. – Это вызовет подозрение у Климыча. И…

– Я могу остаться здесь, – неожиданно предложил Рич. – На него уставились две пары глаз. – Посплю на полу, я же оборотень, – он указал на половицы. – Если кто придет ночью, обязательно почую. Тогда мы вместе сбежим в окно. Я смогу спустить вас вниз, Тиса Лазаровна. Я сильный, вы не думайте!

Идея Тисе не нравилась, но пришлось согласиться ради Агапа – очень уж он беспокоился за нее, а в его возрасте нервные встряски противопоказаны. На свой счет девушка почему-то не переживала. Складывалось впечатление, что она за последние дни исчерпала весь свой страх и в итоге выдохлась. И там, где у нормального человека должна быть паника, у нее нынче зияла пустота.

– Если что, бегите к Прохору, он вам даст мула, – старался успокоить больше себя, чем девушку старик. – Скажи Камилле, чтобы собрала вам съестного в дорогу. Завтра в семь, во время смотра. Будьте готовы. Храни вас Бог! – перед тем как покинуть комнату помощницы, Фомич обнял Тису, затем трогательно погладил сухой старческой рукой вороные кудри ребенка.

Капитанская дочь знала, что своим своевольным решением остаться в части до утра она заставляла старика переживать. Боже, пусть дед Агап простит ее. Она не в состоянии уехать, не разобравшись. Кое-что удерживало ее здесь, и вскоре она поймет, что с этим делать.

Проводив лекаря, через минуту спустилась в столовую. За ней по пятам последовал приставленный конвоир. Оставалось делать вид, что она не замечает эту «дубинушку» у себя за спиной. На обратном пути Тиса осторожно поднималась с нагруженным подносом в руках. Крышка графина с простоквашей звякнула, а сердце трусливо ухнуло в пятки, когда девушка услышала у себя за спиной знакомый голос.

– О, сколько вкусного. Никак, аппетит появился, Тиса Лазаровна? Добрый знак, – Климыч улыбался ей, как и раньше, но теперь его улыбка показалась зловещей. И глаза – мутного болотного оттенка, с колючей едкой блестинкой, словно прощупывающие тебя насквозь. Как она раньше этого не замечала? – Похоже, приходите в себя, – довольно пригладил кулаком усы таможенник. – Очень и очень этому рад. Главное – гоните от себя дурные мысли, – Зарай постучал пальцем по своему седеющему виску. – Вы знаете, о чем я.

Таможенник подмигнул девушке, которая только и смогла, что протянуть дрожащее «да» в ответ. Бодро обогнав ее на лестничном марше – и не гляди, что упитанная комплекция, – он почти скрылся из виду, когда Тиса все же бросила вдогонку:

– Зарай Климыч, зачем вы приставили солдата за мной следить?

Он обернулся.

– Что за мрачные мысли, Тиса Лазаровна? – пожурил он девушку с укоризненным взглядом. – Не следить, девочка, а оберегать! Видит Бог, я за вас беспокоюсь.

– За меня нечего беспокоиться, – произнесла Войнова не так твердо, как хотелось бы.

– Я думаю иначе. И ваш батюшка со мной бы согласился, будь он жив. Упокой, Единый, его благородную душу.

Наверное, что-то отразилось в ее взгляде, поскольку Климыч запнулся.

– Ну да пойду. Дела, дела… Никуда от них не деться, – заохал таможенник и ретировался.

«Еще отца смеет упоминать, мерзавец», – сцепила зубы Тиса, оказавшись перед своей комнатой. Несмотря на то, что в руках полный поднос, она пинком растворила дверь. И агрессин на сей раз был ни при чем.

Встреча на лестнице подпортила аппетит, но девушка заставила себя поесть. В конце концов Рич за ужином отвлек ее разговором, она несколько расслабилась.

– Ты говорил, что… Трихон… лечил тебя, – вспомнила Тиса. – И что серебро что-то нарушило в твоей ноге.

– Угу, – юный оборотень уплетал жареную картошку с отварной куриной грудкой. – Наверное, стрела была шеребряная, – промычал он с набитым ртом. – Я ее вытащил и выбросил. Было больно.

Рич сморщил нос.

– Что еще за стрела? – Тиса отложила на тарелку надкушенный пирожок с капустой. Но, похоже, уже знала ответ на свой вопрос. – Ты тот медвежонок, – догадалась она, – что загнали наши охотники позапрошлой зимой?

– Я думал, что они убьют меня, – признался ребенок. – Зря я тогда бегал из табора. Но мне так надоело счищать снег с кибиток! Он же все равно снова падал! – Мальчишка вытер губы тыльной стороной ладони. – Они гнались за мной долго.

– Рич, мне так жаль…

– Да ладно, Тиса Лазаровна. Я же вылечился, – мальчишка счастливо улыбнулся. – Бабка Магда не обманула. Трихон сказал, что надо дождаться полнолуния, иначе колдовство не подействует. Он вот так положил руки на коленку и очень-очень быстро говорил. Я ничегошеньки не понял. Потом я заснул и все пропустил, – недовольно закончил Рич. – Трихон сказал, что я спал три дня. Он такой сильнющий вэйн! Я уверен, что он скоро всех побьет и сбежит. Правда же, Тиса Лазаровна?

– Конечно, – девушка опустила глаза в свою тарелку. – Пожалуй, хватит на сегодня разговоров. Пора собираться ко сну.

Хоть Рич и возражал, но Тиса стащила перину со своей кровати на пол, а вместо нее на дощатый кроватный щит постелила шерстяное одеяло. Да, не мягко. Но удобство – это последнее, о чем она сейчас думала. Сняла платье и осталась в длинной нижней сорочке. Закатав рукава по локти, умылась, затем к умывальнику подступился Рич.

– Как пахнет! – восхитился мальчишка запахом мыла. – Ромашка, шалфей и мелисса?

– Угадал.

– Я снова чувствую запахи, как раньше, – довольно хмыкнул оборотень-малолетка.

– Рич, я должна предупредить тебя, – сказала девушка, перед тем как забраться в кровать. – Если ночью я буду кричать или вести себя, м-м, странно, ты не пугайся. Хорошо?

– Хорошо, – пообещал мальчишка, устроившись на перине. – Это из-за видений, да?

– Да.

– А вы не пугайтесь, если увидите в комнате медведя, – зевнул ребенок.

Тиса невольно хмыкнула, скосив глаза на свернувшуюся калачиком фигурку. Рич – оборотень, надо же, кто бы мог подумать! Затушив свечу, вытянулась на жесткой кровати. Потолочная чернота нависла над ней. Очень скоро Тиса перестала ее замечать. Мягкое выражение лица, с которым девушка обычно разговаривала с ребенком, испарилось, уступив место серьезному и хмурому. Тяжелые мысли затянули в свой водоворот, которому, казалось, нет конца.

Она знала, куда идет. «Трихон… хон… он…» – угасало эхо. Белесая кисея продолжала плести свои сети. Тиса рвала их, пробираясь дальше. Впереди разливалось чернильное пятно. Она удвоила усилия. Мрак протянул к ней свои щупальца и поглотил.