Татьяна Зингер - Нас не существует

«На недельке обязательно загляну к Тине с Мариной, – выйдя к шоссе, подумала Наташа. – Нельзя вести затворнический образ жизни, когда рядом столько волшебства».

У самого указателя, посреди тропы, росла огромная ромашка. Такая крупная, словно переевшая удобрений. С сердцевиной цвета яичного желтка и белоснежными лепестками. Жутко красивая, величественная, гордая. И по дороге в лес Наташа ее не видела. Потому что ее тогда еще не было. Она догадалась, чьих это «рук» дело. И, поблагодарив Кира, нагнулась к цветку. Вдохнула сладковатый, похожий на яблочный, аромат. Но не сорвала, а, пересчитав лепестки, оставила. Пускай растет. Как символ их… дружбы.

«Любит – не любит». А лепестков семнадцать. Нечетное. Любит. Или что угодно другое, в любом случае ответ – да.

Дома поджидал неожиданный гость: Ира Смелова. Она попивала чай на веранде с таким выражением лица, точно Раиса Петровна подлила в кружку болотной воды. Сама бабушка сидела напротив Иры. Если бы она умела прожигать взглядом, от Димкиной пассии осталась бы горстка пепла. Но увы. Наташа поздоровалась с обеими и облокотилась на подоконник.

– Я пыталась объяснить ей, что ты надолго ушла, но она настойчивая, – не скрывая раздражения, отрапортовала Раиса Петровна и поднялась. – Оставлю вас.

– Ну, вот и я, – Наташа заняла стул бабушки, побарабанила ногтями по столу.

Смелова проследила, чтобы Раиса Петровна скрылась в коридоре. После отставила чашку подальше и выплюнула:

– У меня к тебе просьба.

– Слушаю, – нарочито спокойно ответила Наташа, чем сильнее взбесила Иру.

Губы ее, сжавшись в тонкую линию, побелели. Ноздри раздулись. Под слоем макияжа проступили красные пятна.

– Отстань от Димы! – рявкнула она.

– Больше похоже на приказ, – флегматично поправила Наташа, стряхивая невидимую пылинку с рюкзака.

Ей нравилось язвить Смеловой. После необоснованных оскорблений девушка окончательно потеряла уважение к этой высоченной светловолосой дылде с наращенными ногтями и писклявым голосочком.

– Пожалуйста, отстань от Димы, – Ира выдавила фразу практически с болью, а затем добавила: – Он мой, понимаешь? Я о нем всю жизнь мечтала.

– И при чем тут я? Раз мечтала – получай. Он объяснил тебе, что устроил спектакль для Вано?

– Угу. – Ира отвернулась к окну. – Только не поверила я ему. Глазки отвел, возмущение такое наигранное, что прям фу. На моих актерских курсах ему бы поставили неуд.

«Она еще и актриса», – на секунду в Наташе проснулась зависть, но вскоре трезвые мысли затмили ее. Завидовать Смеловой – последнее дело.

– Но мы не на курсах, – напомнила она. – И я бы доверяла любимому человеку.

– Чего тебе стоит прекратить общаться с ним?! Очень прошу… Ну, хочешь, я на колени встану?!

Ира попыталась сползти на пол, но Наташа вскрикнула:

– Не смей!

– Я заплачу, – Смелова обхватила холодными пальцами Наташино плечо.

– Много? – усмехнулась та.

Губы Иры зашевелились. Видимо, она пересчитывала наличность в кошельке, не понимая, что над ней попросту издеваются. Наташа бы не взяла ни копейки. Димка был ее другом, а дружба в деньгах не измеряется.

– Тысяч пять, – оповестила Смелова и полезла в сумку. – Но потом, как папа пополнит карту, еще дам. Или, может, шмотья тебе накупим? Любой каприз! О, бери мой телефон, ему полугода еще нет…

Она протянула тонюсенький смартфон в кислотно-розовом чехле.

– Перестань, – вновь перебила Наташа. – Мне не нужны твои подачки. Я буду дружить с Димой, а тебе советую смириться. Наверное, даже погуляю на вашей свадьбе.

Ира запунцовела. Черты лица обострились, дыхание участилось. Казалось, она залепит «сопернице» пощечину. Но вместо того медленно поднялась и, неестественно прямая, направилась к выходу. Напоследок, уже переступив порог, Смелова прошипела:

– Неужели ты считаешь, будто я спущу тебе насмешки? Учти, если как-нибудь ночью выбежишь во двор до туалета, а на тебя нападут, – я передаю привет.

– У нас туалет в доме, – подмигнула Наташа. – И закрой за собой дверь. Дует.

Ответом стал удар створки о косяк.

Тут же высунулась бабушка, которая – а как иначе? – вовсю подслушивала разговор.

– Не водись с ней, – горячилась Раиса Петровна. – Совсем обнаглела! Как она смеет угрожать моей внучке?! Не зря Смеловых в деревне не любят, зазнайки они и хамы последние. Папаша ее разбогател в тяжелые времена, махинации какие-то проворачивал. И живет припеваючи в трехэтажном дворце, когда многие пенсионеры ютятся без газа и отопления. Я б и дочку его на порог не пустила, да шибко культурная, вот и страдаю.

– Бабуль, успокойся, – Наташа опустила подбородок на кулак. – Мы мило поболтали.

– Я-то спокойна, но она… – бабушка задохнулась от негодования. – Обязательно скажи Дмитрию о вашем разговоре. Я буду свидетельницей. Он поверит нам и оставит эту негодяйку.

– Непременно.

Разумеется, она обманывала. Димка прекрасно знал, кого выбирал в возлюбленные. Ира никогда не отличалась дружелюбием и считала себя особенной. «Наглость – второе счастье, а для меня – первое», – утверждала она. Он осознанно полюбил эту девушку, а значит, не расстанется с нею ни за какие коврижки.

– Не расскажешь, – бабушка махнула рукой. – Ну и глупая. Я бы на твоем месте…

– Баб, но ты не на моем месте, – невесело усмехнулась Наташа, поднимая рюкзак. – Понимаю твои опасения, но пускай Димка сам разбирается со своей любовью. Он взрослый парень, должен осознавать, куда вляпался. Пойду я отдыхать.

Раиса Петровна медленно кивнула.

Дневник лежал раскрытым на чистом листе. Свет заходящего солнца окрасил его страницы кровавым оттенком. Наташа невольно залюбовалась и не заметила, как простояла столбом несколько минут. После она пососала ручку и записала односложное: «Была у Кира…»

Буквы не складывались в строчки. Вроде ничего особенного – записать впечатления за день. Это не роман, где каждая фраза должна быть продумана и изящна. Рассказывай как хочешь – хоть закорючками. Но Наташа всегда относилась к дневнику серьезно и не умела писать в нем абы как. Она опустила лицо в ладони. Тоска дворовой кошкой проскользнула в душу и царапала когтями по сердцу.

Как же не хватает Кира…

– Все плохо? – грустно вопросил Лютый.

Наташа не стала искать его, лишь помотала головой.

– Нет, все хорошо. Я просто устала…

– Было б с чего, – домовой презрительно фыркнул, – Целый день лежала на травушке да книжонки почитывала.

– Угу. Вот скажи, ты когда-нибудь терял друга?

– Тупой вопрос.

Да, ведь Кир и его друг тоже. Даже скорее – первоначально его друг, а уж потом Наташин.

– Извини. – Она сморгнула слезинку. – Я немного на взводе. Сначала Кир, потом…