Татьяна Зингер - Нас не существует

Ей бы пожаловаться ему, да бесполезно. Димка теперь другой, да и она другая. А Вано… Он отличный парень. Но она его не любит. Совсем.

– Да, – Наташа кивнула.

– Ты представляешь, сколько девушек у него было? Он же коллекционирует их! Пусть он мой друг, но ты мне как сестра, и я не позволю тебя обидеть. Нат, – Димка закусил губу, – вдруг он разобьет тебе сердце?

Она непроизвольно дотронулась до груди, словно проверяя, а есть ли сердце вообще.

– Поверь, Дим, не разобьет. Это просто лето, каникулы, авантюры… Куда же без маленькой влюбленности?

Димка придирчиво осмотрела ее с ног до головы, вздохнул и пошел обратно к беседке. Он ей наверняка не поверил. Да она сама себе не верила: ни голосу, ни интонациям.

Но Вано вновь поцеловал ее в висок, и она попыталась растаять от восторга.

Прошло две недели. Солнце сменялось дождями, те перерастали в ливни. Пепельное небо нечасто наливалось лазурью, и в те редкие часы люди выползали в беседки или бесцельно гуляли по улицам, чтобы вскоре снова попрятаться по домам.

Наташа больше не ходила в лес, не общалась с русалками, запрещала себе думать о Кире (и, разумеется, думала только о нем). Проводила любую свободную минутку с Вано и даже научилась выискивать в их отношениях плюсы. Парень оказался отзывчивым: сумки притащить с рынка – запросто; довезти куда-нибудь – старенькая машинка уже фырчит около ворот. Бабушка, совершенно пришибленная постоянными ссорами с мужем, радовалась помощнику и уверяла внучку, что тот самый замечательный. Самый или нет – недоказуемо, но за безотказность Наташа его уважала.

Дневник пополнялся короткими отписками в духе: «Все отлично». Книги не читались. Иногда Наташа открывала какую-нибудь, но вспоминала, кому и когда обещала прочитать ее вслух, и охота вникать в сюжет сразу же пропадала. А Вано литературу вообще не любил и пытался подшучивать над Наташей, когда та заводила разговор о каком-нибудь произведении. И в какой-то момент она подумала: «А зачем мне читать здесь? Ради чего? С кем обсудить? Ваня не переносит книг, значит, и мне они не нужны».

Вечерами они смотрели кино на ноутбуке, причем когда фильм выбирал Вано – засыпала Наташа; когда Наташа – Вано. Он обожал боевики с рушащимися зданиями и взрывающимися машинами, Наташа сходила с ума от триллеров, где любой неверный шаг запускает абсолютно непредсказуемую цепочку событий. Как и в жизни: сказал не то, сделал не так – и все, ком покатился с горы; неизвестно, чем и когда обернется второпях сказанное слово.

Как у бабушки с дедушкой. Недавно души друг в друге не чаяли, а потом Раиса Петровна зачем-то захотела показать мужу, что она «желанна всеми вокруг», и к чему это привело? Хорошо, если за день обмолвятся двумя предложениями, да и то – односложными. Сплошное: «Передай-спасибо-пожалуйста». От поездки в райцентр дед пока отказался, но постоянно повторял, что не сегодня-завтра он подаст заявление на развод.

Мама ежедневно уговаривала Наташу простить отца. Но та, по прошествии долгих лет, уже и не обижалась на него особо… Да, он так и не запомнил дату рождения дочери, не следил за ее школьными успехами, но она не сердилась. В отличие от той, недоумевающей и почему-то винящей в разрыве родителей себя, семилетней Наташи – перегорела, наверное. И теперь категорически не понимала родителей – разве разбитая вдребезги ваза станет крепче, если ее склеить клеем? Не важно каким, хоть суперстойким – осколки останутся осколками, насильно и ненадежно прилепленными друг к другу. Малейшее неловкое движение, и… И кто потом будет лить слезы в подушку, ходить с красными глазами и питаться одними лишь успокоительными таблетками? Точно не Наташа.

Но мама была непреклонна.

– Доченька, – проникновенно говорила она, – папа очень переживает. Он купил тебе новый планшет, представляешь? Дорогущий, с вставляющейся клавиатурой. Разве бы он потратил кучу денег, если б не раскаивался? Ты рада?

О планшете Наташа мечтала давно, но виду не подала. Ее собирались задобрить: получила игрушку – помалкивай да радуйся за родителей. Или хотя бы не вмешивайся. Нет, так легко она не сдастся. Пятнадцать лет жила без планшета, проживет и дальше.

– Мама, мне ничего не нужно. У меня прекрасный ноут.

Конечно, она покривила душой. Старенький ноутбук практически разваливался, перегревался и тормозил. Но он был роднее и дороже каких-то навороченных устройств, подаренных не от чистого сердца.

Мама лишь посетовала на несговорчивую дочку. А вот отец, оказывается, не смирился.

В то субботнее утро солнце наконец-то снизошло до Камелево. Оно с семи утра рвалось в окно и гладило спящую Наташу по носу. Та проснулась с тяжким вздохом, позавтракала мюслями с шоколадным молоком и ушла досыпать на улицу, чтобы не попасть в эпицентр немого скандала между бабушкой и дедушкой. Пускай они и не общались, но так прожигали друг друга взглядами – хлеще любого лазера.

Она расстелила покрывало на еще влажной от росы траве. Улеглась, сладко потянулась, закинула руки за голову. На небе медленно, словно нехотя, плыли облака. Наташа вначале рассматривала их, но быстро задремала, погрузившись в полусон-полуявь.

Ее разбудил веселый бас:

– Добрый день, Раиса Петровна!

Наташа встрепенулась, приподняла голову. Невидимый собеседник стоял за забором и дергал закрытую калитку. К нему неторопливо шла бабушка, вытирая руки о белоснежный передник.

– Вот уж кого не ждала, – сказала она, не спеша отпирать засов.

Бабушка уперла руки в боки, выпрямилась струной. Ей не нравился собеседник, а Наташа, приглядевшись, поняла, что к ним приехал ее отец. На нем была голубая, наглухо застегнутая рубашка с коротким рукавом и темно-серый галстук. Медные, как у дочери, коротко стриженные волосы топорщились. На губах – широченная улыбка, в глазах – смятение.

– Открывайте, Раиса Петровна, – громогласно потребовал он. – Приглашайте в дом, поите чаем.

– Ты мне не указывай, чем тебя поить, – повысила голос бабушка. – Ты моей дочери жизнь испортил, а сейчас зачем явился?

– У вас старые сведения, – папа оперся ладонью о забор. – Мы со Светой давно помирились и живем под одной крышей. Странно, что родная дочь не поделилась с вами этой радостью.

– Что?! – бабушка схватилась за сердце. – Она рехнулась?! Боря, иди скорей сюда!

Дедушка, несмотря на все разлады, тут же выбежал из дома с самым воинственным видом. Но, увидев бывшего мужа дочери, чуть умерил пыл, приостановился. Медленно дошел до калитки и встал рядом с бабушкой.

– Что такое, Раечка?

– Этот… этот… – Она всхлипнула. – Сколько из-за него Светочка слез пролила. Она же не кушала ничего неделями, на десять килограмм похудела. Ему хоть бы хны было, и не побеспокоился ни о жене, ни о ребенке, а теперь заявляет, что она его простила. Да что же творится?!