Ник Перумов - Молли Блэкуотер. За краем мира

– Дружили б, точно. – Молли слегка сжала Волке ладонь. Ей было легко с вервольфой, хоть та и была постарше. И да, они бы могли стать подругами, настоящими подругами по магии, биться спиной к спине, выручать друг друга, подсмеиваться над Всеславом…

Но она предала свой народ. Rooskies таких не уважают.

– Меня презирают, да? – тихонько спросила она, опуская взгляд.

– Ничего подобного! – Волка яростно замотала головой. – Я ж не про тебя! Ты не перебегала к нам, потому что богатства хотела! Норд-Йорк тебя изгонял, как он всех изгоняет, кто к магии способность имеет!

– Они… мои.

– Твои, да, – серьёзно сказала Волка, глядя Молли прямо в глаза. – И потому никто тебя силком у нас держать не станет. Вернёшься, если захочешь. Хотя я буду тебя отговаривать – потому что тебя убьют. Вот и весь сказ. А я… а ты… а ты моя подруга. Хоть и знаем друг друга совсем чуть-чуть.

Молли вздохнула.

– И ты моя подруга, Волка. И я ужасно рада…

– Видишь? – вдруг рассмеялась Волка. – Ты Старшую уже и не боишься. Верно?

– Так это ты чтобы меня отвлечь, получается?! – в шутку возмутилась Молли.

– А то нет! Нам до Старшей ещё дорога дальняя, если трястись станешь – вообще с ней не поладишь, не справишься…

Зимний лес вокруг становился выше и глуше, дорога кончилась – они выбрались на речной лёд. Волка объяснила, что зимой ездят как раз такими путями, ветры сдувают снега, лошадям легко.

– Теперь нам вверх по течению, до самого двора Старшей…

– До дома, ты хотела сказать?

– Она это называет «двор». Ну и все остальные за ней.

Замёрзшая речка становилась всё уже, а деревья – выше. Странные деревья, не сосны и не ели, какие-то подобия дубов, широко раскинувшие, сплетшиеся над руслом ветви с длинными тёмно-зелёными иголками вместо листьев. Становилось всё темнее, хотя зимнее солнце стояло ещё высоко.

Забеспокоилась лошадь. Всеслав долго оглаживал её, успокаивал, угощал чем-то с ладони. Наконец тронулись дальше; присмирела и Волка, как-то не слишком уверенно поглядывая по сторонам.

– Ты чего?

– Да так, – несколько нервно отозвалась Таньша. – Со Старшей никогда не знаешь – она то ли пирогов на стол выставит, то ли решит, что ты набедокурила, и велит на лавку ложиться, прутом по заднице получать…

– А… убежать? – вырвалось у Молли.

Верволка фыркнула.

– От Старшей не убежишь. В своих владениях она кого хочешь заборет и заломает. Да ещё… – Таньша хитро сощурилась, – если она на тебя рассердилась и выпороть решила, главное вопить во всю глотку: «Бабушка, прости дурёху!» и «Ой-ой-ой, не буду больше!». Старшая размякнет, прут бросит, пирогами накормит и что-нибудь новенькое покажет.

– Новенькое?

– Новенькое, ага. Чары новые, которые она сплела. Или научит, как магию повести-повернуть, ну, как ты примерно с ползунами. За такое и прут потерпеть можно.

– А без прута что, никак? – кисло осведомилась Молли.

– Никак, – покачала головой Таньша. – Старшая верит, что любое знание заслужить надо.

– Порку вытерпев?

– Примерно.

Молли скорчила гримаску. Нет, нельзя сказать, что она уж так боялась боли, но… то, что Старшей настолько страшились храбрые до безумия Всеслав и Таньша, говорило само за себя.

Что она могла такого уж учинить с ними? Отхлестать хворостиной? Всеслав принял пулю в бедро и продолжал тащить её, Молли, под взрывами и осколками. Таньша, прикрывая их, едва не сожгла себя, отдав слишком много силы. Они втроём с Предславой Меньшой шли в лобовую атаку на «Геркулес», невзирая на шквальный огонь; это она видела сама. Так чего же им бояться сейчас?

– Таньша, – опять у неё выходит это дурацкое « Тан-ша », никак не даётся загадочный мягкий знак Rooskies, – а что это за деревья?

Не думать про Старшую, не думать про Старшую, не думать, не думать, не думать…

– Эти-то? Еловые дубы. Или дубовые ели. Называй как хочешь. Мы их зовём kedr [22].

– Кэдр? – попыталась воспроизвести Молли.

Волка махнула рукой.

– Ну, пусть будет кэдр. Чем дальше от моря, тем их больше, а леса – мрачнее и непроходимее. Но Старшая и без того в такую крепь забралась… впрочем, уже скоро.

И точно – дорога свернула с речного льда, сделалась совсем узкой, едва-едва проехать саням.

– Старшая расчищает, – пояснила Волка в ответ на Моллин немой вопрос. – Не спрашивай меня как; не знаю, никогда не видела. И никто не видел. А дорога всю зиму открыта, несмотря ни на какие снегопады.

Теперь они поднимались в гору, петляли меж крутобокими камнями. Горы придвинулись, здесь они казались куда суровее, отвеснее, скалистее, чем на востоке, подле морского берега.

Молли заметила, что и под деревьями снега стало заметно меньше, воздух потеплел.

– Здесь горячие ключи повсюду. – Таньша откинула капюшон. – Двор Старшей прямо на них и стоит.

– А река почему подо льдом тогда?

– Потому что Старшая всю горячую воду куда-то сама уводит. Опять же, не спрашивай куда.

Дорога, тропа, путь – обогнула последний холм. Громады «кэдров» расступились. Скалистые склоны, напротив, надвинулись, отбрасывая длинные тени.

В их сгущении, под вытянувшимися второй крышей мощными, толстенными ветвями, похожими на обожравшихся удавов с картинок из «Жизни удивительных змей», лежал двор.

Двор Старшей.

Лошадь захрапела, упёрлась.

– Дальше не пойдёт, – вздохнула Таньша. – Старшая запреты-преграды не сняла. Испытывает, верно. Иногда-то она конных к себе пропускает, не спрашивай, откуда только узнаёт… Но, покуда так, лошадь наша ни есть тут не будет, ни пить. На реку надо вернуться, там выпоим. И овса зададим.

– Молли… – Всеслав остановился рядом с девчонками, взгляд смущённый. – Молли… Держаться. Нет – держись. Ты – держись. Мы будем… про тебя думать.

Тут он покраснел ещё гуще, а Таньша, ухмыльнувшись донельзя понимающе – так, что Молли захотелось её немедленно пришибить за намёки, – хлопнула брата по плечу. А потом сама обняла Молли – резко и сильно.

– Держись… sistery sis.

Оборот не из учебников, но понять нетрудно. «Сестричная сестра».

– Ступай. – Таньша выпрямилась. – Мы с братцем… дальше тож не пойдём.

– Боишься, что всыплет?

– Боюсь, – призналась Волка. – Пуль ваших не боюсь, бомб не боюсь, даже ваших… глядящих не боюсь – а вот Старшую боюсь. Как вспомню, как у неё училась… задница сама чесаться начинает. Ох, и сколько ж я… берёзовой каши у неё слопала! На всю жизнь хватит!

– Вы и из берёз кашу варить умеете? – поразилась Молли. – Из коры или из листьев?

– А ещё из топора умеем, – подал голос Всеслав, чем поверг Молли в полное и окончательное смущение. Как-то он смотрел совершенно не так .

– Не, – засмеялась Таньша. – Это значит – лупили много.

– А топор?