Ярослав Коваль - Злое наследие

Как ни странно, земледельцам Иоманы подобная перемена далась сравнительно легко.

А может, и не странно. Даже закономерно.

У Роннара хорошо получалось справляться с мужчинами посёлка – его друзья-солдаты и Габеш, бывший атаман, с восторгом ринулись помогать ему с этим. Отработав день на полях или огороде, вечером мужики покорно собирались на свободном пятачке незастроенного и не засаженного овощами пространства и упражнялись с хозяйственным инвентарём. Было очевидно, что натаскивать крестьян обращаться с мечом или копьём долго и бессмысленно, куда разумнее обучить их паре боевых приёмов с топором или там рогатиной. В общем, с тем, что они привыкли видеть в обыденной жизни и с чем уже давно освоились ладони.

А бестии всё шли и шли: когда заметным, даже крупным отрядом, когда разрозненными, но отчаянными группками. Смертоносному потоку, казалось, нет конца. Удивительно, как под ударами тварей до сих пор удавалось держать форт! Никому, даже другу- поборнику, Роннар не решался признаться, что сомневается в себе. Усугубляло его сомнения то, как свято все окружающие в него верили. В глазах, устремлённых на него, пышно расцвела святая уверенность, что уж королевский-то сын способен уделать одной левой всех бестий Тусклого мира скопом. И достаточно держаться поближе к нему, чтоб уцелеть. Они верили ему настолько, что это начинало казаться ему опасным.

Теперь, в сопровождении своего нового предводителя, крестьяне спокойно выбирались в леса за брёвнами, хворостом, ради загонной охоты и даже грибов, на поля, которые пришлось засевать в спешке, и старожилы сомневались, что урожай будет, ведь все сроки упущены, но попытаться, конечно, надо, и на холм, где когда-то высился гордый Далгафорт. В присутствии Роннара, казалось, они переставали бояться бестий, а если встречались с их отрядом, дрались увереннее и яростнее.

И их мало беспокоило, что их родичи и друзья продолжали гибнуть. Волшебство, которое бы упростило задачу борьбы с уроженцами чужого мира, пока себя не обозначало, но разочаровываться в предводителе иоманцы отказывались. Так может быть, в действительности, местные и не ожидали, что сын короля станет источником чего-то подобного? Похоже, ему стоило лучше думать об их здравомыслии.

Почти каждый день кто-то гиб в этих схватках или после них, от ран. Но число тех, кто готов был сражаться за свои земли и привычную жизнь под командованием Роннара, лишь росло. Поток беженцев даже из отдалённых областей Иоманы не иссякал. Разрозненные группки, семейства или даже целые караваны с телегами вещей, скотом и семенным зерном, хранимым как зеница ока, всё равно добирались до мыса, вопреки любым опасностям и преградам. Новоприбывшие сразу включались в строительство и воинские дела. И никаких претензий от них не звучало – что места мало, что работа тяжёлая, что приходится отдавать чудом сохранённые припасы в общее пользование. Безропотно отдавали и трудились.

Поразительно, как быстро, оказывается, крестьяне умели строить – если для себя, без надсмотрщиков, понукателей и норм выработки. Бестии разок попытались разметать новые, ещё не замкнутые секции частокола, но в следующий раз примчались уже к достроенной стене, с которой их осыпали стрелами, обливали кипятком, помоями и ругательствами. Обороняться в стенах тоже было трудно и стоило крови, но у крестьян получалось.

Они выпрямлялись и смотрели на мир уже намного увереннее, чем раньше, даже с каким-то глубинным высокомерием. Ещё бы, ведь им удалось отстоять хоть кусочек, хоть частичку своего! Страшный враг не сумел выдавить их из родной Иоманы, да вдобавок оказался не таким уж и страшным, как они думали раньше. Он, оказывается, тоже умирал. На тела убитых и умирающих бестий мужики смотрели жадно и даже, кажется, с надеждой. Они уже начинали разговор о том, что надо двигаться в сторону гор, освобождать Хранку и окрестные хутора, потому что на здешних полях можно будет вырастить слишком мало хлеба и овощей, чтоб хватило всем обитателям мыса. А там уже и до Ишмефорта будет недалеко.

Хорошо бы очистить от бестий всю землю отсюда и до самого форта!

Роннар только слушал. Чем дальше, тем меньше он предпочитал говорить – слишком много смысла слушающие пытались вложить в любую сказанную им фразу. Только давние друзья относились к сыну короля по-прежнему, да Габеш с Изъежем старались смотреть на него и как на человека тоже, не только на ожившую святыню. Поэтому он старался держать их поближе, хотя эти двое постоянно ссорились. Габеша толкала вперёд лихость и жадность к той малой власти, которую он мог надеяться переварить, а староста посёлка на мысу совсем не хотел своим влиянием делиться. Он, человек в летах, опытный и разумный, управлял подконтрольным ему хозяйством с размеренной вдумчивостью, и конкуренции с каким-то пришлым шустрилой терпеть не собирался. А бывшего атамана иногда заносило: я, мол, такой, я, мол, сякой, и в войне, и в бестиях кое-что смыслю.

– Он может быть полезен, – объяснял Роннар раздражённому Изъежу. – Ему удаётся сбить в отряд даже самых разных ребят, самых неуправляемых, своенравных. Добиться, чтоб вчерашние хлеборобы перестали между собой выяснять, кто старше и важнее, кто из какой деревни, с какого берега реки и у кого боевая мотыга лучше – дело трудное. У Габеша есть сержантский дар. Даже Килан управляется хуже, хотя у него был опыт этого дела.

– Смотри, натерпишься ещё с ним. Слишком он много о себе воображает.

– Как вообразит, так и успокоится. Привыкнет. В нём ещё прежний образ жизни играет, когда никаких правил, и важно только его решение. Сообразит, что тут всё иначе.

– Ну, тебе виднее, ты ведь у нас главный… Что думаешь делать дальше? Куда взор направим? На Хранку или на валки? Там охота хороша. С мясом будем.

– Я бы скорее предпочёл пробиваться к границам с Мятлой. Поближе к своим, и, возможно, подкрепление оттуда перекинут.

Изъеж усмехнулся, покачал головой.

– Вот уж чего б я не советовал.

– Почему?

– А очень просто. Хотели б дать солдат? Дали б раньше. Отбивали б Иоману силами княжеских войск, и нам не пришлось бы тут выживать как придётся. А что будет, если мы расчистим коридор на Вейфе Мятлу и дальше? Известно что – сразу пришлют сборщиков налогов. Ещё и со списком недоимок за прошлый год – за наши разорённые хозяйства. Думаешь, будет как-то иначе? Да брось! Где это видано, чтоб князь от денег отказывался, которые сами в руки идут? У него любовницы, кони и собаки, ему надо роскошно одеваться и осыпать двор золотом, чтоб держать марку. Ему любая мелочь в строку. А с нас сразу рванут десять шкур. Не-ет, послушай моего совета – думай, как обустроить жизнь самим, без князей и их тиунов. А они, если хотят налогов, пусть сами к нам пробиваются. Пусть стараются. Тогда, может быть, что-нибудь и получат.