Ярослав Коваль - Злое наследие

Страсть, конечно, лишь сильнее разжигалась опасением быть застигнутыми. Не то чтобы кого-то из пары подобное опасение сильно смущало. Но нервы щекотало, конечно.

– Как малыш? – сделав короткий перерыв между поцелуями, спросил Амтал.

– Как и все малыши, у которых всё отлично. Спит и ест. Иногда кричит. Умеренно. Привлекает к себе внимание нянек.

– Что твой отец думает делать с ним дальше?

– Ничего не думает. У него других забот по горло.

– Надо было бежать в тот самый день, – вздохнул парень по непоправимо утраченной возможности. – Пока все были в растерянности… Что отец тебе сказал после церемонии?

– Многое. Но по сути: я, мол, могла бы хоть попытаться. Он уверен, что Пламя могло воспринять твоего сына как духовного сына короля.

– Он действительно так думает?

– Да. Отец предположил, что король согласился на мои измены потому, что был уверен – детей у него уже не будет, а они нужны. Отец даже и в голову взять не способен, что наши отношения с мужем были совершенно особыми. Очень отстранёнными. Первая страсть схлынула быстро, но королю нравилось выводить меня в свет, красоваться мною – понимаешь? Поэтому он сохранял наш брак, который практически не был браком. И зачем бы ему понадобились духовные дети, если своих – почти дюжина?.. Отец винит меня в том, что ситуация внезапно усложнилась.

– Тебе это угрожает чем-то серьёзным?

– Нет. Кроме запрета видеться с тобой – ничем. Я сразу надела маску набожной, глубоко религиозной дуры, которая только и способна, что твердить: обманывать Пламя – это смертный грех, лгать перед лицом Пламени – ещё больший грех, я испугалась за свою душу. Он махнул рукой и ушёл, весь в расстройстве и злой. И с тех пор почти со мной не разговаривает.

– Тебе придётся выйти замуж за принца Тейира?

– Я никогда больше ни за кого не выйду. Кроме тебя.

И они снова целовались. Потом, оправив платье и причёску, Алкеда по зову отца вышла проводить своего предполагаемого знатного жениха. В глубине души она потешалась, наблюдая на себе его жадно-заинтересованный взгляд, хотя умом и понимала, что веселиться тут не от чего. Видно было простым взглядом, что этот мужчина, утолив свою тягу к её телу, начнёт куражиться так, как его отец никогда бы себе не позволил. С его отцом было просто скучно и неприятно, потому что без любви. С этим человеком будет страшно и мерзко. Он её презирает и вспомнит об этом сразу же, как только схлынет первая волна наслаждения.

Да, его можно было бы укротить и подчинить своей воле. Но хочется ли ей этим заниматься? Дело долгое, тяжкое… Вопрос излишний, она отлично знает, чего желает.

А Тейир ехал к Аранефу, придумывая, как убедительнее объяснить своё отсутствие. Решение он уже принял и прикидывал, когда будет удобнее объявить, что самолично берёт и столицу, и гвардию, и всё прочее под свою руку. Наверное, не стоит говорить это в лицо. С братьев станется отреагировать по- простонародному. Просто соберётся – и молча возьмёт. А пока придётся делать вид, будто он, как всегда, с ними.

Опоздание Тейира Аранеф оставил без внимания, потому что для него куда важнее был Бовиас, а этот задержался намного дольше. Получив очередное письмо от герцогини, он перечитал его три раза, прежде чем смог успокоиться и оценить ситуацию с прохладцей. Её светлость писала, что в следующий раз, когда сын пожелает скрыть от неё важную информацию о происходящем в столице и поблизости, его будет ждать сюрприз, который вряд ли его обрадует. Вернее сказать: вряд ли успеет обрадовать. Что сведения о шлюхе Алкеде и суке Ианее были чрезвычайно важны, он должен был подумать об этом и принять меры.

Так как на гулящую вдову можно больше не тратить сил и внимания, пусть Бовиас обеспечит, чтоб Аранеф прочно увяз в войне с Кавиром, и чем меньше после этого от столицы останется, тем лучше. А вот Ианею и Конгвера нужно убрать как можно скорее. Либо Бовиас в ближайшие дни уберёт их сам, либо уберут уже его, и герцогиня найдёт другого претендента на престол. Более разумного. Впрочем, уже почти нашла.

«Она, конечно, имеет в виду Хильдара, – подумал принц, бросая письмо на переливающиеся пламенем угли. – Мальчишка достаточно глуп и злобен, чтоб ей угодить. Хорош будет король для Лучезарного».

Многократно повторенные угрозы уже мало пугают, хотя и понятно, что они – не шутка. Тут всё всерьёз, и схватка уже идёт на время. Убить Ианею? Что за чушь! Он не собирается её убирать. Он, наоборот, будет с ней дружить. Начнёт, наверное, с хороших подарков и предложения поддержки. Сделает вид, будто согласен с её идеей коллегиального управления королевством. Как временная мера она вполне хороша. Потом тот, кто возглавит такой совет, и станет королём. У него, Бовиаса, уже есть идеи, как не допустить на это место Аранефа, а встать самому.

А ещё можно будет сообщить сестре, какие у герцогини на неё планы. Ианея, конечно, оценит его жест. Пусть прижмёт Овеяние, пусть оставит людей герцогини без зерна и мяса, без масла и соли. И тогда он знает, как поступит. А также примерно представляет, что делать прямо сейчас.

Следовало за считанные часы, а может, и минуты решить, кто именно из его приближённых наиболее предан герцогине. Это, конечно, командующий, начальник штаба, глава службы охраны тоже. Есть и ещё, но среди них надо выбрать самых решительных. Те, что послабее и потрусливее – пусть остаются. Таких легко будет согнуть.

Бовиас досмотрел, как горит письмо, и приказал позвать к нему командующего своими отрядами. Привычка вести себя сдержанно помогала, как всегда. Вызванный явился спустя какое-то время – всё, пожалуй, в рамках приличий, но уже звоночек, который не взбесил принца, потому что он уже всё решил и был бесстрастен, как скала. Любезно кивнув офицеру, принц пригласил его в свою комнату и сам прикрыл за ним дверь, оставив снаружи всех сопровождающих.

– Милорд, – поприветствовал офицер, рассеянно глядя сквозь принца. Должно быть, тоже получил письмо, и теперь у него забот выше головы, самые насущные приказы требовали исполнения, а он тут терял драгоценное время.

Но и грубым быть не следовало. Возможно, грубить пока преждевременно – так предположил за командующего взбешённый, доведённый почти уже до точки кипения Бовиас. Ярость его была ледяной, и оттого принц выглядел даже более уравновешенным, чем обычно.

– Проходи, – сказал он. – Есть послание.

– От герцогини? – Офицер насторожился, посмотрел на исписанный лист, по которому, распластанному на столе, принц крепко хлопнул ладонью. Подошёл, нагнулся взглянуть.

От меня, – весело возразил Бовиас. И ударил его вбок, прямо под ребро, длинным прямым кинжалом. Парировал рефлекторный удар локтем – всё- таки имел дело с профессиональным военным, хорошим тренированным бойцом.