Вадим Панов - Кардонийская петля

– Вы, настоящие патриоты, люди отчаянной храбрости и безукоризненной чести, подбрасываете дрова в костёр войны, не позволяете ей затухнуть, а главное – демонстрируете себя, кричите: «Я очень люблю свою страну и свой народ!» – Короткая пауза. – «Стреляйте в меня!»

Кира вздрогнула, догадалась. И от догадки перехватило дыхание.

– Вы – наша цель, – подтвердил опасения девушки галанит. – Такие люди, как твой отец, его друзья, ты, твой несостоявшийся муж, тысячи инженеров, офицеров, бизнесменов, но главное – патриотов: гордых, смелых и независимых. Вы должны встать и крикнуть: «Вот они мы: гордые, смелые, независимые!» И мы вас убьём.

– Как хотели убить всех адигенов, – попыталась контратаковать Кира. – Только не получилось.

– Мы работаем над этим, – отмахнулся Абедалоф. – К тому же на родине у нас всё получилось.

Несколько сотен лет назад на Галане случилась бойня планетарного масштаба, которую нынешние обитатели мира называли «революцией» и «обретением свободы». Беспощадное истребление дворян потрясло Герметикон и навсегда определило взаимоотношения галанитов и адигенов: они ненавидели друг друга.

– Но вернёмся к нашим баранам, – легко продолжил Арбедалочик, сделав маленький глоток вина. – Война – удобный способ проредить цвет нации, вырезать лучших. Война, особенно затяжная, потребляет не только тупое пушечное мясо – ей нравятся деликатесы. Патриоты, умники, просто образованные люди, к примеру – врачи, все они попадают в жернова и далеко не все выбираются живыми. А если у народа нет умников, кто поведёт его вперёд? Кто поставит дерзкие, амбициозные цели? Кто захочет большего, а когда достигнет – ещё большего? Кто? А теперь скажи: зачем Компании люди, которые ставят перед собой амбициозные цели и хотят большего? Кардонийское стадо обязано исполнять одну функцию: работать. В полях, на заводах, в шахтах, на рыбацких судах – там, где нужен минимальный уровень грамотности. А галаниты будут вашими умниками: инженерами, врачами, учёными, финансистами, агрономами – всеми. Поэтому: воюйте, Кира, воюйте до последнего патрона. До последнего умника.

– Но ведь сдаваться нельзя, – хрипло признала девушка. – Вы всё равно лишите нас умников.

– Мы купим или отберём всё: ваши фабрики, заводы, поля, пароходы, железные дороги – всё! И перестанем брать на работу ваших умников. И перестанем учить ваших детей. Одно, максимум – два поколения, и задача будет решена. Изменится способ, но не результат.

– Значит, у нас нет выхода?

– У вас нет выхода с того мгновения, как ваша Кардония заинтересовала Компанию, – резанул Арбедалочик. – Теперь всё вокруг наше – фабрики, заводы, поля и рабы.

– Мерзавец.

– Спасибо, что оценила мои скромные усилия настолько высоко.

– Почему ты не боишься рассказывать мне всё это?

– А что ты сделаешь? Придёшь к папочке, всё перескажешь, и он… Что же он сделает? – Галанит замер в картинной позе. – Дай подумаю… Он всё остановит? Но каким образом? Как Винчер Дагомаро остановит войну, которую сам развязал?

– Вы её развязали!

– Мы вас подталкивали, – не стал отрицать Абедалоф. Он поставил бокал на стол и теперь медленно приближался к девушке. – Разве папочка не рассказал тебе о предложении Махима? Сразу после покушения Махим предложил мир. Хитрая сучка Лилиан уговорила слюнтяя взять назад…

– Ты врёшь!

В ответ – вкрадчивая улыбка, искры в глазах, морщинки вокруг. Арбедалочик искренне наслаждался происходящим.

– Ты не пыталась понять, почему я вышвырнул Махима с вершины? Почему затеял смену власти в самый разгар кризиса, когда ты и твои дружки бомбили Приоту? Думаешь, у него изо рта пахло? Причесался не так? Нахамил мне? Я его вышвырнул, ибо Махим понял, что ведёт Кардонию в тупик, и попытался всё остановить. Он предложил твоему отцу мир.

– Ты врёшь!

«Мир! Он предложил мир!» И мир вокруг стал рушиться.

– И представь, как сильно изумился Махим, когда понял, что выстраданное им решение, его подвиг, его жертва никому не нужны!

– Замолчи!

– Война – детище твоего отца, Кира, и смерть Драмара – тоже. Винчер Дагомаро убил твоего жениха, а не мои люди. Убил тем, что отправил в бой, хотя мог избежать войны…

– Замолчи!

Девушка вскочила, замахнулась, словно желая ударить галанита, заткнуть его ударом в губы, заставить… Не получилось. Арбедалочик ждал нападения, без труда перехватил руку разъярённой девушки, резко развернул её спиной и оглушил умелым ударом в голову.

– Ты спрашивала, зачем я тебя спас? Спрашивала?! Я хочу передать послание твоему папочке!

В голове шумит от удара, от обиды, от унижения. Руки не слушаются, ноги согнуты, поза… Абедалоф подтащил Киру к дивану и согнул пополам, прижав грудью к твердым подушкам спинки. Поза отвратительна, но нет возможности её сменить: Арбедалочик оказался сильным, бешено сильным, и его руки уже рвут застёжку брюк.

– Нет…

– Я сделаю с тобой то же самое, что собираюсь сделать с Кардонией.

– Нет!

– Кричи, кричи…

Исполнить издевательское пожелание насильника девушка не успела: за спиной Абедалофа послышался сначала грохот – с петель слетела дверь, затем вопль – от боли орал телохранитель, а затем кто-то негромко произнёс:

– Кажется, я разучился опаздывать.

Помпилио вошёл в дом, как только убедился, что Арбедалочик на вилле. Ну, не сразу в дом, конечно, вошёл через калитку, оказавшись в парке, и тут же открыл огонь.

По дороге Помпилио обдумывал два варианта действий: вежливо постучать, представиться и предложить поговорить или же суровый налёт. Остановился на втором, быстром и предсказуемом.

«Пуфф!»

Использовать глушитель дер Даген Тур не любил, как все бамбальеро, он считал грохот естественной составляющей выстрела, придающей ему законченность, но понимал, что в некоторых случаях скрытность предпочтительнее удовольствия.

«Пуфф!»

В доме, согласно уверениям Бабарского, не более десяти телохранителей, в каждом «Уллуме» прячется по двенадцать выстрелов, получается больше двух на голову – настоящая роскошь, бамбадао столько не нужно.

«Пуфф!»

Помпилио спокоен до отрешённости, он видит только цели, не более, но видит их задолго до того, как цель понимает, что она – цель. Он слышит шаги и дыхание, клацанье затворов и щелчки предохранителей, чувствует запахи, все запахи: аромат из кухни – рыба со специями; кожа – ремни и ботинки; оружейная смазка, дерево мебели, краска свежих газет, вино из гостиной… Но прежде…

«Пуфф!»

Нога ноет даже через двойную дозу болеутоляющего, сквозь приказ не ныть и не мешать. Нога ноет, но хромота не мешает Помпилио стрелять.

«Пуфф!»

Движения всё равно страдают, однако заметить огрехи способны лишь величайшие учителя Химмельсгартна, те, кто имеет право учить бамбадао. И критиковать бамбадао. Остальные не понимают, что жесты покалеченного Помпилио далеки от идеала, не успевают понять. Для остальных отточенные движения бамбадао слишком быстры, а выстрелы – слишком точны.