Юрий Никитин - Стоунхендж

— Левее! — велел Томас. — И прямо!..

— Мы пойдем по кругу!

— Еще нет.

Она послушно послала обоих коней левее, хотя все ее нутро кричало, что совершает непростительную ошибку. Кони уже хрипели, через валежины не прыгали, огибали, на груди и боках пламенели царапины, а когда снова ломились через густые кустарники, на сломанных ветках оставались капли крови.

Дракон ходил над ними кругами, раздраженно ревел. Огонь из пасти вырывался багровый, с клубами дыма, но лишь сжигал верхушки деревьев. Крыльями взмахивал тяжелее, только глаза смотрели с прежней злостью.

Внезапно кони выметнулись на широкую поляну, больше похожую на поле для турнира. На той стороне высился темный сосновый бор, деревья стояли исполинские, массивные, суровые, но до них добраться было непросто. Яра свернула поспешно, намереваясь проскочить по опушке и при первой же возможности снова углубиться в чащу, но Томас неожиданно заорал:

— Прямо!!!

— Но...

— Прямо, ухорылое!

Стиснув зубы, она повернула коней, чувствуя себя голой и беззащитной, лишившись ненадежного покрова ветвей. Навстречу понеслась высокая трава, а сверху на плечи обрушились солнце, небо, и тут же раздался страшный торжествующий рев. Дракон наконец-то увидел свою жертву на открытом месте!

Он развернулся, тяжело и беспорядочно хлопая крыльями. Затрещали ветки, а дракон с раскрытой пастью бросился вдогонку. Яра слышала нарастающий рев, в спину внезапно ударила волна жара. Кони, обезумев, рванулись к стене леса с удвоенной силой.

Яра, оглянувшись, увидела, как настигающий дракон распахнул жуткую пасть и выставил вперед две страшные когтистые лапы. Огонь уже не выпускал, зато острые, как ножи, зубы были нацелены на беглецов.

Земля грохотала под копытами, земля бросалась навстречу и пропадала под брюхом коня, а сзади настигла тугая волна смрадного воздуха. Яра уже чувствовала на спине когти дракона, как вдруг сзади что-то произошло, но она не успела понять, ибо навстречу стремительно неслись деревья.

Кони проскочили между могучими стволами, понеслись, постепенно замедляя бег, а сзади прогремел рев, страшный треск, снова рев, в котором были ярость и боль. Томас оглянулся, сказал страшно:

— Левее!.. Быстро, иначе сейчас умрем!

— Опять левее...

Кони свернули, а через мгновение на то место, где они были только что, обрушился огромный ствол дерева, а чуть погодя еще один — полный сил, с зелеными ветвями. А всего в десятке шагов позади стоял жуткий рев смертельного раненого зверя, треск ветвей и целых деревьев.

Томас перевел дыхание, бросил:

— Теперь можешь сдать вправо.

Она дрожала, оглядывалась пугливо. Огромный дракон, увлекшись погоней, с такой страстью пытался ухватить убегающие жертвы, что позабыл про свои уставшие крылья, а те не смогли круто поднять его в воздух, когда впереди выросла стена вековых сосен.

— Не выберется? — спросила она слабым голосом.

— Разве что без крыльев, — буркнул он. — А без них лесное зверье не посмотрит на его пасть. Дракон в небе, а в лесу медведь хозяин!

Они некоторое время ехали шагом. Кони на ходу устало срывали листья с кустов. Яра спросила нерешительно:

— Что теперь?

— Придется оставить коней.

— Коней? Ты с ума сошел!

— Дракон не сам по себе охотился за нами. Я уверен, что за ним следили. Погиб он или нет, но его хозяева уже знают наше направление. Если мы будем ехать дальше по этой тропке, то вскоре напоремся на засаду. Они сумеют выслать отряд навстречу! Единственный наш шанс — оставить коней, свернуть в такую чащу, куда на конях не пробраться, а там, даст Бог, отыщем какую-нибудь лесную деревушку. Деревенский кузнец сумеет сбить эти оковы!

Сама мысль оставить коней ужасала ее до такой степени, что тряслись ноги. Куда можно уйти в дремучем лесу, когда по пятам мчится погоня, а у ее отважного спутника едва душа в теле?

Она продолжала смотреть на него жалобно, однако проехали еще не больше версты, когда Томас решительно соскочил на землю. Он не удержался со скованными руками, упал, но поднялся быстро, ожег негодующим взглядом Яру, что бросилась помочь. Она под его строгим взглядом увела коней подальше от тропки, замела конский след ветками. Томас кивнул, говорить он не мог, губы распухли еще больше, почернели, и Яра послушно свернула за ним в темную и страшную чашу.

Карабкаться приходилось через валежины, лесные завалы, крутые косогоры, возникшие среди леса непонятно почему, а еще Томаса чутье влекло к буреломам, мелким лесным озерам и болотцам, в которые он обязательно влезал, чтобы собаки, на случай если будут собаки, потеряли след.

Яра измучилась, смотрела уже с ненавистью в широкую спину. Он казался нечеловеком: чересчур неутомимо карабкался, двигался, не замедляя шаг ни на мгновение.

— Погоди, — прохрипела она пересохшим ртом, — дай перевести дух...

Он остановился, посмотрел на нее через плечо.

— Ладно... Перевела? Пошли.

И снова зашагал, широкий и сильный, но если бы у нее в глазах было хоть сколько-нибудь силы, она прожгла бы в нем большую дыру.

Лесную весь они обнаружили раньше, чем ожидали. Томас нахмурился — сюда обязательно явится погоня. Могут застать за расклепыванием цепей, тут же оденут новые. А то и оставят старые.

Яра оставила его в кустах дожидаться, сама отправилась в весь. Изнеможение навалилось на Томаса с такой силой, что он едва успел увидеть, как за ее спиной сомкнулись ветви.

Вернувшись, Яра похолодела, не обнаружив рыцаря на прежнем месте. Тайные, мелькнула ужаснувшая мысль. Молниеносные и бесшумные убийцы Тайных, что могут пройти всегда и везде. Они все-таки догнали!

Она поворошила листья, пошла по примятым опавшим листьям. Левее был густой куст орешника. Яра раздвинула ветви и обнаружила торчащие ноги. В ужасе она вломилась в кусты, бросилась на неподвижное тело рыцаря.

Тот спал. Обезображенное лицо было страшной маской, лопнувшие губы и разбитые места затянуло коркой крови. Потертая вязаная рубаха была в темных коричневых пятнах.

Томас проснулся, ощутив пристальный взгляд. Яра поспешно отвела глаза, в них читалось что-то странное, сказала поспешно:

— Я кое-что принесла.

Она выложила на сломанные ветви ломоть хлеба и жареную курицу. Томас продолжал смотреть вопросительно, и Яра вытащила из мешка молот с короткой ручкой.

— И это купила?

— Весь слишком близко, сам сказал! Я просто украла... меня никто не видел. Не смотри так! Я оставила монету, но засунула ее в щель, чтобы нашли не сразу, а дня через два-три.

Томас положил скованные руки на камешек.

— Давай, бей.

Яра замахнулась, обрушила молот на цепь. Томас вскрикнул, подскочил, затанцевал. Глаза рыцаря испепеляли ее на месте.