Юрий Никитин - Передышка в Барбусе

Сам он намерен тоже...

— А ты зачем? — удивился Мрак. Аспард развел руками.

— Тревожно мне, — признался он. — Хоть через такую охрану мышь не прошмыгнет, но всё же. Есть там ещё задняя дверь, что выходит прямо в тёмный густой сад. Я затаюсь там. Уж я точно не сомкну глаз, мимо меня не проползёт и муравей!

— Ну, лады, — сказал Мрак. Он широко зевнул. — Хоть только вечер, но что-то заморился я. Слабый я... Наверное, умный. Завалюсь-ка я спать. Скажи, чтоб никакая морда меня не тревожила. Утром свидимся!

— Спокойной ночи, Ваше Величество, — ответил Аспард.

Мрак прислушался к топоту удаляющихся шагов. По ту сторону двери ковра уже нет, все топают, как кони. Видать, у тцара либо с ушами что-то не так, либо он слышал только шорох звёзд, а рядом хоть бей молотом по листу железа...

В небе только-только зажглась вечерняя заря, скоро в домах загорятся огни, и Мрак ощутил радостную дрожь в теле. Мышцы за день слегка налились, устал изображать Его Величество, отяжелел от сытного ужина, в самом деле тянет ко сну, но сейчас вот обернётся волком, и сразу в тело хлынет и заполнит до кончиков ушей дикая сила, сон упорхнёт, как вспугнутые воробьи, а мир станет по-настоящему цветным и радостным.

Он подпрыгнул и ударился о каменные плиты через толстый ковёр. По мышцам стегнуло болью, иначе нельзя, превращения не будет, тут же нахлынули запахи, в ушах загрохотали голоса, топот сапог, послышался скрип колодезного журавля.

К чему это я, подумал он, поднимаясь. И сам себе ответил: да просто восхотелось.

Побегал в волчьей личине по огромной, как площадь, спальне, с разбега прыгая через ложе, а Хрюндя подскакивала на подушках и старалась ухватить его за лапу широкой пастью. Тело вздрагивало от ощущения силы, мощи, молодости, свежести. Потом, конечно, снова грянулся об пол, со второй попытки вернулся в огромное грузное тело, такое медлительное, тяжёлое, неповоротливое... на взгляд волка, хотя для человека он вообще-то невероятно быстр, а уж силой не обижен вовсе.

Оглохнув, почти потеряв все запахи и наполовину ослепнув, он открыл тайник, пролез в дыру, там снова превратился в волка и, собрав одежду простолюдина в узелок, помчался в сторону выхода из дворца.

Ход уже не казался тесным, кривым или таинственным. Все знакомо, Мрак нёсся короткими прыжками, умело сворачивал, проползал в опасных местах, где свод просел, резво проносился через подземные ручейки.

До выхода было уже недалеко, когда ноздри задергались сами по себе, застыли, передав ему нечто настолько невероятное, что Мрак остановился, припал к холодному полу. Нечто, нарисованное запахами, приближалось чересчур быстро для человека. Уши ловили каждый шорох, вскоре Мрак услышал легкий цокот крепких когтей по каменному полу.

Внезапно неведомый зверь вздрогнул, замедлил шаг, остановился. Узкая морда вытянулась вперёд, он старательно нюхал воздух. Похоже, только сейчас уловил присутствие Мрака...

Мрак поднялся, прорычал на волчьем языке:

— Приветствую. Кто ты и что делаешь в моих подземельях?

Волк оставался недвижим, он снизу, припав к полу, рассматривал Мрака. Глаза горели тусклыми жёлтыми огоньками. Запах, который не скрыть, сказал громко и откровенно, что это самец в полной силе, устал, голоден, раздражён, зол, везде видит врагов, но сейчас озадачен, не знает, как себя вести. И, самое главное, это не чистый волк, а волк-оборотень.

Незнакомец прорычал:

— Я... волк... Я ищу врага.

— Здесь? — спросил Мрак. — Он убежал от тебя?

— Нет...

Мрак выждал, но волк молчал, из горла рвалось слабое клокотание, а от пола донёсся слабый скрип когтей. Волк готовился к прыжку, но Мрак уже знал, что противник теперь тоже видит его в запахах, а он в полтора раза крупнее, сильнее втрое, и стайный инстинкт заставляет чужака припасть к полу, выворачивает ему шею, чтобы подставить горло в ритуальном жесте смирения. Однако человек в облике волка противится этому, борется, ибо человек — самый странный зверь, вроде бы и стайный, и стадный, и в то же время одиночнее всех зверей-одиночек.

Волк всё боролся сам с собой, Мрак приподнялся на всех четырех, добавил в свой рык угрожающей мощи, медленно двинулся вперёд, клыки обнажились. Волк зарычал, ударился о землю. Мрак отступил, волк быстро превратился в человека. Ничем не примечательного, коротконогого, с плоской грудью. Он тяжело дышал, приходя в себя, Мрак отступил ещё, сел.

Человек поднялся на дрожащих ногах. Послышался стук.

Мрак оскалил зубы уже в весёлой гримасе, это чужак ударился головой, шипит от боли, щупает макушку.

— Ну что, — сказал он зло, — ты ведь не волк, да?.. Мрак ударился о землю, на миг ощутил страх, что чужак нападёт в эту минуту беспомощности, но тот не двигался, смотрел завороженно на могучую фигуру.

— Ого, — сказал он потрясенно, — ты кто?

— Живу здесь, — буркнул Мрак. — Уже тысячу лет. А ты кто?

— Я... я был... Это неважно, — сказал человек, — кем я был. Но мне выпал случай поправить свои дела. Один человек пообещал мне сундук с золотыми монетами, если я... если я выполню одно поручение.

Мрак зевнул, буркнул:

— Мне всё равно, что вы, смертные, придумываете, кого режете, давите, топите... Я охраняю сокровища глубоко в недрах, а до остального нет дела. Но если ты пришёл за сокровищами...

Он зарычал, напряг мышцы. Человечек испуганно вскрикнул:

— Нет, нет!.. Ни о каких сокровищах нет речи!

— Врёшь, — ответил Мрак убеждённо. — Здесь нет ничего ценного, кроме моих сокровищ. Ты врёшь, и я тебя сейчас сожру вместе с костями.

Человек вскричал торопливо:

— Нет, это не то!.. Но тебе ведь нет дела до стычек между людьми?

— Ваши стычки меня не интересуют, — ответил Мрак твёрдо, — но если ты решил украсть мои сокровища... А ты решил украсть, по глазам вижу...

— Да нет же!

Мрак надвинулся, навис, огромные руки потянулись к шее оборотня.

— Сюда лезут только ради моих сокровищ...

— Нет, — вскрикнул оборотень. — Один человек обещал мне сундук монет, если я проберусь в спальню тцара и перегрызу ему горло.

Мрак усомнился:

— Дык это можно было сделать и даром! Это ж такое удовольствие — перегрызть горло.

Он облизнул губы и начал внимательно рассматривать горло оборотня. Тот побледнел, прикрыл кадык ладошкой.

— Для него это важно, — проговорил он дрожащим голосом. — А от золота и серебра у него ломятся подвалы. Сундуком больше — сундуком меньше... А ты знаешь здесь все ходы?

Мрак сказал оскорблённо:

— Конечно! Я хожу здесь тысячу лет!

— А ты мог бы... указать мне ход к тцарской спальне? Я устал бегать здесь, хочу есть. Тот человек сказал, что я найду ход по запаху, я тоже так думал... конечно, найду, но я не хотел бы носиться здесь ещё сутки!

Мрак повернулся к нему спиной, бросил небрежно: