Вадим Панов - Красные камни Белого

– Я должен завершить опыт, – капризно ответил Помпилио. И неожиданно закончил: – Псатас, выйди вон.

Алхимик ошарашенно уставился на Старшую Сестру, но та лишь устало кивнула:

– Оставь нас.

Чем окончательно добила несчастного.

– У нас не принято так обращаться с людьми, – холодно произнесла женщина после того, как алхимик закрыл за собой дверь.

– Сочувствую, – протянул Помпилио, внимательно глядя на манометр атанора. – Ты в курсе, что стекло закоптилось? Или такие мелочи тебя не волнуют?

– Он издевается, – хрюкнул Алокаридас.

– Я показываю преимущество строгого подхода и неукоснительного соблюдения порядка, – произнес адиген прежде, чем Старшая Сестра согласилась со стариком. – Мы собираемся воевать, а на войне мелочей не бывает. И даже такой пустяк, как закопченное стекло, может привести к печальным последствиям. К поражению… – Атанор свистнул, спорки вздрогнули, Помпилио улыбнулся и продолжил лекцию: – Я пришел к выводу, что решение поставленной задачи требует одновременно ударить по двум направлениям: храм и вражеский цеппель.

– Мы уже пытались взять храм и потеряли много воинов, – вклинился Алокаридас. – Красный Дом хорошо укреплен.

– В него наверняка ведет подземный ход.

– Думаешь, мы дураки? – вновь не сдержался жрец. И посмотрел на Старшую Сестру: – Ты сказала ему о хищниках?

– Я решил проблему животных, – произнес Помпилио, в упор глядя на жреца. – И мне надоело, что ты говоришь обо мне в третьем лице. Есть замечательное слово: «мессер». Впредь не забывай его, обращаясь ко мне.

– Но…

– Что же касается зверушек, то у меня есть дрессировщик. – Адиген покосился на женщину: – Еще одно совпадение.

Но Старшая Сестра перестала удивляться после того, как бамбадао назвал ей свое имя. А потому спокойно поинтересовалась:

– Кто?

– Тыква… То есть – Ллойд Чизер, это его зверушки. – Помпилио посмотрел на полупустой бокал, потом на бутылку, что стояла на столике у стула, потом, приподняв бровь, на жреца. Алокаридас отвернулся, чем вызвал очередную улыбку адигена. – Так вот, Ллойд со своей синеволосой помощницей вез хищников на Каату и уверен, что сможет вернуть животных под контроль. Это позволит воинам пройти в храм и ударить противнику в спину.

– И мы победим! – не сдержался жрец.

Отец видел, с каким нетерпением ждал Алокаридас этого момента. Как тосковала его душа, лишенная привычного покоя Красного Дома. Как терзался старик при мысли, что чужаки ворвались в святилище во время его служения.

Но теперь все в прошлом. Все страхи позади. Воины войдут в Храм и выгонят чужаков!

– Экспедиционный цеппель улетит при первых же признаках тревоги, – прохладно заметила Старшая Сестра.

– Именно поэтому «Неудержимый» атакует вражеский корабль одновременно с ударом по храму. Поскольку мы ничего не знаем о вооружении противника, придется открывать огонь с максимальной дистанции, но я полагаю, что мой опыт артиллерийских дуэлей, а также опыт капитана Мона…

– Он тоже военный?

– Был военным, – деловито сообщил Помпилио. – Как выяснилось, в молодости капитан Мон служил в каатианском флоте. А Мойза Пачик, Рыжий – инженер Компании, тоже пригодится на борту.

– То есть в лагере останется лишь девушка?

– Вряд ли это разумно, – усмехнулся адиген.

– Почему?

– Она до колик боится твоих сородичей.

– Что же в этом плохого? – поинтересовался Алокаридас.

– Я не вижу причин, которые помешали бы девушке отправиться с нами, – неожиданно произнесла Старшая Сестра.

Лишний чужак вряд ли что изменит.

– Благодарю, – кивнул Помпилио. – Я не знаю, сколько у тебя людей, но на «Неудержимый» необходимо взять не менее тридцати воинов.

– Зачем так много?

– Воздушные сражения не всегда заканчиваются катастрофой, Сестра. Цеппели живучи, и есть вероятность, что противник не рухнет на землю, объятый пламенем, а спокойно приземлится. Экипаж, как ты понимаешь, немедленно бросится врассыпную, и твои бойцы отправятся на охоту.

– Логично, – пробормотал жрец.

В любом случае, чем больше на борту людей – тем лучше.

Но Старшую Сестру волновало другое:

– Мессер, вы уверены в исходе сражения?

Помпилио высокомерно посмотрел на женщину:

– Ллойд гарантирует, что зверушки управляемы, а значит, все зависит от воинов, которые пойдут в храм. Что же касается воздушного сражения, то сначала я должен осмотреть твой крейсер и понять, в каком состоянии пребывают машины и оружие. Впрочем, к победе ведут не столько пушки, сколько умение с ними обращаться.

– Когда вы планируете выступать?

– Дальнобойность восьмидесятимиллиметровых орудий около четырех лиг. Мы должны сблизиться с противником на это расстояние в тот самый момент, когда станет достаточно светло для открытия огня… – Древний хронометр атанора тренькнул, адиген обернулся и взял в руку одну из колб: – Обожаю этот момент: финал делания!

– После смены галаниты окажутся в своей казарме, – негромко произнес Секач. – Двух ублюдков, что дежурят на дальней башне, уберут игуасцы, которые сейчас на средней. А мы, стало быть, займемся остальными.

Два человека на ближней башне, четверо на воротах, еще двое у храма – восемь менсалийцев рассосредоточены по комплексу и еще восемь сидят перед Секачом в главном зале их дома. В руках оружие, головы перехвачены черными повязками – все готовы к бою, готовы ударить в спину тем, кто еще вчера плечом к плечу сражался с ними против спорки. Семнадцать, а с игуасцами – девятнадцать человек против девятерых галанитов. Вполне достаточно для победы.

– Тихо не получится, – заметил один из наемников. – Дабурчик хитер, собака, наверняка выставил пост внутри дома.

– Выставил и выставил. Значит, постового кончим первым.

– А если без шума не получится?

– На «Докторе» все равно ничего не услышат, – махнул рукой Берт. – Вандар слишком высоко поднимает цеппель.

– А если услышат?

– Скажем, что спорки полезли.

– А если спорки и впрямь полезут?

– При свете дня? Они понимают, чем это для них закончится.

– Ты сам сказал, что шлепнуть галанитов нужно до рассвета…

Все эти вопросы уже обсуждались, и на каждый был дан ответ, который наемники приняли. А потому настойчивость бойца вызвала у Секача понятное раздражение:

– Сомневаешься? – Берт наградил бедолагу тяжелым взглядом. – Или боишься?

Болтливый побледнел:

– Нет.

Он хорошо знал, как поступает с трусами Секач.

– В таком случае – заткнись. – Берт посмотрел на часы. – Начинаем через пятнадцать минут. Проверить оружие и по местам.

– Как тихо, – прошептал Курок, таращась в окутавшую храмовый комплекс темень. – Не верится, что скоро рассвет.