Анатолий Дроздов - Кондотьер Богданов

В сумерках Богданов с Аней шли к себе. К дому их сопровождала пара неразговорчивых швейцарцев – Конрад не доверял кметам. Дома летчики ужинали и ложились спать. Сном это можно было назвать весьма условно…

Однажды они поссорились. На ночь Аня рубаху снимала – в темноте-то не видно! Как-то на рассвете она проснулась и видит: одеяло сползло, Андрей, вместо того чтоб укрыть ее, сидит и пялится.

– Бесстыжий! – сказала Аня, прикрываясь. – Я же голая!

– Я заметил! – сказал он.

– Не стыдно?

Он пожал плечами.

– Развратник! Как можно?

– Меня тоже рассматривали, – сказал Андрей. – И даже трогали.

– Я думала, ты спишь! – сказала Аня, краснея.

– В другой раз, когда захочешь потрогать его, не жди, пока усну.

– Ты не сочтешь меня развратной?

– Мне это понравится.

– Клавку свою попроси! – вспылила Аня. – Я тебе не какая-нибудь!..

Он вздохнул и вышел во двор. Присел на завалинку и подставил лицо солнцу. Лето было в разгаре. Жаркое солнце пробивалось сквозь закрытые веки, отчего мир вокруг казался розовым. Внезапно розовый свет исчез – кто-то заслонил солнце. Андрей открыл глаза. Аня, простоволосая, стояла перед ним и смотрела исподлобья.

– Я пробовала сама, – сказала, показывая гребешок, – не получается!

Андрей протянул руку. Она немедленно порхнула ему на колени (где еще сесть во дворе?) и молчала, пока он расчесывал и заплетал косы. После чего пристроилась на груди.

– Ничего не могу с собой поделать – ревную тебя! – сказала тихо. – К Клаве.

– У нее давно другой.

– Думаешь?

– Не сомневаюсь.

– Как же ты мог с ней? Все видя и понимая?

– Я объяснял.

– Расскажи, как по мне сох!

– Рассказывал.

– Я хочу еще!

– Ты обещала казнить в понедельники, – сказал он. – Сегодня среда.

– Расскажи! – попросила она. – Пожалуйста! С самого начала!

Богданов неохотно подчинился. Она слушала, отстранившись, внимательно наблюдая за выражением его лица.

– Зд о рово! – заключила по окончании. – Жаль, девчонки не слышат!

– Еще чего! – возмутился он.

– Что ты понимаешь! Они подумают: ты со мной из жалости или по глупости. Им такое не скажут!

– Скажут! – не согласился Андрей. – Еще лучше!

– Вот это фигушки! – возразила Аня.

Они помолчали.

– В принципе, чем я лучше Клавки? – вздохнула Аня. – Живу с тобой, как и она, просто так.

– Аня! – сказал Андрей. – Здесь нет загса. Рапорт о женитьбе подавать некому.

– Разлюбишь, как ее, и бросишь! Стану тебя щупать, а ты скажешь: «Зачем мне распутная? Поищу порядочную!»

– Сама придумала или солнцем напекло? – Андрей снял ее с колен и усадил на завалинку. Встал и ушел в дом. Там лег на лавку, заложив руки под голову. Аня явилась следом.

– Пойдем завтракать! – позвала с порога.

– Не хочу! Ешь одна!

– Я не стану одна!

Она вошла в клеть и стала перед лавкой. Он не отреагировал.

– Ты специально лег, чтоб я стояла?

Богданов сел.

– Чего надулся?

– Не знаю, как убедить тебя, – сказал он с горечью.

– Зачем смотрел на меня голую?

– Мне этого хотелось.

– Не для того, чтоб сравнить меня с Клавой и решить, кто лучше?

– Аня! – сказал Андрей потрясенно. – Я даже не думал о таком!

– Раз хотел – смотри!

Она стащила рубаху и оказалась перед ним в одних сапожках. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Она не выдержала первой, прыснула. Он засмеялся, вскочил и подхватил ее на руки.

– Идем завтракать? – спросил. – Или?..

– Или! – сказала она…

Проблема с женитьбой решилась сама по себе. Как-то Аня ушла к Ульяне, Андрей скучал дома один. Внезапно за оградой послышался топот. Андрей вышел во двор. Евпраксия, привязав жеребца, шагнула в калитку. Андрей молча поклонился.

– У меня есть крестная дочь, – сказала княжна, – я за нее в ответе.

Андрей насторожился.

– Дочь моя живет в блуде! Это сором!

– Что я должен сделать? – спросил Андрей.

– Венчайтесь! И поскорее!

– Ладно! – сказал он.

Княжна пошла к выходу.

– Проша! – окликнул он.

Она обернулась.

– Тебе это зачем?

– Пока ты не женат, – сказала она, кусая губы, – я надеюсь! Это все ведун! Обманул меня! Отроковица поведала: «Прилетит Богдан, поцелуй его троекратно! Обретешь себе мужа!»

– Ты пригожая и храбрая, – сказал Андрей. – Самая замечательная женщина из всех, кого я знал!

– Что ж другую избрал?

– Ей я нужнее…

Она смотрела укоризненно. Богданов наклонился и поцеловал ее руку.

– В уста так и не посмел! – фыркнула она. – Эх ты, боярин Пушкин!

«При чем здесь Пушкин?» – недоумевал Богданов, глядя ей вслед… В тот же день он сходил к священнику и договорился о венчании. Отец Пафнутий назначил день, исповедовал и причастил жениха и невесту. За то, что жили до свадьбы, наложил епитимью: сорок раз прочитать «Отче наш» и спать порознь до венчания. Они прочитали молитву вечером, и Аня отправилась к вдове. Андрей засыпал, когда дверь в клеть скрипнула, босые ножки прошлепали по дощатому полу.

– Там душно! – сказала Аня, влезая на кровать. – Печь топилась!

– Я пойду на лавку! – предложил Андрей.

– Не нужно! Я в рубахе!

«Рубаха не кольчуга!» – подумал Андрей, но промолчал.

– Скажи! – спросила она. – Венчание – это как загс?

– Намного серьезнее. В Евангелии сказано: «Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть». После загса можно развестись, после венчания – нет!

– Совсем-совсем?

– Не знаю точно, – сказал Андрей, – но читал: до революции с этим были проблемы. Жены изменяли мужьям, а те не могли с ними развестись.

– Проблемы были только у мужчин?

– Женщины не жаловались.

– Боишься, буду тебе изменять?

– Боюсь!

– Ты серьезно?

– На тебя многие заглядываются.

– Кто, например?

– Конрад. С первого дня.

– Он же немец!

– Швейцарец.

– Старый!

– Я бы не сказал, Ульяна довольна. Если б не боялся меня, давно б подкатился.

– Не замечала! – сказала Аня удивленно.

– Я заметил.

– Это не страшно! Мы улетим, Конрад останется.

– В полку ухажеры найдутся.

– Не придумывай!

– Например, Леша Тихонов. С тех пор как вывезли его с вынужденной, глаз от тебя не отводит. Это он заметил, что ходишь к Гайворонскому. Спрашивается, почему? К особисту многие ходят, а заметил тебя. Следил.

– Ты действительно меня ревнуешь? – удивилась Аня.

– Конечно!

– Здрово! Так приятно!

– Мне не очень.

Она склонилась над ним. Ее волосы упали и закрыли их лица плотным шатром.

– Андрей! – шепнула она. – Обещаю: даже не посмотрю на другого!

– Многие обещают! – возразил он. – Особенно перед свадьбой!

Она села, он услышал шорох одежды.

– Что ты делаешь?

– Снимаю рубаху!

– Нам же нельзя!