Анатолий Дроздов - Кондотьер Богданов

– У меня жених затосковал! – сказала она, прижимаясь к нему горячим телом. – Я должна утешить! Еще передумает! Мы потом молитву прочтем: сорок раз за утешение…

Решившись на венчание, Андрей планировал обойтись без свадьбы – к чему? Не тут-то было. Через попадью новость узнала Ульяна, через нее – весь Сборск. К дому вдовы прискакал Данило.

– Где свадьбу играть будем? – спросил весело. – В хоромах?

Лицо Данилы источало такую радость, что Богданов не решился спорить.

– В хоромах так в хоромах, – сказал со вздохом. – Только чтоб люду немного.

Данило пообещал. Люда в хоромах оказалось действительно мало – человек пятьдесят. Сколько поместилось. Остальные сели во дворе, заполнив его от тына до тына. Окна гридницы растворили; здравицы, возглашаемые в хоромах, были слышны снаружи, что давало возможность гостям выпивать синхронно. За тыном топталось немало желающих поглазеть и послушать. Расходы по угощению Данило взял на себя и не стал слушать возражений Богданова. Свадьба получилась веселой и громкой. Невеста в платье из парашютного шелка выглядела нарядно. Кусок, оставшийся после расчета с Путилой, пришелся кстати. Андрей красовался в новой рубахе. Платье Ане сшили за полдня, заодно накроили из шелка платочков – замужней женщине не пристало ходить простоволосой. Остатки шелка пошли в уплату за работу и были приняты с благодарностью. Рубаху Андрей просто купил. Ему принесли на дом с десяток, причем без всякой на то просьбы, и не хотели брать денег – еле уговорил. В гриднице было душно и шумно. Молодые стоически сносили многословные здравицы, похвальбы и скабрезные намеки на предстоящую ночь. Специально отведенную кладовую завалили подарками. Были здесь меха, кожи, сукна, полотна, до гибели всякой посуды и прочих полезных в хозяйстве вещей. Часть подарков блеяла, мычала и хрюкала в княжем сарае – Андрей даже не представлял, что будет со всем этим делать. Самый богатый дар последовал от княжны – деревня неподалеку от Сборска. Одиннадцать домов, полсотни смердов, считая женщин и детей, плюс окружающие земли. Богданов становился боярином.

Княжна сидела неподалеку от молодого и не слишком грустила. Радости на лице не читалось, но кручина отсутствовала. Зато Данило лучился. Он громко распоряжался за столом и с довольной ухмылкой наблюдал, как молодые краснеют от скабрезных речей. Были за столом Конрад с Ульяной, отец Пафнутий с попадьей, а также бояре и видные люди Сборска. И каждый желал что-то сказать…

В сумерках Богданов взгромоздился на мышастого, усадил на холку жену и поскакал к себе. Там они повалились в постель и, измученные, забылись. Проснулся Андрей утром – от ощущения пристального взгляда. Он открыл глаза. Аня лежала на животе и, подперев подбородок ладошками, с нежностью смотрела на него.

– Давно ты так? – поинтересовался Андрей.

– У меня есть муж! – сказала Аня. – Я хочу на него смотреть.

– Прежде не позволяли?

– Прежде не было мужа.

– Я сильно изменился?

– Глупый! – сказала она. – У тебя замечательное лицо, когда спишь. Милое и беззащитное.

– Это лучше, чем зверское.

– Еще ты разговариваешь во сне, – продолжила она, не обратив внимания. – Я прислушалась. Что-то: «Не верьте ведуну!..»

– Ему и в самом деле нет веры. Княжну обманул!

– Как?

Андрей рассказал.

– Бедненькая! – пожалела Аня. – Так надеялась!

– Может, переиграем?

– Дудки! Венчанные! На всю жизнь!

– Если ведун обманул княжну, то, возможно, и нас, – сказал Богданов. – Боюсь, мы остаемся здесь.

– Это дезертирство! – возмутилась Аня.

– Дезертир покидает часть по своей воле, нас не спрашивали. Мы здесь два месяца, в полку ждать перестали. Записали в без вести пропавшие, извещения родственникам выслали.

– Мама!.. – вдруг всхлипнула Аня. – Никогда ее не увижу?..

Богданов обнял ее, стал гладить по спинке. «Многие не увидят! – подумал горько. – Война…»

– Попросим Бога, чтоб вернул нас? – внезапно предложила Аня.

Богданов не нашелся, что ответить.

– Мне Ульяна сказала перед крещением, – продолжила Аня, – Бог обязательно подаст, если просишь от чистого сердца. Я попросила – он дал. Я сказала: «Пусть меня ранят! Пусть даже убьют, но чтоб с ним!»

– Анечка!.. – сказал Богданов потрясенно.

– Попросим?

– Обязательно! – заверил Андрей. – А если не подаст?

– Подаст! – решила Аня. – Обязательно!

– Анечка! – Богданов поцеловал ее в плечико. – Мы не знаем, чего этот Бог замыслил. Вдруг здесь оставить? Что делать? Кому я нужен?

– Мне нужен! – возразила Аня. – Очень-очень!

– Я о другом. Займемся чем? Кончатся боеприпасы – и я не воин. Профессии нет, как семью кормить?

– Придумаем что-нибудь! Ты замечательно ладишь с людьми. Данило хотел тебя зарезать, а ты с ним подружился. Вместо княжны женился на мне, а она не прогнала. Швейцарцы готовы за тебя сражаться, хотя ты убил двоих и денег им не платишь. Люди на тебя разве что не молятся. Ты можешь стать даже князем.

– Князем нужно родиться!

– По-другому нельзя?

– Ну… Поискать княжну…

– Нет! – возразила Аня, садясь. – Княжон искать мы не станем! Законная жена имеется, другой не положено. Если кто попытается, приговор будет суровым – за измену Родине!

– Только размечтался! – вздохнул Богданов. – На белом коне, в красном плаще…

– Князь из тебя никудышный! Людей пораспускаешь, имущество растранжиришь…

Богданов сделал обиженное лицо.

– Да-да! – подтвердила Аня. – Растранжиришь! Ты такой. Корову женщине купил, здесь деньги раздаешь… Коня сироте подарил, чтоб замуж взяли, целый табун смердам сожженной деревни отдал… В драки вечно встреваешь… Один против банды разбойников полез…

– Та-ак! – заинтересовался Андрей. – Откуда сведения?

– Данило поведал.

– Трепло он!

– Совсем не трепло! Летели тебя выручать, ему страшно стало. Взмолился. Я говорю: «Расскажи что-нибудь!», чтоб отвлекся. Он и рассказал.

– С тобой в самолете не такого наплетешь! Чуть не угробила сотника!

– Я, может, неважно летаю, – обиделась Аня, – зато не вру, как ты!

– Когда я врал?! – возмутился Богданов.

– Всегда! Главное, так хитро придумает! Собралась стреляться, сказал, что давно за мной смотрит. Мол, такой-сякой, признаться стеснялся. Я уши и развесила. Разозлилась, стала его мучить и стреляться забыла. Он и рад! Лгунишка!

Богданов насупился.

– Наплетет – и глазом не моргнет! – продолжила Аня. – Стала ревновать его, заявил: измены моей боится. Лешу Тихонова приплел, заставил оправдываться. Это ж надо придумать: я буду ему изменять! Я! – Она чуть не задохнулась от возмущения. – Врун! Законченный!

– Так! – сказал Богданов, приподымаясь. – Оскорбление непосредственного начальника и старшего по званию!