Сергей Джевага - Тотем Козерога

— Ты убил их! — зарычал ветер. — Смотри!..

Белые пушистые подушки облаков превратились в черные обгоревшие туши. Меж ними

проскакивали злые красные молнии, гремел гром. Прозрачное жаркое пламя охватило

каждое облако, жадно лизало и глодало. Багровые языки пожирали туманные клочья,

поднимались к бездонному небу и превращались в толстые столбы черного дыма.

Раздавался треск, шипение. В раскаленном Аду метались фигурки крылатых людей.

Поднебесные жители кричали от боли, вспыхивали как сухая трава и падали

искореженными дымными головешками. На лету распадались золой, разваливались на

куски.

Ты виноват! — прогремело в мозгу. — Ты убил их! Если бы не твоя глупость и

дурацкое желание, то крылатые люди жили, пели песни и радовались существованию.

Убийца! Еретик! Предатель!..

— Нет! — всхлипнул я. — Нет…

Небо почернело от дыма и пепла. Глубокую лазурь закрыло жирными столбами,

пламенем. Медленно падал дождь из пылающих перьев и пуха. То тут, то там стучали

небольшие обугленные комочки — останки крылатых. Прекрасный солнечный мир,

беззаботный и счастливый, превратился в обгорелый труп, пустую оболочку.

В спину ударил раскаленный кулак, уши заложило от рева и близкого грохота. Я

оглянулся, в испуге вытаращил глаза. Степь горела. От края до края полыхало море

огня. К облакам поднимались дымные столбы, рвались длинные языки пламени. Ветер

окреп, уверенно гнал стену огня прямо на меня. Не отрывая взгляда от

надвигающейся опасности, я поднялся на ноги. Отступил на шаг, второй… А потом

развернулся и побежал. Ветер и пламя словно того и ждали. Взвыли и загудели,

бросились вдогонку.

Меня обгоняли обгоревшие перья и пепел, под ногами мягко шуршала трава.

Невыносимый жар опалял спину. Я чувствовал, что рубашка тлеет, начинает гореть.

Пламя в небе, пламя позади. И нет выхода. Лишь бежать, бежать… пока хватит сил,

пока бьется сердце. Стопы чаще попадали не в сочную траву, а в тлеющие угли.

Острые сухие стебли царапали пятки. Я хрипел от боли, захлебывался собственным

криком. Стена огня нагоняла, ветер бросал в спину полыхающую траву, раскаленный

пепел. В ушах нарастал грозный гул — стихия близко. Пот заливал глаза,

невыносимо щипал открытые раны, ожоги. Я уже почти ничего не видел. Мчался на

подгибающихся ногах, ориентировался по звукам и запахам.

— Ты виноват! — гремело и хохотало Пламя. — Я покараю тебя!

— Ты ответишь! — свистел Ветер. — Отступник!

— Убийца! — шептало Небо. — Что ты натворил?..

Я молчал, берег дыхание. Спустя секунду понял, что проигрываю. Сердце

разрывалось, воздух больше не желал проветривать легкие. Пламя обступило со всех

сторон, глодало кожу, впивалось в мясо. Не поддамся! — промелькнула упрямая

мысль, придала сил измученному телу. Я вырвался из колючих объятий огня,

рванулся вперед.

Муть перед глазами рассеялась, и я увидел невозможную в этом правильном

пластмассовом мире огромную дыру в земле. Черная, глубокая и широкая. Края

идеально ровные, будто отмерены циркулем. Она могла быть ловушкой, могла

привести к смерти. Но у меня не оставалось выбора… Я рванулся вперед,

оттолкнулся ногами и рыбкой влетел в черный проем.

Промелькнул осколок темного неба, полыхающие чадным пламенем облака. Спину

лизнул огонь, но отпустил, разочарованно загудел где-то далеко вверху. Я

окунулся в глубокую беспросветную тьму. В ушах свистел ветер, теребил раны,

размазывал кровь и слезы по обожженному лицу. Я раскинул руки, закрыл глаза и

отдался на волю судьбы. Парил и кувыркался в теплых потоках воздуха. Но голова

не кружилась, желудок не бунтовал. Будто завис в пустоте, среди тьмы и

спокойствия. И лишь ветер подсказывал, что двигаюсь, лечу…

Кто я? Где? Что вообще случилось?.. Ответа нет. Я попал в зачарованный круг

неизвестности. Но теперь была зацепка — та самая фигурка волшебного зверя. Я

вызвал образ перед глазами. Внимательно рассматривал, следил за извивами тела,

загогулинами рогов. Порой казалось: вот-вот, еще немножко и вспомню. Но каждый

раз путеводная нить ускользала, взлетала выше, подразнивала и манила.

Боль ушла. Раны затянулись, кожа разгладилась. Вслед за изумлением пришла

равнодушная сонливость — падаю несусветно долго, сколько до дна не известно.

Поспать бы, забыться, отдохнуть… Воздух взревел, падение ускорилось. Дно! –

понял я. Попытался сгруппироваться. Но не смог. Тело налилось тяжестью, разум

утонул в черноте и безмолвии. Вспыхнул свет, жаркие лучи прошли насквозь. Что-то

вымыли, подчистили, но не до конца…

В голове возник надсадный гул, заглушил мысли. Я открыл глаза, огляделся:

убегающие вверх и вниз ступеньки, площадка лестницы какого-то учреждения. Стены

глухие — ни окон, ни дверей. Но светло — обои, коими заклеен бетон слабо

мерцают. Очень тихо. Воздух безвкусный, прохладный…

На губах сама собой возникла счастливая улыбка, в душу хлынул водопад

положительных эмоций. Я медленно пошел наверх, потом не выдержал и поскакал по

ступенькам. Один пролетик, второй, десятый… Хорошо-то как! Будто всю жизнь

только тем и занимался, что бегал по лестнице. Будто?.. Ах-ах, забыл дурак? Это

же цель!.. Нет, Цель с большой буквы! Ты всегда тут поднимался. И когда-нибудь в

будущем обретешь подлинное счастье. Лестница… Да-да, Лестница Мироздания!

Взгляд радовал чудесный блеск новенькой краски. А цвета? Какие восхитительные

цвета! Серо-синий под ногами, бордовые перила, зеленая решетка ограждения… И

стены теплого телесного оттенка. Ох-х… А это что? Узор? Ни-че-го себе! Как

интересно… Взор прикипел к полоске с краю ступеньки. Узкая, ярко-алая. А на ней

черной краской выведен замысловатый узор. Я присмотрелся с радостным

любопытством. И неожиданно для себя самого перешел на шаг. А затем и вовсе

остановился. Медленно, со скрипом в спине наклонился, принялся жадно

разглядывать. Маленькая фигурка сказочного зверя. Верхняя половина — козел,

нижняя — змея. Как интересно! Тот, кто красил, обладал оригинальным вкусом.

Нельзя останавливаться! — промелькнула мысль. — Ты должен подниматься

непрерывно!

Да-да, — подумал я покорно. — Надо бежать дальше. Грех! Предательство! Нужно

наверстать упущенное время!

Радость бытия ушла. Взгляд непрерывно следовал вдоль контура фигурки. С глаз

будто сдернули тяжелое покрывало. Сквозь открытую прореху хлынули воспоминания.

И я закричал… Невыносимая боль выжигала мозги, плавила нервные окончания. Упал

на спину, захрипел. С устрашающей четкостью чувствовал, как возрождается разум.

Частички моего «Я» словно разбрызганные по земле капли ртути притягивались друг