Владимир Корн - Волки с вершин Джамангры [litres]

– Как вариант.

Под утро, при расставании, я не выдержал и сказал то, что все время вертелось на языке:

– Сантра, никогда бы не подумал, что вы решитесь еще на одну встречу со мной.

– Это еще почему?

– Вы же сами сказали – сделали все, что хотели. Убедились в том, что слухи обо мне действительно верны. Или напротив. И поставили меня в зависимость от вас, ведь я принадлежу именно к тому самому типу мужчин.

– А для души?

Для души люди слушают музыку или даже ее играют. Все, что между нами произошло, – для тела. Или все-таки нет?

Так что мое умиротворение, на которое указал Синдей, имело совсем другие причины.

Иногда, слушая его, поначалу могло показаться – он несет явную чушь. Но, если взглянуть чуть глубже, не выглядит ли все иначе? То, что он сказал, не является ли настолько тонкой иронией, что понятна лишь мне одному? К тому же и взор у него оказался вовсе не такой подслеповатый, как утверждал он сам. Ведь именно Синдей первым увидел мчащийся к нам во весь опор головной дозор, состоявший из наемников Курта Стаккера.

– Стаккер? – взглянул я на того, совершенно не понимая, что именно заставило их так поступить.

Ведь для этого необходимо знать те инструкции, которые он им дал.

– Что-то идет не так, – отреагировал Курт. И оглушительно свистнул: никогда бы не подумал, что можно издать настолько громкий звук, всего-то заложив в рот два пальца.

Наша, пусть и небольшая, колонна обычно растягивалась довольно широко. Состояла она из головного дозора, который то и дело скрывался из глаз. В голове всегда ехали мы – Клаус, Виктор, Александр, Стаккер и я. И практически постоянно – Синдей Пронст: куда было от него деться? За нами держалась группа наемников – примерно треть из всех, что имелись у Стаккера. Затем шли телеги с нашим походным скарбом, карета фельдъегерей – желтая с черными полосами, как придорожный столб. Сами они – весь десяток, и арьергард, где находились остальные наемники. Теперь, после команды Стаккера, арьергард оказался около нас в какие-то мгновения, в то время как остальная колонна остановилась.

Базант – правая рука Курта Стаккера, а именно он в подавляющем большинстве случаев возглавлял головной дозор, – приблизившись к нам, осадил коня так резко, что оставалось только надеяться: у него имеются веские причины. Хотя уже по одному этому смело можно было судить – что-то случилось. Он – воин опытный, прошедший практически тот же путь, что и Курт Стаккер, а у того за плечами почти двадцать проведенных в армии лет.

– Говори! – потребовал от него Стаккер.

– Порядка двухсот всадников, идут на рысях.

– Кто именно?

– Как будто бы драгуны, но до конца непонятно.

– Так драгуны или нет?

– Часть из них.

– А другие?

– Другие одеты как крестьяне, вооружены чем попало, но…

– Базант!

– Посадка у них, строй держат. И еще лошади.

Базант вел себя так, как будто опасался упрека: поднял тревогу из-за пустяков! Но, по сути, он полностью был прав. Хотя бы по той простой причине, что заставить крестьян держать строй – задача та еще. К тому же крестьянские лошадки отличаются от строевых, и опытный кавалерист не мог не увидеть разницу. В неменьшей степени опасение вызвало и другое.

Существует выражение: «В любви и на войне все средства хороши». Так вот, ходят упорные слухи, что волнения в Финлаусте – дело рук Аугуста, короля соседнего Нимберланга, который намерен вернуть провинцию. Посланные им эмиссары и сеют смуту, которая в любой момент может вспыхнуть мятежом. Притом не чурается Аугуст и откровенно гнусных методов, когда по Финлаусту разъезжают целые отряды специально подготовленных им людей. Одеты они в мундиры королевства Ландаргии, но ведут себя как порой оккупанты не могут позволить – оставляя за собой сожженные деревни и висельников. Якобы король Ландаргии Эдрик таким образом наводит порядок. Столкнуться с одним из отрядов было бы для нас смертельно: свидетели им не нужны.

Базант, не скрываясь, облегченно выдохнул, когда понял, что Стаккер принял его слова со всей серьезностью: значит, он не перестраховался. Сам Стаккер обратился ко мне:

– Господин сарр Клименсе?

– Курт, ваш опыт несравним с моим.

И я невольно посмотрел назад, где примерно в получасе езды находились развалины форта.

Их было много во времена, когда здесь проходила граница между Ландаргией и Нимберлангом. С той поры, когда установилась новая граница, минуло несколько столетий, и от укреплений мало что осталось. Но принимать бой в открытой степи – означало верную смерть. Безусловно, в том случае, если те две сотни всадников действительно представляют для нас опасность. Курт Стаккер мой взгляд уловил и кивнул.

– Сарр Клименсе, именно так и поступим. Должны успеть. В наших же интересах. – И, значительно повысив голос, начал командовать: – Разворачиваемся, и как можно быстрее назад. Живее, сказал! – Затем добавил для Синдея, завидев, что тот, судя по ухмылке, явно собирается съязвить: – Смело можете остаться здесь. Обещаю, собственноручно нацарапаю на вашей могиле – «Завидуйте!».

Теперь впереди всех, поднимая клубы пыли, неслись повозки со скарбом. За ними следовали фельдъегеря со своей каретой, дальше мы с Клаусом и остальными. Прикрывали наш отход наемники, все пятьдесят. Никто и не пытался спрятать следы, их невозможно было скрыть. Главное заключалось в том, чтобы добраться до развалин, не неся на плечах погоню, выиграв немного времени для подготовки встречи. Она могла и не состояться. Обнаружив нас, незнакомцы вполне могли проводить взглядом, снисходительно улыбаясь в бороды и усы. Хотя нет: если они действительно королевские драгуны, обязательно должны проверить, кто мы и почему поспешно сбежали, едва только их увидев.

Погони поначалу не было видно, и мы даже в какой-то мере сбавили ход. Наверное, вскоре и вовсе перешли бы на шаг, когда на пригорке, причем в стороне от дороги, появились первые всадники, а затем еще и еще. Это заставило нас нестись теперь уже на пределе сил.

Когда-то форт представлял собой настоящую крепость, пусть и весьма скромных размеров. Судя по останкам – четыре угловые башни и надвратная, а украшенные зубцами стены, там, где они частично сохранились, были на удивление высоки. И расположен форт был на возвышенности, что должно было создать врагу дополнительные сложности. К тому же еще и ров, контуры которого сейчас едва можно угадать.

Из всех башен относительно целой оставалась единственная. С обвалившимися внутри перекрытиями, во всем другом она вызывала уважение к создавшим ее мастерам: столько лет прошло, а она стоит себе и даже не думает рушиться. Сохранилось бы и многое другое, но с беглого взгляда становилось понятно – часть форта разобрана для каких-то нужд. Собственно, да, камень здесь – редкость, успел обратить внимание. Тем более обтесанный камень, который пойдет на любую постройку.