Кира Лихт - Пепел и пламя [litres]

– Ты любишь своего брата?

– Да, – без заминки ответил Энко.

– Любишь, но готов отнять у него того, кого любит он?

Теперь Энко заколебался.

– Мы полубоги, Ливия.

– И что?

– Мы воспринимаем любовь иначе… – он запнулся. – Тут уже вопрос власти.

У меня перехватило дыхание.

– Вопрос власти? – с трудом выдавила я, и только тогда Энко понял, что сказал. Он открыл было рот, чтобы ответить, но я его опередила: – Хочешь сказать, для тебя это лишь вопрос власти? Вот, значит, в чем все дело? Собираешься сделать то, в чем Маэль тебя всегда упрекал? Лишить его чего-то только потому, что это принадлежит ему?

– Нет, – спокойно ответил Энко. – Я хочу бороться за то, что считаю важным.

Я покачала головой.

– Энко, для тебя это лишь игра. Ты переменчив, как ветер. Утверждаешь, что любишь своего брата, и в следующую же секунду объясняешь, что боги не способны любить. Во что же мне верить?

– Целые царства пали лишь потому, что братья возжелали одну женщину. Были разорваны союзы, развязаны войны. Между разными континентами воцарилась вражда. Мне не за что извиняться. – Энко дернул кадыком, отвернулся и на мгновение задумался. Потом снова посмотрел на меня. В глазах у него мерцало пламя. – Елена Прекрасная стояла на горящей стене Трои и танцевала, когда вокруг шла развязанная из-за нее война. Ей было все равно, что битва казалась безнадежной. Ей было все равно, что говорят о ней другие. Ты похожа на нее. Все твердят, что ты сражаешься в заведомо проигранной битве, но тебе все равно. Ты смеешься окружающим в лицо, потому что никого не боишься. – Энко улыбнулся и добавил: – Ты стоишь на горящей стене и танцуешь.

– Энко… – начала было я и замолчала, потому что не знала, что сказать.

Энко сократил то небольшое расстояние, что нас разделяло, и накрыл мою ладонь обеими руками. У меня по спине пробежала дрожь.

– Маэль – мой брат, но я заберу у него ту, кого он любит, – сказал Энко. В его глазах не осталось ничего человеческого. – Могу и заберу.

Я почувствовала внутреннее сопротивление и поняла, что Энко обращается к нимфе внутри меня. Силой своего голоса он медленно и расчетливо пытался взять верх над моей сущностью.

– Нет, дело не во мне. – Я резко выдернула руку из его пальцев. Каждое слово давалось с трудом. – Дело в Маэле. Я – игрушка, которую ты у него отнимаешь, чтобы рассердить.

Энко тихо рассмеялся.

– Ливия, прекрасная Ливия. Воинственные женщины кажутся мне невероятно привлекательными. Наверное, это гены викингов дают о себе знать. – Он наклонился ко мне и снова взял меня за руку.

Я заморгала, пытаясь уйти от его взгляда. Нельзя допустить, чтобы он взял меня под контроль! Я больше не позволю темному богу использовать меня в своих целях, как это делал Маэль, посылавший меня разгуливать по ночным улицам Парижа. Но темные боги могущественны, и сопротивляться было трудно. Я попыталась сосредоточиться. Можно ли как-нибудь избавиться от влияния Энко? «Помогите мне. Помогите противостоять его силе». Я почувствовала странное покалывание, и мой разум прояснился – это можно было сравнить с тем, как если бы кто-то рукой раздвинул тучи на небе. Я заметила, что левая рука у меня свободна, и схватила Энко за подбородок.

– А вот это мне нравится, – промурлыкал тот.

«Ненадолго», – подумала я и направила весь свой гнев в руку. Через считаные секунды у Энко на подбородке появился ожог.

– Ай! – Энко вскрикнул и отпустил меня. Его кожу покрывали красные лопнувшие волдыри. Энко выглядел так, будто получил сильный солнечный ожог. – А ты не ходишь вокруг да около!

Я отступила на полшага назад, удивленная собственной силе. Впрочем, вскоре гнев взял верх над удивлением.

– Думаешь, я не замечу твоих грязных трюков? Хочешь залезть ко мне в голову и взять под контроль? Я больше не та доверчивая нимфа, которая ничего не знает и ничего не замечает! Прости, сын Аида, но это давно в прошлом!

Энко воспринял мои слова как вызов. Его кожа уже начала заживать.

– Ладненько. Значит, тебе нравится пожестче? Вот это да. Не ожидал от своего тюфяка-братца.

Я призвала на помощь все свое самообладание, чтобы не покраснеть от таких пошлостей, и издевательски усмехнулась.

– Ты запищал, как девчонка, стоило мне к тебе прикоснуться, и еще называешь Маэля тюфяком? Как мило.

Глаза Энко расширились. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. У Энко на скулах заиграли желваки.

– Почему ты выбрала Маэля? – хрипло выдавил он. – Почему его?

– Потому что люблю его.

– Но почему? – Энко смахнул с подбородка отслоившуюся кожу и снова стал безупречным полубогом, которому все поклонялись.

– Любовь нельзя объяснить. Она либо есть, либо ее нет.

Энко молчал. Похоже, он не знал, что на это возразить.

Я поправила лямку сумки. Внутри меня все еще бурлила сила, я ее чувствовала. Эта сила удерживала меня в вертикальном положении и заглушала страх.

– Я пойду. Спасибо за помощь и поддержку, но все это зашло слишком далеко. Я думала, что мы друзья, но друзья так не поступают.

– Не уходи, – попросил Энко, протянул ко мне руку, но быстро опустил ее. – Прости.

Я покачала головой, вцепившись в лямку сумки.

– Я думала, ты хочешь мне помочь. Думала, тебя заботит судьба Маэля и ты хочешь добиться его освобождения. Теперь я знаю твои истинные намерения, поэтому нам лучше больше не встречаться.

– И каковы же мои истинные намерения? – поинтересовался Энко и сложил руки на груди. – Если бы я хотел тебя сожрать, то сделал бы это еще несколько недель назад.

– Ох, Энко, – фыркнула я. – Твои слова говорят сами за себя. – Я отвернулась от него, отперла замок и схватилась за дверную ручку. – Пусть в твоей вечной жизни все будет хорошо.

Но Энко не торопился меня отпускать. В мгновение ока он оказался у меня за спиной, и я больше не могла открыть дверь.

– Ты окончательно потерялась в наивных мечтах, раз думаешь, что Маэль выйдет на свободу. Может, он и вообразил себя спасителем человечества, но доказательства говорят против него. Он просидит в тюрьме много веков, – заявил Энко.

Я решила удостоить его последним взглядом и обернулась.

– Это что, предложение?

Из-за сверхъестественно белых зубов улыбка Энко выглядела еще более угрожающей.

– Уверен, мы бы отлично повеселились.

Я отшатнулась.

Энко улыбнулся шире.

– Повеселились? Ну и ну, – презрительно фыркнула я. – Ты ничегошеньки не знаешь о любви.

Похоже, этот обмен колкостями Энко забавлял. Он преодолел разделяющее нас расстояние, и я ударилась спиной о тонкую дверь.

– Ты могла бы меня научить.

Я покачала головой и ответила:

– Извини, но я всегда трезво оценивала свои силы. А теперь отпусти меня.