Кира Лихт - Пепел и пламя [litres]

– Ты кто такая? – требовательно повторил Гермес, посланник богов и великий дипломат олимпийцев. В следующую секунду его озарил свет, и рядом появились две огромные золотые змеи. Я хотела было открыть рот, но тут змеи бросились на меня.

От страха и удивления я не могла сдвинуться с места.

Змеи почти добрались до меня. Они угрожающе шипели, из-за чего казались еще страшнее. Их рубиновые глаза словно светились изнутри. В самую последнюю секунду мне удалось заставить тело мне повиноваться.

– Гермес! – вскричала я. – Гермес, это я, Ливия!

Змеи застыли, будто превратившись в золотые статуи. Голова одной из них замерла в считаных сантиметрах от моего лица. С острых клыков капала мерцающая жидкость, которая прожгла темный пол у меня под ногами.

– Ливия? – недоверчиво переспросил Гермес.

– Да-да, это я!

Гермес свистнул, отзывая своих змей. Те ожили и поползли обратно, потеряв ко мне всякий интерес. У ног Гермеса они начали уменьшаться в размере, потом кольцами обернулись вокруг его тела и вскоре исчезли в вырезе рубашки. Некоторое время Гермес внимательно смотрел на меня, потом повернулся к окну, перегнулся через стол и задернул занавески, закрывая солнце.

– Что вы здесь делаете? – выдавила я. – Почему не отвечали? – У меня дрогнул голос. – Я отправила сотни сообщений! Чуть с ума не сошла от беспокойства! А теперь застаю вас здесь, у Маэля в квартире! Неужели вы хотели, чтобы я съехала с катушек?!

Я перешла на крик, но стоило Гермесу повернуться ко мне, как слова застряли в горле. От Гермеса – сияющего посланца богов, всеобщего любимца и красавца-мужчины – осталась одна тень. Он похудел килограммов на десять, его щеки впали, а тщательно причесанные волосы потеряли блеск. Ярко-голубые глаза были совершенно измученными. Казалось, он постарел на многие годы.

– Ливия, – произнес он, быстрыми шагами подошел ко мне и обнял. Его рубашка стала ему слишком велика, и я чувствовала под пальцами пустоту.

– Расскажите, как он, – прошептала я. – Пожалуйста, Гермес, расскажите, как там Маэль. Я больше не могу выносить неизвестность, этот страх сводит меня с ума!

– Маэль жив, – ответил Гермес. – Раны на теле зажили, но он ждет суда. – Гермес слегка отстранился и заглянул мне в лицо. Круги у него под глазами были глубже лунных кратеров. – Похоже, дела плохи.

– Почему вы мне не писали? – спросила я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Почему так долго держали меня в неведении? Что я вам сделала?! Я ведь даже не знала, пережил ли он ту ночь!

– Ливия… – Гермес взял меня за плечи и провел вниз по рукам. – Я только вернулся с Олимпа и первым делом пошел не к себе домой, а к Маэлю, надеясь найти доказательства его невиновности. Я не смыкал глаз с того самого дня, как все случилось. На Олимпе мне устроили допрос, а потом посадили под замок, как поступают с заговорщиками и другими преступниками, – без еды, без света. Меня обвинили в предательстве и в сговоре с Маэлем, мол, я был в курсе его планов и потворствовал ему. Пришлось призвать на помощь весь свой дар убеждения, чтобы мои божественные братья и сестры поверили, что я ничего об этом не знал. А поверить в это трудно, учитывая, что Маэль собирал золотые осколки статуи со времен Мидаса. Понятия не имею, как я это проморгал. Теперь я сожалею о своей невнимательности. Я бы уберег Маэля от всего этого ужаса, если бы узнал о том, что он задумал, и помешал ему. Я его наставник, я за него отвечаю. Я должен был заметить, что происходит. Я виню себя в том, что случилось, – сказал Гермес. В его глазах тоже стояли слезы. – Теперь я сделаю все, чтобы его освободить. Под «всем» я подразумеваю не вторжение на Олимп и операцию по захвату тюрьмы. Нет, мы докажем, что Маэль невиновен. Он хороший мальчик. Я не верю ни слову из того, в чем его обвиняют.

– Но в катакомбах вы… – начала было я.

Когда мы были в катакомбах, Гермес не хотел верить моим словам о том, что у Маэля не было дурных намерений. Так почему сейчас он передумал?

Гермес выглядел печальным.

– У нас есть определенные правила. Если бы я отклонился от протокола на глазах Аида, тот бы использовал это против меня. Ты же его знаешь. На допросе он обвинил собственного сына в краже его шапки-невидимки. Разве это можно назвать порядочным, достойным поведением? А ведь Маэль – его сын. Поэтому у меня не было другого выбора. Но теперь, когда меня оправдали, я всеми силами постараюсь убедить Олимп в невиновности Маэля.

– Я разговаривала с Зевсом, – выпалила я.

Гермес уставился на меня огромными и круглыми, как блюдца, глазами.

– Как тебе это удалось?

Я рассказала ему про встречу с Нереем, про его нахальные водоросли и телефон родом из семидесятых годов, который был забытым каналом для связи с Зевсом.

Гермес покачал головой.

– Поверить не могу, что старый пройдоха столько лет скрывал от нас этот канал связи!

Я пожала плечами и сказала:

– Как бы то ни было, он позволил мне им воспользоваться. Это было невероятно великодушно с его стороны, потому что после моего звонка канал связи был уничтожен. Нерей сказал, что телефон пропал вскоре после нашего ухода.

– И как прошел ваш с Зевсом разговор?

– Никак. Зевс разозлился и отказал мне. Он не проявил ни малейшего интереса к тому, чтобы узнать правду. Я почувствовала себя глупой девчонкой, которая несет бред. В какой-то момент Зевс просто отключился. Учитывая его состояние, я ничего другого и не ожидала. Зевс выглядел неухоженно и помято. Не таким я представляла себе предводителя олимпийцев.

– В этом и кроется корень всех проблем, – ответил Гермес и, вздохнув, пригладил волосы. Похоже, с него сняли все кольца, и без них его пальцы выглядели какими-то странно голыми. – Несколько веков назад Зевс потерял интерес к мирским делам. С тех пор мне все чаще приходится брать на себя руководство и разные организационные обязанности. Быть может, поэтому я и не замечаю того, что творится у меня под носом.

– Значит, это вы взломали дверь? – спросила я, махнув в сторону входной двери.

– Учитывая весь ужас положения, это решение показалось мне оправданным.

Новость о том, что грабителя здесь не было, меня успокоила. Я снова посмотрела на Гермеса и сказала:

– Вы очень плохо выглядите.

– На Олимпе время летит быстрее, чем на Земле. Если здесь проходит неделя, то там – целый месяц. Я провел в заключении дольше, чем несколько дней. – Гермес устало улыбнулся и оглядел меня с головы до ног. – Обычно дамам такое не принято говорить, но сегодня я сделаю исключение: ты тоже плохо выглядишь, моя дорогая нимфа.

– Да, знаю, – ответила я и торопливо потерла глаза. За закрытыми веками все еще плясали яркие пятна. – Но мне все равно. – Я открыла глаза и посмотрела вниз, на свои туфли. Зрение постепенно возвращалось в норму. – Я хочу вернуть Маэля. Вы сможете мне помочь? – спросила я и подняла взгляд на Гермеса.