Кира Лихт - Пепел и пламя [litres]

Тот снова улыбнулся, но в этот раз его улыбка была вымученной и бессильной.

– Я никогда не лгу, Ливия, поэтому могу сказать только одно: я не знаю. Я не знаю и поэтому не могу обещать, что добьюсь освобождения Маэля. Ни в твой жизненный срок, ни вообще когда-либо.

После этих слов земля чуть не ушла у меня из-под ног. Неужели мне остается только смириться? Сдаться и забыть Маэля?

– Ливия, – начал было Гермес и, положив руку мне на плечо, продолжил: – С нашей прошлой встречи ты стала намного сильнее. Что с тобой произошло?

– Не знаю, – едва слышно ответила я. Можно ли доверять Гермесу? Стоит ли рассказать ему о странных силах, которые иногда просыпаются внутри меня?

Гермес вздохнул, и мне показалось, будто он подыскивает правильные слова.

– Знаешь, когда ты появился в дверях… Я тебя не узнал.

– Я тоже вас не узнала. Вы стояли на свету, и меня ослепило солнце. Я увидела только черный силуэт.

Гермес одарил меня серьезным взглядом и ответил:

– Но меня-то солнце не ослепило. Я стоял к нему спиной.

– И что же вы увидели?

Гермес уклончиво отвел взгляд. Казалось, он не мог поверить тому, что показали ему глаза.

– Я увидел сияние. Я никогда прежде не видел, чтобы такое сияние исходило от нимфы. Так проявляется божественная сила, очень редкая сила. Она настолько могущественна и прекрасна, что глаз не оторвать. Меня будто загипнотизировали. На мгновение мой разум полностью отключился. Но это не все. Судя по всему, твоя сила воздействует на мой мозг. В твоем решительном взгляде есть что-то такое, что вызывает желание подчиниться. Что-то устрашающее.

Некоторое время я не знала, что ответить. Что-то устрашающее? Во мне? Мой рост едва доходит до метра шестидесяти, у меня пышные формы, я не отличаюсь спортивным телосложением. В своем плаще в цветочек я меньше всего похожа на кого-то устрашающего.

– Как такое возможно? – спросила я.

Гермес пожал плечами.

– Внутри тебя дремлют какие-то силы, но какие – мне неведомо. Похоже, ты особенная. У твоих сил божественное происхождение, это точно. И вместе с тем я чувствую в твоих жилах кровь луговых нимф. С тобой что-нибудь случилось, пока меня не было?

Я покачала головой.

– Я много плакала и строила планы по освобождению Маэля, а в свободное от этого время пыталась общаться с родителями и не скатиться по учебе. Я тоже заметила, что мои силы увеличились, но понятия не имею, как и почему.

– Рассказывай, – приказал Гермес, скрестив руки на груди. – Рассказывай обо всем, что знаешь.

В следующую секунду мой телефон издал сигнал входящего сообщения. Я вздрогнула, и так заметно, что Гермес удивленно вскинул брови.

– Ты боишься, – сказал он. Это был не вопрос.

Я смущенно потупила взгляд, затем вздохнула и вытащила телефон. Не время прятать голову в песок. Надо посмотреть, от кого сообщение. В конце концов, не один Энко пишет мне в «Ватсап».

– Дело в Энко, – объяснила я. – Мы поссорились.

Брови Гермеса взлетели еще выше.

– Ничего удивительного.

Я посмотрела на экран телефона и увидела сообщение от Тиффани: «Привет, дорогая. Надеюсь, у тебя все хорошо. От Энко что-нибудь слышно? Я немного волнуюсь. Сегодня не увидимся, поэтому высылаю фотку маминого медальона, как и обещала. Приносить его школу – слишком рискованно. В общем, на этой карточке настоящий сын Никты. Думаю, он довольно симпатичный. Согласна? Удачи, и увидимся завтра».

Снова раздался сигнал «Ватсапа» – это пришла фотография от Тиффани. Стоило мне ее увидеть, как телефон чуть не выпал у меня из рук. У меня подогнулись колени, и я бы упала, если бы Гермес меня не подхватил.

– Боги всемогущие! Ливия, что случилось? Получила плохие вести?

В голове фейерверком взрывались мысли. Господи, что мне теперь делать? Рассказать ли Гермесу? Но тогда придется выдать тайну Тиффани! Но иначе я не могу, мне нужно с кем-нибудь поговорить, даже если из-за этого Тиффани подвергнется еще большему риску. Не говоря ни слова, я поднесла телефон к глазам Гермеса, показывая фотографию.

Гермес с интересом наклонил голову набок и сказал:

– Какой красивый портрет. Маэль хорошо на нем получился.

В следующую секунду перед глазами у меня все потемнело.

Когда я пришла в себя, то обнаружила, что лежу на кровати, окруженная мягкими подушками. На лбу покоилось влажное полотенце. Я подняла было руку, чтобы убрать его, но тут в поле зрения появилась малюсенькая золотая змейка, которая наградила меня строгим взглядом. Змейка свернулась клубочком на полотенце, чтобы оно осталось на месте.

– Ливия… – Гермес сел рядом на край кровати и потрепал меня по плечу. – Ты упала в обморок. С тобой все хорошо?

Мир вокруг понемногу приобретал привычные очертания. Ко мне вернулись воспоминания о последних событиях, и только тогда я осознала, на чьей кровати сейчас нахожусь. Я сделала глубокий вдох. Вот он. Запах Маэля. Кровать пахла Маэлем, и на мгновение я забыла обо всех переживаниях, которые мучили меня эти несколько дней. Маэль. Здесь его присутствие все еще было ощутимым, и я чувствовала такую к нему близость… Змейка осторожно улеглась на полотенце. Я лбом почувствовала ее движения. Другая змейка, кольцом обвивавшая шею Гермеса, подняла голову и изучающе посмотрела на меня. Как, впрочем, и Гермес.

– С тех пор как я стала нимфой, я вечно падаю в обмороки. Чувствую себя ужасно неловко…

Гермес покачал головой. Змейка вторила ему.

– Подобные изменения требуют от организма больших сил. Я не специалист по нимфам и не знаю, как у вас проходит период адаптации. Но дети богов болеют подчас неделями, когда у них просыпаются силы. Такие экстремальные нагрузки отнимают все внутренние ресурсы.

– Я чувствую себя ужасно неловко, – повторила я. – Я не истеричная барышня, которая падает в обморок, чтобы уйти от проблем.

– Как это сравнение вообще тебе в голову пришло? Пробуждение сил – это все равно что марафонский забег. Тело постоянно находится под напряжением, и внутренние предохранители иногда просто перегорают. Этого не надо стыдиться, – сказал Гермес. Змейка переползла с его шеи на руку и положила голову мне на плечо, словно тоже пыталась утешить. Совсем как ее хозяин. Все происходящее было таким сюрреалистическим… Совсем как моя новая жизнь. Я лежу на кровати парня, которого, скорее всего, никогда больше не увижу, олимпийский бог, которому много тысяч лет, успокаивающе гладит меня по плечу, а две маленькие золотые змейки тем временем взяли на себя роль медсестер. Как здорово, что у меня есть прекрасные подруги, которым можно рассказать все, вплоть до самых безумных историй. И которые поверят в мои безумные истории. Если бы мне не с кем было поговорить, я бы сошла с ума еще несколько недель назад.