Джули Кагава - Железная королева [litres]

Эш одарил меня еще одним терпеливым взглядом.

– А какой у тебя опыт в обращении с мечами и вообще с оружием?

– Эм. – Я взглянула на саблю в своей руке. – Тридцать секунд?

Он улыбнулся своей спокойной, раздражающе уверенной улыбкой.

– Не поранишь.

Я нахмурилась. Эш усмехнулся, затем поднял оружие и шагнул вперед, все веселье исчезло.

– Хотя, – продолжил он, без всяких усилий переходя в режим хищника, – я хочу, чтобы ты попробовала.

Я сглотнула и попятилась.

– Сейчас? Разве мне не нужна сначала разминка или какая-нибудь подготовка? Я даже не знаю, как правильно держать эту штуку.

– Держать ее легко. – Эш приблизился, кружа вокруг меня, словно волк. Одним пальцем он указал на кончик своего клинка. – Острый конец входит первым.

– Очень ценное замечание, Эш.

Он мрачно улыбнулся и продолжил двигаться.

– Меган, я бы с удовольствием учил тебя по правилам, с самых азов, но на это уйдут годы и даже столетия. А поскольку у нас нет такого количества времени, я даю тебе сокращенную версию. К тому же практика – лучший учитель. – Он ткнул мечом в мою сторону, даже близко не достав, но я все равно подскочила. – А теперь попробуй ко мне подобраться. И не сдерживайся.

Мне не хотелось, но, в конце концов, это я попросила его научить меня. Напрягшись, я тихо вскрикнула и бросилась на него с саблей.

Эш ускользнул в сторону. В мгновение ока его меч ударил меня по ребрам плоской стороной лезвия. Я взвизгнула, почувствовав через ткань укол дикого холода. Вскинула на Эша гневный взгляд.

– Проклятье, Эш, больно же!

Он одарил меня невеселой улыбкой.

– Тогда уворачивайся.

Ребра пульсировали от боли. Вероятно, сегодня вечером там появится рубец. На мгновение у меня возникло искушение бросить клинок и вернуться в дом. Но я проглотила свою гордость и снова посмотрела на Эша, полная решимости. Это было необходимо. Нужно научиться защищать себя и тех, кто мне дорог. А несколько ушибленных ребер потерпеть можно, если однажды это поможет спасти чью-то жизнь.

Эш умело взмахнул мечом и поманил меня двумя пальцами.

– Давай еще раз.

Мы тренировались весь остаток утра. Или, точнее, я пыталась достать Эша и получала еще больше болезненных ударов через одежду. Это происходило не каждый раз и на теле даже не осталось ни единого пореза, но из-за постоянного опасения получить удар у меня уже развилась паранойя. После еще нескольких нападений, задевших мою гордость, а заодно и кожу, я попыталась переключиться только на защиту, и Эш ринулся в атаку.

Удары стали прилетать гораздо чаще.

После каждого легкого шлепка плашмя моя злость разгоралась все сильнее. Это нечестно. У него были годы, даже десятилетия опыта в фехтовании, и он не давал мне ни единого шанса. Он игрался со мной вместо того, чтобы учить отражать атаки. Это был не урок, а самый настоящий выпендреж.

В конце концов, мое терпение лопнуло. После отчаянного отражения серии очень быстрых ударов я получила тычок в спину. Это стало последней каплей. Заорав, я налетела на Эша, решительно намереваясь все-таки достать его, по крайней мере, стереть это спокойствие с его лица.

На этот раз Эш не уворачивался и не ставил блок, а развернулся и поймал меня за талию, когда я пронеслась мимо. Выронив свой меч, он схватил меня за запястье и притянул к своей груди, удерживая меня и клинок неподвижно, пока я чертыхалась и брыкалась.

– Ну вот, – пробормотал он с усталым удовлетворением в голосе. – Именно этого я и добивался.

Хотя я все еще злилась, но бороться перестала. Все чувства обострились, и я застыла в его объятиях.

– Что? – прорычала я. – Чтобы я так разозлилась, что захотела воткнуть тебе саблю в глаз?

– Чтобы ты достаточно серьезно восприняла ситуацию и действительно постаралась меня поранить. – Голос Эша, мрачный и печальный, заставил меня замереть. Принц вздохнул, упершись лбом мне в затылок. – Это не развлечение, Меган, – выдохнул он, отчего у меня по спине побежали мурашки. – Не игра, не спорт и не способ отвлечься. Это вопрос жизни и смерти. Любой из моих ударов мог бы убить тебя, действуй я серьезно. Беря в руки оружие, имей в виду, что однажды тебе придется его использовать. И в таком сражении, как это, тебе будет больно. Достаточно одной ошибки, чтобы погибнуть. И тогда я потеряю… тебя.

Его голос тут же оборвался, словно последние слова вырвались случайно. Горло сжалось, и весь гнев улетучился.

Эш прижался губами к рубцу на моем плече, и мое сердцебиение замедлилось.

– Прости, – пробормотал он с искренним сожалением в голосе. – Я не хотел причинить тебе боль. Но я хочу, чтобы ты поняла. Если я учу тебя драться, значит в будущем тебе грозит еще бо́льшая опасность. Иногда я могу быть жестким с тобой, но только потому, что не хочу, чтобы ты проиграла. – Он отпустил мое запястье и, откинув волосы с моей шеи, погладил по плечу. – Ты все еще хочешь продолжить?

Я не могла говорить. Просто кивнула, и Эш поцеловал меня в шею.

– Тогда завтра, – сказал он, отступая назад, хотя мне хотелось простоять вот так целую вечность. – В то же время. А теперь давай что-нибудь сделаем с твоими рубцами.

Мы пересекли ручей, и я сразу услышала музыку. Когда мы вошли, отец сидел за пианино и не отрывал взгляда от клавиш. Но сегодня его игра не была такой неистовой, как прошлым вечером; мелодия звучала более спокойно и мирно. Грималкин лежал на пианино, поджав под себя лапы и зажмурив глаза, одобрительно мурлыча.

– Привет, папа, – отважилась я, гадая, посмотрит ли он сегодня на меня.

Музыка смолкла, и на долю секунды мне показалось, что он собирается поднять глаза. Но потом он снова ссутулил плечи и вернулся к игре, немного ускорившись. Грималкин даже не потрудился открыть глаза.

– Ну, надо ж с чего-то начинать, – вздохнула я, а Эш на мгновение скрылся на кухне. Я слышала, как он разговаривал с несколькими незнакомыми, писклявыми голосами – домовые Леананши? – а потом вернулся, держа в руках маленькую коричневую баночку. Папа продолжал играть. Я старалась выглядеть спокойной и полной надежды, но разочарование тяжело сдавливало грудь, и Эш тоже это видел.

Он ничего не сказал и повел меня наверх на чердак, усадил на аккуратно застеленную кровать, предварительно стянув медвежье покрывало. Эш открыл банку, и я ощутила резкий травяной запах. Он казался странно знакомым, напомнив о похожей сцене в холодной, а точнее, ледяной спальне, где Эш лежал без рубашки и истекал кровью, а я перевязывала его раны.

Внизу продолжала играть тихая, скорбная мелодия, от которой у меня внутри все сжималось. Эш залез на кровать и сел у меня за спиной, осторожно приспустил рукав с моего плеча, обнажив тонкую красную полосу на коже. Прохладная, покалывающая мазь легла на кожу, и я уловила ощущение раскаяния, тусклый отблеск сожаления.