Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

«Нет, бинт Искандар».

Она рассмеялась вслух над испугом Джаварата. Звук её безумия эхом отражался в тёмной пустыне Сарасина, и голодный ветерок разносил его по обезлюдевшим улицам.

«Это – не ты», – сказал Джаварат с той же неуверенностью, как и когда она убила халифа и проснулась рядом с Ланой.

«Laa. Ты хотел, чтобы я была такой».

– Если я столкну тебя с этой лошади, ты умрёшь?

Лицо Насира изменилось, а потом он удивлённо рассмеялся.

– Возможно.

Принц смотрел на неё так, словно она была чудесной загадкой, которую ему предстояло разгадать. Laa, он насмехался над ней, вызывал в ней желание убивать. И это её желание наполняло Джаварат дурным предчувствием, хотя прежде фолиант бы злорадствовал. Что изменилось? Зафира бросилась на Насира, не заботясь о том, что кто-то из них может упасть и сломать себе шею.

Насир лишь сжал её крепко. И он был сильнее, чем она помнила…

А потом принц поцеловал её.

Laa, это был не поцелуй, а прыжок в бездну. Зафира замерла от бури чувств, охвативших её, а потом ответила на поцелуй. Их губы сражались за право властвовать друг над другом. Они целовались уже дважды, но этот поцелуй был просто великолепен. Наполнял всё её тело бурлящей силой.

Она чувствовала вкус гнева Насира. Боль. Отражённое желание, муку и ярость. В какой-то миг он отстранился, тяжело дыша, чтобы сделать вдох.

Они сражались, наказывая друг друга за сказанные прежде слова, за все те вещи, которых им обоим так хотелось, и Джаварат был между ними, путая мысли Зафиры. Она впилась зубами в нижнюю губу принца. Его губы жадно охватили её, а пальцы вцепились в её волосы, притягивая её ближе. И расстояние между ними уменьшалось всё больше, когда его ладони опустились по её шее к спине. Она хрипло вздохнула, когда Насир притянул её к себе. Её ладони заскользили под складками его одежды, проникая под тонкий лён камиса, и он откинул голову, низко застонав.

Холодная ночь Сарасина ласкала Зафиру, как его касания. Она чувствовала себя такой сильной, такой свободной… И впервые за целую вечность её мысли были ясными, наполненными им, и она забыла о зелёном фолианте с львиной гривой.

Афья негодующе фыркнула, и Зафира отстранилась, со вздохом прильнула лбом ко лбу принца.

Беззвёздная ночь смотрела на них.

Девушка взглянула на книгу, цепляясь за удовлетворение артефакта. Джаварат словно испытывал удовольствие от того, что Зафира почувствовала себя самой собой, что вернулась к себе.

«Ты удивлена, бинт Искандар».

Она едва могла слышать голос Джаварата сквозь стук крови в висках и щекочущий жар на коже.

«Я полагала, ты хочешь контролировать. Хочешь, чтобы кто-то высвободил твой хаос».

«Мы тоже так думали».

Его голос был далёким, задумчивым, когда он посмотрел на неё сверху вниз затуманенным взглядом.

– Всё хорошо?

«Ты больше не хочешь убить меня?» – вот что на самом деле стояло за его словами.

Милостивые снега, его хриплый голос был той песней, которую Зафира хотела слушать бесконечно.

Девушка кивнула.

Его губы так чудесно припухли, а дыхание так прекрасно прерывалось. Он выглядел так, словно знал совершенно точно, что произойдёт, когда его губы коснутся её.

Его рука чуть дрогнула, когда он провёл большим пальцем по её нижней губе.

– Если кто-то и может изменить саму ткань мира – это ты, прекрасная газель. Я сам видел.

Зафира чувствовала, он говорил далеко не только о Джаварате.

Насир отвёл её к другому постоялому двору, более роскошному, поскольку находился он в столице Сарасина. Кровь Зафиры казалась горячей, а сердце билось неистово, никак не желая стихать.

– Возьми меня с собой, – сказала она, когда Насир направился во двор.

Он помог её спешиться и выпустил её руку. И Зафира невольно подумала о том, каково было бы переплетать свои пальцы с его каждый раз, когда ей бы этого хотелось. Назвать его своим.

Но чудовища не становились царицами.

Внутри их встретило тепло и запах свежего манакиша. С горизонтальных балок свисали занавеси, а причудливая люстра с целой сотней зажжённых фитильков наполняла зал приглушённым золотистым светом. Толпа гостей держалась скромно, но завсегдатаи были роскошно одеты, несмотря на то, что происходило в Сарасине, и беседовали дружелюбно. Если не считать более тёмного цвета кожи, они были похожи на деменхурцев. Laa… почему-то они казались выносливее, словно жизнь в изменчивой тени Крепости Султана зака– лила их.

Зафира вздрогнула, когда к Насиру скользнула женщина с обнажённым животом. Её кожа была точно расплавленное золото, а красный наряд танцовщицы не оставлял простора для воображения.

– Sayyidi, – с придыханием проговорила женщина, схватив принца за руку.

Зафира нахмурилась, не обращая внимания на… что бы это ни было сейчас.

– Ты говоришь так, словно вот-вот умрёшь.

Насир напрягся, и женщина удивлённо кивнула, словно только сейчас заметила охотницу. Зафира не видела под тюрбаном, но знала, что уши принца горели, и на его лице отчётливо отразилось облегчение, когда из кухни вышел хозяин.

Принц откашлялся.

– У вас есть комнаты?

Хозяин кивнул, и Зафире совсем не понравилось, каким оценивающим взглядом он посмотрел на одежду Насира.

– Комнат почти не осталось, sayyidi, и…

Зазвенела горсть монет, брошенная на стол между ними, и голодный взгляд хозяина устремился на щедрую плату. У Зафиры перехватило дыхание. Удивительно, как много между ними было общего, притом что они вели такой разный образ жизни. Столько серебра, сколько он отсыпал в этот миг, она не видела ни разу!

– Замечательно, sayyidi, – проговорил хозяин, так старательно кивая, что охотница побоялась, не отвалится ли у него голова. Одну за одной он спрятал монеты в складках одежды и жестом указал им в один из коридоров: – Сюда, сюда!

Комната была такой же роскошной, как покои во дворце. Огромная кровать-платформа была застелена шёлковыми простынями и украшена подушками, расшитыми самоцветами. Здесь, за тончайшей занавесью, могли бы с лёгкостью разместиться трое. Сердце Зафиры дрогнуло – эта роскошь была предназначена не для одного человека.

Насир замер при виде ложа, потом быстро опустил сумку девушки на невысокий столик и направился к двери. Его взгляд потемнел. От страха губы Зафиры сжались в тонкую линию.

А потом дверь захлопнулась с тихим стуком.

«Какая же ты малодушная».

– Не понимаю, о чём ты, – пробормотала она.

«Трусиха».

Зафира стиснула зубы. Рывком вынув книгу из сумки, она бросила фолиант у горящего в очаге огня и тут же почувствовала жар пламени – как и Джаварат. Рыкнув, она подхватила артефакт и бросила на кровать.

Непереносимая мука захлестнула её, и эта боль не была её собственной. Небеса, эта штука что… дразнила её?!