Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

«Почему ты не возьмёшь то, чего желаешь?»

Это был честный вопрос – просто вопрос, не побуждение к действию. Безобидное любопытство – совсем не то, с чем у Зафиры ассоциировался Джаварат.

– Как когда я убила халифа? Взяла правосудие в свои руки?

«Мы говорим о нём. О твоём принце».

Она проигнорировала эту фразу и вынула джамбию Насира из ножен. Лезвие сверкнуло в отблесках пламени, напоминая ей обо всём, что она совершила. А потом охотница вынула из-за сапога чёрный кинжал и поморщилась, подумав о реакции Альтаира, когда тот обнаружил пропажу.

Нужно отдать оба кинжала Насиру – пусть спрячет их.

«Ты убивала. Ты не была лишена правосудия».

– О, откуда вдруг такое твёрдое намерение помочь мне чувствовать себя лучше? – резко ответила она, но ярость куда-то испарилась. И куда делось подначивание Джаварата? Подначивание и злобные провокации? Она устало опустилась рядом с книгой. – Во всём, что случилось, – твоя вина.

Какой же она была дурой, что сочла, будто может отправиться в Крепость Султана сама.

Она зажмурилась, вспомнив о своей дерзости, о том, каким безумием было заставить Лану украсть кинжал и как глупо было пытаться ускользнуть.

Убить Льва и украсть сердце… это ведь не вернёт ей доверие zumra. Не вернёт осколок души, которого она лишилась, когда убила халифа. Laa, единственный путь – это просто идти до конца. Встретиться с друзьями лицом к лицу. Сохранить себя такой, какой она была когда-то.

«Мы знаем, что в этом – наша вина. Вот почему мы попытались искупить её».

Искупить… Зафира чуть не рассмеялась.

– Для этого нужна мать, – сухо ответила она.

Джаварат хмыкнул в ответ на её шутку, слишком опечаленный, чтобы добавить что-то ещё.

Девушка устроилась на подушках и тяжело вздохнула. Светильник отбрасывал причудливые тени и осколки звёзд на потолок. Зафира не могла уснуть, несмотря на всё изнеможение, от которого даже глаза жгло. Мог ли Лев почувствовать её, как она чувствовала его присутствие в каждой тени, в самой ночи?

Зафира пристально смотрела на Джаварат, зная, что полагается на его компанию так же, как пьяница полагается на арак. Она повернулась на бок и посмотрела на пустое пространство рядом. Ей ведь хотелось совсем не компании Джаварата.

Соскользнув с постели, она взяла с тарелки, оставленной на столе, единственное печенье маамуль [38], то и дело поглядывая на дверь.

Нет, она не должна была. Джаварат ничего не говорил, лишь показал ей воспоминание, которое он не похитил, а нежно сохранил: Насир и Зафира в седле Афьи, свобода, бурлившая в её венах, удивительная гармония внутри, счастье, не важно, сколь мимолётное.

«Он – тот хаос, которым мы наслаждаемся».

Её пальцы сжали ручку двери, и, быстро вздохнув, она шагнула в коридор, понятия не имея, где сейчас Насир. Возможно, он был внизу, расслаблялся после целого дня в её компании. Она шагнула вперёд…

…и чуть не упала.

– Khara! – прошипела девушка.

С пола у двери поднялась чья-то фигура.

– Насир? Почему ты… что ты здесь делаешь?

Лунный свет из дальнего окна выхватил его растерянное лицо. Усталость набросила тени на его черты.

– У них что, не было других комнат? Или у тебя кончилось серебро?

Принц лишь устало моргнул.

О небеса. Она огляделась – коридор был пуст – и втащила его в комнату.

– Почему ты там скрючился?

Он смущённо потёр шею и уронил ладонь.

– То, что случилось у того постоялого двора в Деменхуре, – моя вина. Не надо мне было оставлять тебя и Афью одних. И… – он повысил голос, останавливая её возражения. – Дело не в том, что ты девушка. Дело в том, что ты – ранена.

– Так ты охранял мою дверь? – Она вскинула брови, потом поспешно собрала свои сапоги и отставила в сторону, поняв вдруг, как же неряшливо выглядит в сравнении с его неизменной аккуратностью. – Останься здесь. Эта комната достаточно большая. В конце концов, даже кровать довольно велика для нас обоих.

«Лгунья», – поддразнил Джаварат, и Зафира вспомнила губы принца. Его затуманенный взгляд. Лёгкое прикосновение его носа к её.

Когда Насир осторожно шагнул вперёд, распаляя её кровь, Зафира поняла – он знал, что она обманывает. Его грудь поднялась и опала в осторожном вздохе.

– После того, что они сказали?

Девушка видела, как он с болью стиснул челюсти.

«Принцева шлюха».

– Думаешь, слова каких-то убогих пьяниц могут меня задеть? Серьёзно?

– Конечно, нет, – процедил он.

О небеса, добиться от него хоть какой-нибудь реакции было так же тяжело, как от Арза. Девушка спрятала усмешку, стараясь выглядеть бесстрастной – тщетно. Может, кровать и была достаточно велика, чтобы на ней уместились три Зафиры, но комната вдруг показалась тесной – даама, даже дышать было тяжело. Она укусила себя за щёку изнутри, не смея встретиться с ним взглядом.

«Я всегда подозревала, что твоя невинность – только игра», – поддразнила Ясмин в её голове.

Тягучая тишина повисла между ними, а потом его глаза потемнели, став почти чёрными, и он тихо проговорил:

– Ну что ж. Пора в постель, прекрасная газель. Ты прервала такой восхитительный сон.

Она выругалась, путаясь в тонких занавесях у кровати, стараясь, чтобы принц не видел, как дрожат её руки, и резко сказала:

– Можешь лечь на той стороне.

Он снял с пояса меч и сложил у кровати. Ох уж эта его аккуратность.

– Как думаешь, люди знают, что Охотник Деменхура такой… властный?

– Как думаешь, люди знают, что у Принца Смерти такие непристойные мечты?

Насир замолчал, и Зафира невольно замерла, пытаясь распутать занавеси, судорожно раздумывая над извинениями, когда…

Он рассмеялся.

Это не было его привычным лающим удивлённым смешком. Не шепчущим, неуверенным, а настоящим, искренним смехом. От этого смеха его глаза вспыхнули серебром. Он откинул голову, широко улыбаясь, и у Зафиры перехватило дыхание. Как же ей хотелось стать художником и запечатлеть этот момент! Как хотелось быть достаточно храброй, чтобы просто пересечь комнату и коснуться губами его обнажившегося горла. Почувствовать его смех на вкус. Ее наполнила такая радость, что мир, казалось, потемнел, когда Насир замолчал.

Его щёки окрасились румянцем смущения, когда он снял пояс с метательными ножами, опустил взгляд. Размотав тюрбан, он тряхнул головой, потом снял верхние одежды и аккуратно повесил на крюк у двери.

Если девушка могла сгореть дотла при виде того, как её принц раздевается, – именно это сейчас произошло с Зафирой. Так странно было наблюдать за этими его простыми движениями, по-своему такими личными. Оставшись в тёмно-бордовом камисе, вооружённый скрытыми в наручах клинками, он опустился на кровать. Зафира могла думать лишь о его гладкой коже, о том, как учащался его пульс под её касаниями.