Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

– Он умер не для того, чтобы ты последовала за ним, – сказал Насир Ясмин, опустив тело Миска на пол в фойе в доме Айи. Потом он вложил в руки девушки кинжал – кинжал Миска, с лунным камнем на рукояти. – Оставайся внутри. Оставайся в безопасности.

Принц вышел. Зафира колебалась между тем, чтобы последовать за ним в бой и остаться здесь, рядом с подругой. Когда-то Ясмин осиротела… а теперь – овдовела.

– Иди, Зафира, – глухо сказала подруга. – Убей их всех.

– Кто это был? – спросил Альтаир, когда Насир вернулся к нему, стирая с клинка чёрную кровь. – Я увидел только её волосы. Никогда не видел такого яркого оттенка.

– Миск погиб, – ответил Насир.

Не то чтобы этот человек что-то значил для принца, но смерть потрясла что-то в нём. Увидеть подругу Зафиры с такой пустотой в глазах, увидеть, как чужая душа разбивается вдребезги, истекая кровью в рыданиях.

И то, как остро Зафира чувствовала боль Ясмин, резало ножом по сердцу.

Альтаир повернулся к Насиру, едва отреагировав, когда один из повстанцев врезался в него плечом.

– Погиб?

– Это была его жена.

– Она здесь? – тихо, с горечью спросил Альтаир.

Тем же голосом Насир сказал, зная, что брат услышит, несмотря на шум:

– Она видела, как это случилось.

– Султановы зубы.

Кифа расчистила себе путь к ним. Брови её были вскинуты, а с копья капала кровь.

– Эй. Что происходит?

– Миск погиб.

– О. – На её лице отразилось что-то вроде иронии. – Мне он никогда не нравился.

Губы Насира сжались в тонкую линию. А он-то думал, что это он был слишком чёрствым перед лицом смерти.

– Знаешь, – задумчиво сказал Альтаир, подстёгиваемый взглядом Насира. – Кажется, это первый раз, когда я бросаюсь в бой без плана. Не думаю, что когда-либо чувствовал что-то настолько… захватывающее.

– Это засада, – невозмутимо отозвалась Кифа. Золотой наконечник её копья вспыхивал с каждым поворотом.

– Я убью тебя, – рыкнул Насир.

– Прошу, в очередь, султаныш, – мягко ответил Альтаир.

– Что с твоей силой? – спросила Кифа.

Он очертил дугу своим скимитаром.

– Я не очень-то хочу сжигать кого-то дотла прямо сейчас.

Насир вытолкнул его из-под удара посоха и внимательно посмотрел на него.

– Это ведь никак не связано с моралью, не так ли?

Альтаир ответил далеко не сразу. За это время Насир убил трёх ифритов, один из которых прожёг в его рукаве дыру. К ним присоединилась Зафира, но они так и не продвинулись дальше от дома. План не предполагал, что всё будет развиваться так. Ко времени, когда начнётся пожар, они уже должны были быть во дворце.

Но сокол Альтаира не смог доставить послание, а Насир, который покинул Деменхур до окончательного обсуждения плана, мог лишь догадываться о точном времени, когда сообщил о плане своей матери.

– Волшебство было у меня всё это время, пока Аравия была его лишена. Знаешь, каково это? Каждый день жить с мыслью о том, что, возможно, из-за тебя страдает всё королевство?

Да, Насир знал , каково это… по-своему.

– Я не знал, что наша мать – одна из Сестёр, – продолжал Альтаир. – Я не знал, что не украл у Аравии волшебство. Поэтому я никогда не тренировался в применении магии. А в те редкие моменты, когда мне удавалось попрактиковаться, я возвращался во дворец и узнавал, что у тебя на спине появился очередной ожог… Свет ведь обжигает, не так ли? Я считал, что ты расплачиваешься за мои ошибки. – Он усмехнулся. – Идеальный сын моей матери.

Закат догорал, и голубые глаза Альтаира горели янтарём, как глаза его отца.

Зафира замерла.

– Что это было?

Земля снова задрожала, и огромные крылья распахнулись, закрывая горизонт. Старейшина-ифрит. Перед ним стояли многочисленные ряды, более упорядоченные, чем ифриты, – люди. Солдаты Сарасина.

Надежда вспыхнула снова, и Насир почувствовал это. Вот что имел в виду Альтаир, когда говорил о том, что войны зависели от настроений. Лучники и магия не преломляли ход битвы – это делала надежда. Вот что хотел задушить Лев, используя голос отца Насира, чтобы заживо сдирать с него кожу, изнутри и снаружи.

Но чего Лев не понимал и чего не понимал Насир до этого самого мига: надежда никогда не умирает.

Надежда была зверем, которого невозможно убить, светом, который сиял даже в самой глубокой тьме. «Человек без надежды – что тело без души», – прошептала мать в его сердце.

– Мы можем погибнуть, – вдруг сказал Насир.

Альтаир внимательно посмотрел на него, и взгляды остальных тоже устремились к принцу. Rimaal, он же будущий султан Аравии. И если он не мог вдохновить несколько десятков воинов, то как он мог вдохновить целое королевство?

– Я знаю смерть как свои пять пальцев. Она мчится за нами сегодня. Мы можем бежать, заставить эти улицы покраснеть от нашей трусости, или мы можем погибнуть с мечами в руках, с рвением в сердцах. Будьте той силой, которую увековечат в истории.

Насир замолчал. Его дыхание учащалось по мере того, как по рядам людей прокатывался шёпот. Куда великие девали свои руки, когда произносили речи?

– Мы – всё, что стоит между Аравией и эпохой тьмы. Сорок человек из самых разных слоёв общества. – Его взгляд на миг устремился к Зафире. – Лучница без лука. Генерал без армии. Воительница без сюзерена. Селяне без домов.

Ветер вторил его зову, наполняя воздух своим воем.

– И ты, – добавил Альтаир, и его голос смягчился, наполнился уважением. – Король без трона.

То, как Насир относился к словам брата, не делало их менее правдивыми. Он скользнул взглядом по людям, а потом тяжело выдохнул.

– Этот трон принадлежит нам. Мы должны победить не только Льва и его армию, но и покорить горизонт, который не сулит нам никакого будущего. Тьму, не дарующую облегчения.

Шёпот превратился в приглушённый рокот голосов.

– Если мы не будем сражаться за наш народ, за наше царство – то кто будет?

Приглушённый рокот превратился в рёв. Люди вскидывали кулаки в знак согласия. Повсюду раздавались радостные возгласы. Впервые в жизни Насир поддался иллюзии, обману надежды, и казалось, число воинов увеличилось десятикратно. Альтаир задержал взгляд, а потом чуть склонил голову перед ним, и этот жест значил для Насира больше, чем он даже мог себе представить.

– Громкие слова для моего брата, который не был рождён для битв.

Насир лениво пожал плечами:

– Я – будущий султан.

Альтаир засмеялся, и так легко было забыть, что до гибели оставались считаные мгновения.

Почти легко.

Смерть не должна была наполнять её таким пламенем, и всё же Зафиру переполняла гордость, а на сердце стало чуть легче. Закатное солнце зажгло пепельные глаза Насира. Ветер играл с концом его тюрбана. Ладонь лежала на рукояти меча, острие которого утыкалось в песок рядом с ним. Он был Принцем Смерти, вдыхающим жизнь в свои слова.