Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

И до кончиков пальцев он был султаном, которым был рождён стать. Эта мысль вызывала и горечь, и сладость.

– Ты прекрасно справился, мой султан.

Он чуть слышно рассмеялся.

– Не называй меня так.

– Почему нет? Ты говорил как султан, – возразила девушка.

Этот призыв в битву трогал до глубины души. Он не был полон хвастовства и чванства – это бы больше подошло Альтаиру… хотя нет, Зафира не удивилась бы, если б узнала, что настоящие мысли Альтаира были такими же… Для человека вроде Насира, который почти всю жизнь вынужден был сдерживаться, это был даже не шаг, а целый прыжок вперёд.

Слова, которые он подобрал и связал воедино, потребовали от него гораздо больше храбрости, чем бой с мечом, и Зафиру до краёв переполняли эмоции.

– Возможно, ночь не будет спокойной, – сказал Насир, и девушка почувствовала внутри тепло, увидев, как вспыхнули кончики его ушей.

– Возможно, – согласилась она.

Он подошёл ближе.

– Мы можем и не увидеть следующий рассвет.

– Да.

– В последний раз, когда мы сражались, я мог думать лишь о том, чего так и не успел сказать.

«Скажи мне», – хотела прошептать Зафира.

Альтаир окликнул их:

– Нам нужно разделиться. Кифа, ты со мной. Насир, вы с Зафирой направляйтесь к дворцу. Хоть один из нас должен быть там, когда Лев снимет барьер и покинет дворец. Мы присоединимся, как только одержим верх здесь.

Насир окинул взглядом пыльную землю и поднял скимитар. Зафира замерла, когда его руки обхватили её ладони поверх рукояти меча.

– Позже, – сказал он, отвечая ей.

Но когда принц отпустил её руки и девушка подняла взгляд, посмотрела ему в глаза, она увидела, что это не было обещанием. Насир смотрел на неё так, как умирающий смотрел на небо в последний раз. И она знала.

Он вселил надежду в сердца людей, но ничего не оставил себе.

Когда Зафира и Насир наконец выбрались из узких переулков, ведущих ко дворцу, лучники Миска прикрыли их.

Звук спускаемых тетив, раз за разом, был настоящим мучением, напоминанием о её слабости. Охотница Зафира. Сирота Зафира. Солдат Зафира. Воин импровизированной армии, цепляющейся за надежду, когда конец уже близок. Она чувствовала себя беспомощной без своего лука. Оставленной без своего внутреннего компаса, прежде всегда ведшего её вперёд.

– Ифриты! – крикнул Насир.

Зафира пригнулась, уклоняясь от посоха, очертившего в воздухе дугу, и парировала удар, такой сильный, что тот выбил скимитар из её рук. Она упала на колени, хватаясь за песок. На лбу выступила испарина.

Тот же посох ударил совсем рядом с её пальцами, и она отскочила. Рука сама собой схватилась за чей-то лук, принадлежавший павшему деменхурскому лучнику. Его живот был вспорот, а распахнутые глаза – пусты. Как у Миска.

Чем её народ заслужил столько страданий? Их избегали, морили голодом, отравляли ядовитым газом, убивали. Зафира пошатнулась. К горлу подступила тошнота.

«Поднимайся, бинт Искандар».

Борясь с тошнотой, она выдернула из-под павшего лучника его колчан. Раз уж она собиралась погибнуть, то с луком в руках и твёрдостью в сердце. Ради Дина и Бабы. Ради Беньямина. Ради Умм, Миска и Ясмин.

Джаварат гудел, подгоняя её вперёд.

Они ворвались в хаос у дворца. Великая Библиотека была едва видна в густых клубах поднимающегося дыма. Яркие оранжевые и алые всполохи озаряли тьму. Пламя ревело и потрескивало. Библиотека была такой же частью Аравии, как и волшебство, – апогеем всего, что их народ являл собой.

«Это не настоящее, иллюзия», – повторяла про себя Зафира. Но пахло по-настоящему и выглядело так же. И крики были вполне настоящими. Это было доказательством силы Серебряной Ведьмы, но хотелось упасть на колени и плакать от великой потери, потому Зафира не могла оценить искусство Анадиль.

Насир затащил её в укрытие под финиковой пальмой.

– Смотри. Ворота.

Сквозь дым девушка увидела: железные ворота, застонав, распахнулись. А потом она услышала звук, низкий, звериный, вырвавшийся из недр дворца – словно кто-то обнажил меч. Кожей она почувствовала вибрацию.

Магия…

Барьеры Льва опустились.

К дверям дворца вели арки, а перед ними располагался фонтан в форме льва, который мать Насира повелела создать давным-давно.

Вода в нём была алой.

Насир почувствовал, как от этого зрелища волоски на тыльной стороне ладоней встали дыбом. Какофония криков людей и ифритов эхом прокатывалась со стороны улиц. Из самых глубоких теней дворца материализовались солдаты. На вид они были похожи на людей, но посохи выдавали в них ифритов.

Насир обнажил скимитар. Зафира наложила стрелу на тетиву чужого лука.

Из арок выступила фигура. Он не имел права стоять в этом месте, не имел права занять положение, ради которого убивал.

Ночной Лев. Абсолютно безмятежный и устрашающе величественный.

Laa… он не был ни тем, ни другим. Не сейчас. Его поза выдавала панику, которая горела в его янтарных глазах, ибо сейчас он видел, как то, что он ценил больше всего на свете, сгорало дотла. Он выглядел измученным, изумлённым, когда заметил Насира и Зафиру. Странное зрелище, ведь Лев хорошо умел скрывать эмоции.

Он вытянул руки, и тени собрались в его ладонях. Насир вложил скимитар обратно в ножны.

Если Лев хотел поединок теней – что ж, он его получит. Насир отразил движения Льва, поднимая руки, разводя ладони, но недостаточно быстро. Тьма устремилась к ним, ударилась о фонтан, разбивая его на куски, рассыпавшиеся по двору. Зафира, вскрикнув, упала. Насир пошатнулся, но устоял на ногах.

Лев не стал ждать. Он бросился к воротам, оставив их, предпочитая спасти Великую Библиотеку, всё ещё охваченную пламенем. Насир наблюдал за ним. И хотя он не считал себя мелочным, всё же очень приятно было увидеть, как спешит Лев, как тонкие черты его лица искажаются в ужасе, и он замирает на месте.

В следующий миг и огонь, и дым, и все до последнего уголька в воздухе исчезли.

Зафира глубоко вздохнула с облегчением, когда иллюзия пропала. Ужас Льва сменился смехом, и ей совсем не понравилось, как некая часть её отреагировала на этот звук. Уже пару мгновений спустя его облегчение сменилось гневом, когда он понял, что над ним насмехались. Он повернулся, и в его ладонях клубилась тьма.

Насир был готов.

Тени обоих столкнулись, как раскаты грома в буре. Ярость, казалось, воспламеняла весь двор. Зафира осторожно отступила в сторону, перехватывая лук, пытаясь следить за ифритами. При каждом движении её рана нашёптывала предупреждения. Тени не утихали, взрывая обломки камней и песок, хлеща по лицу волосами.