Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

Должно было выжить. Зафира не позволяла себе думать иначе.

Ночь светлела, когда они достигли дворца в Лейле и повернули к минарету. С удивлением Зафира увидела, что три сафи Высшего Круга ждали их прибытия. Zumra приблизилась к сверкающей башне, и предвкушение переполнило грудь девушки.

– О! – воскликнул Альтаир при виде спиральной лестницы, ведущей к самой вершине минарета.

Бросив на него раздражённый взгляд, Насир скрылся в нише, и вскоре тишину наполнил скрип верёвки. Тысячи масляных светильников вспыхнули живыми огоньками, и пол под ними начал подниматься.

Никто не произнёс ни слова – все неотрывно смотрели на сердце в руках Зафиры.

– Его биение замедляется, – тихо проговорила девушка.

Подъёмник скрипел, пока наконец не остановился на вершине.

Прохладный воздух касался кожи Зафиры, ласкал шею нежно, как тьма Льва, и девушка, затаив дыхание, шагнула в ночь. Остальные в тишине последовали за ней.

Сарасин развернулся под ними – идеальный вид с высоты птичьего полёта на темноту, расцвеченную огненными пятнами, подобными тлеющим на ветру углям.

Зафира удостоила это зрелище лишь кратким взглядом – её внимание было приковано к пьедесталу в центре королевского минарета. Каменные ладони были сложены, устремлены вверх, словно в вечной молитве, – такие же серые, как ладони, что держали Джаварат на Шарре.

Никто по-прежнему не говорил и, казалось, даже дышать не смел.

Шаги Зафиры по плитке были похожи на биение сердца. Лёгкие были напряжены, как барабан. Джаварат тоже затаил дыхание, потому что наконец познал, что значит цепляться за надежду.

Зафира прошла лишь полпути, когда вдруг запнулась, замерла.

– Нет! – воскликнула она.

Сердце в её руках рассыпалось в прах.

«Мы предупреждали тебя», – сказал Джаварат, но даже в его голосе не было самодовольства.

Боль вырвалась из неё рыданиями. Ветер поднялся, пронёсся над её ладонями, рассыпав пепел, закружив его в ночи, и Зафира осталась с пустыми руками.

Опустевшая.

Судорожно вздохнув, девушка упала на колени. Кифа чуть слышно застонала, Альтаир хрипло вскрикнул. Насир поднял руку, словно пытаясь поймать, пропустить сквозь пальцы пепел.

Серебряная Ведьма молча свидетельствовала ужасный момент.

Зафира думала о Дине, который погиб ради этого. О Ясмин, пережившей потерю ради этого. О Миске и его жертве. О Беньямине и его мечтах. О Бабе, который научил её очарованию волшебства, открыв клетку в её груди, питая желание, жившее в самой её душе. Зафира провела костяшками по груди, тщетно пытаясь усмирить боль.

Нет, эту боль никогда не усмирить.

– Как же так?.. – прошептала она.

Zumra молчала, пока она тихо плакала.

И никто не говорил о надежде, потому что надежды больше не осталось.

Зафира больше не в силах была смотреть на эти каменные ладони – опустевшие, как её грудь, лёгкие, сердце. Она вжалась руками в пол, и пыль колола кожу, а взор был затуманен этим ужасным сном.

– Охотница.

Она едва слышала голос Серебряной Ведьмы, словно та и сама не желала, чтобы её услышали. Зафире хотелось рассмеяться. Не было больше никакой Охотницы. Не было Охотника. Не было Арза, Шарра, шепчущих теней.

Не было волшебства.

И всё же Зафира повернулась к Анадиль, последней из Сестёр Забвения. Тающий лунный свет осветил кровь в её ладонях, струящуюся на камни под ногами.

В ладонях её было сердце – пульсирующее, живое, более яркое, чем другие сердца, которые доводилось видеть Зафире.

Сердце самой Анадиль.

– На одной чаше – магия для целого царства, на другой – магия для одного Стража, которая и так прожила слишком долго, – печально проговорила Серебряная Ведьма под испытующими взглядами своих сыновей. – Я единственная из всех Сестёр никогда не извлекала своё сердце. Я была едина с моей силой и не понимала, как они с такой лёгкостью отпустили свою. Они никогда не просили меня, но теперь я понимаю – не они должны были просить меня. Вы. Моё царство.

Зафира всхлипнула, и её сдавленные рыдания обратились в смех. Следом рассмеялся Альтаир, хрипло от изумления.

– Я так больше не могу, – выдохнула Кифа, приложив свободную ладонь к груди.

Насир был не в силах сдержать улыбку, и даже луна показалась из-за облаков, желая засвидетельствовать этот миг.

Зафира выступила вперёд, остановилась. Она не знала, что делать с собственными руками. Ей хотелось кричать от радости так, чтобы слышал весь халифат, вся Аравия.

Жестом Серебряная Ведьма велела ей взять сердце.

– Эта честь – для тебя.

– Для меня? – выдохнула Зафира. – Но я… я не более достойна, чем любой из вас. – Она обвела взглядом своих друзей, ставших родными. – Кифа, это твоя завершённая месть. Искупление Сер… Анадиль, прошедшее полный круг. Это ваше сердце. Насир, это противоположность всему тому, что разрушило твою жизнь. Альтаир, ты… ты ведь годами шёл к этому.

– И всё же без тебя это бы не стало возможным, – сказал Насир тем своим особым голосом, в который вплетались тени, и внутри стало теплее от его взгляда.

– Ты же не думала, что мы забудем, да? – Кифа изогнула бровь.

«Этот миг – твой, бинт Искандар».

Встретившись взглядом с Серебряной Ведьмой, Зафира потянулась к сердцу – воплощению силы Стража, превосходящей силу любой из Сестёр Забвения. Дыхание перехватило, когда пульсирующая драгоценность оказалась в её ладонях, и в груди застыл смех радости.

Предвкушение затопило её, лишило голоса. А когда она повернулась к каменным ладоням, все затаили дыхание. Знакомый гул волшебства коснулся её. Джаварат упивался её счастьем. Кровь капала с её пальцев, и каждая капля ударялась о камни с шипением, пока наконец Зафира бережно не опустила сердце в центр пьедестала.

В один долгий тягучий миг ничего не происходило…

В следующий миг словно могучий вздох прокатился по минарету, и каменные ладони поднялись, сжав последнее сердце.

Насир знал, что, какую бы долгую жизнь он ни прожил, он никогда не забудет этот миг. То, как вздох самой земли ветром взъерошил волосы. То, как глаза сафи закрылись, вернувшись к давно утерянной любви, – Беньямин, сновидец, отдавший жизнь ради этого мгновения, никогда этого так и не увидел. Лишь сейчас Насир осознал, насколько глубоко волшебство было укоренено в жизни Аравии.

– Так вот каково это, – задумчиво проговорила Кифа. – Довести свою месть до конца.

– На что это похоже? – спросил принц.

– На освобождение.

Воительница расхохоталась, свободно, беспечно, и казалось, разрешилась сразу тысяча проблем. Идеально для этой ночи. Альтаир рассмеялся, и Насир не удержался от улыбки.

Его мать совсем не выглядела так, словно потеряла часть себя. Laa, она приобрела нечто очень важное в миг, когда потеряла свою силу, и Насир знал, что такое облегчение может испытать лишь тот, в чьих жилах течёт кровь силахов.