Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

Девушка замерла, когда Лев поднял голову, но его взгляд был тусклым. В зеркале она уже видела такой взгляд – так смотрел человек, которого столько раз разбивали вдребезги, что осколки уже не могли собраться воедино. Ранящие углы и острия.

Ни один ребёнок не должен был видеть смерть своего отца. Вдыхать запах пролитой отцовской крови.

Каково это, когда чудовище становится человеком? Сейчас здесь был не Лев, уперевшийся ладонями в холодный твёрдый камень. Это был Haider, мальчик, который испытал на себе всю жестокость мира. Мальчик, который когда-то был совсем как она.

Осторожно Зафира подняла Джаварат.

«Мы обещали тебе защиту, бинт Искандар. Посмотри на него. Жалкий. Слабый».

Гнев захлестнул её – как в тот миг, когда она узнала, что магия всё ещё доступна Насиру. Этот гнев не был её собственным, но ощущался таковым.

«Он – не чистый. Его воля слишком тяжела и тверда. Он пытался повелевать нами, и теперь мы покончим с ним».

Девушка подняла джамбию Насира – нет, свою джамбию, – лежавшую на полу, рядом с безжизненным телом Гамека. Лезвие пело ей, соблазняло, хотя некая далёкая часть её сопротивлялась.

«Нет, глупая. Сталь бесполезна. Используй нас».

Она ослабила хватку, вспоминая, как пустила стрелу в убежище Льва, но та не причинила никакого вреда. Вспоминая видение Джаварата, где она рассекала людей надвое.

«Нет». Она отогнала эту мысль и спрятала кинжал в ножны. Это была не она. «Нет, не так».

Возможно, все они были чудовищами, облачёными в маски невинности. Ибо впервые с тех пор, как она связала себя с Джаваратом, Зафира наконец поняла, что делал фолиант. Он так долго гнил на Шарре и впитывал воспоминания Льва, что сохранил их в себе – самые важные, знаковые. Самые болезненные. Вот только он не просто сохранял их.

Джаварат крал их.

Он познал плоть и кровь, познал печаль и власть. Где-то там, на Шарре, он стал отдельным существом.

«Да. Мы рождены от hilya».

Лев жаждал мести веками, но из-за Джаварата не помнил почему. У него не осталось воспоминаний о том, почему он ненавидел сафи. Он не знал, почему так желал дома для рода своей матери. Тогда, в комнате, Зафиру поразило, когда она спросила его почему… Он действительно не помнил.

До этого самого мига. Хуже времени и быть не могло, когда в его жилах бурлила сила сердца силахов.

Её разум взрывался фрагментами его прошлого, соединяя осколки воедино, несмотря на бушующий вокруг хаос. «Его воля слишком тяжела», – говорил Джаварат. Украв память Льва, забрав движущую силу его мести, фолиант надеялся, что тот потеряет смысл в своей цели, станет слабее, податливее.

Не сработало.

Зафира взвилась на ноги, мысленно поблагодарив швею, что увеличила разрезы на её платье, и врезалась в залитую кровью Кифу.

– Yalla, Охотница! – сказала воительница, бодрая, как всегда. – Я думала, мы тебя потеряли.

– Он у меня, – выдохнула девушка, и, несмотря на жар, её кожа похолодела. – И… и у него.

Кифа непонимающе посмотрела на неё:

– Давай помедленнее.

– Джаварат у меня. – Зафира подняла книгу, удерживая в одной руке. – А у него – сердце. Где Лана?

Кифа расчистила им путь от ифритов, пока Зафира, удерживая книгу между бёдрами, завязала волосы в высокий узел.

– Там, с Гадой и Девятью советницами. Они сражаются, но Лане с ними лучше всего, безопаснее. Что ты имеешь в виду – у него сердце? Оно и так было у него.

– Нет. – Зафира помогла мужчине в сбившемся тюрбане распрямиться и судорожно вздохнула, заметив уродливые раны на его руке. – Насир был прав. Лев… нашёл способ. Он овладел сердцем. Сердце – в нём .

Кифа потеряла равновесие, когда в неё врезался один из стражников, потом медленно поднялась.

– Что?

– Сердце в его груди, – чётко ответила Зафира. Пульс Льва эхом отдавался в ушах, в ладони, в самой её душе. – И он может пользоваться этим сердцем, как Сёстры Забвения. Как Серебряная Ведьма.

– Проклятый Гулюль, – выдохнула Кифа. – Это же… Проклятый Гулюль! Айя.

Зафира кивнула, не в силах произнести ни слова. Она вспомнила, как Лана рассказывала о том юноше, которого Айя вернула к жизни. Она просто не думала, что целительница в самом деле может вставить бьющееся сердце в грудь существа, у которого сердца не было.

– Теперь мы знаем, почему он не пытался заполучить остальные. – Кифа посмотрела на своё копьё так, словно то вдруг стало бесполезным. – Нужно выбираться отсюда. Я знаю лишь, что Гада и её дочь живы, но остальных правителей не видела.

– А Насир? – спросила Зафира. – И Сеиф?

– Их я тоже не видела. Надеюсь, они защищают кого-то, кого не защищаю я, – ответила воительница и вернулась в гущу боя.

Мимо уха Зафиры просвистела стрела, и она устремилась к дураку, который стрелял. По дороге она увернулась от удара ифрита, сражавшегося с вооружённым визирем, потом от девушки, которая размахивала джамбией так, словно держала её впервые.

Стражник в серебряном плаще пустил следующую стрелу, удерживая лук совершенно неправильно.

Зафира остановила его:

– Мне это понадобится.

Он окинул её взглядом. По его лбу струился пот.

– С дороги, женщина.

Зафира бросила ему оброненный кем-то меч, и он уронил всё остальное, чтобы успеть поймать клинок прежде, чем тот задел его плечо. «Придурок». Стражник начал было протестовать, когда Зафира подхватила его лук и стрелу и кинжалом срезала ремень его колчана, а потом устремилась в толпу с бешено колотящимся сердцем.

«Ну что ж…» Надеть колчан она тоже не могла, да и держать в руках Джаварат было весьма неудобно. Ей отчаянно нужна была лишняя пара рук.

У её ног растеклось алое пятно – напоминание, что сейчас были проблемы и посерьёзнее. Сжав колчан и Джаварат между бёдрами, девушка пустила стрелу и осторожно повернулась, чтобы выстрелить в ифрита, который как раз нападал на женщину в радужном платье, залитом кровью. Нет, не просто на женщину – на сафи. Сестру Беньямина, Лейлу.

Закинув лук за спину, Зафира кинжалом рассекла живот ифрита тем же ловким движением, которым потрошила убитую дичь. А когда девушка снова посмотрела на Лейлу, то с облегчением увидела рядом Сеифа, орудующего своими косами. Халифы Альдерамина нигде не было видно. Зафира пустила ещё одну стрелу, потом ещё, спасая какого-то стражника в серебряном плаще, но уже в следующий миг тот получил удар по спине посохом ифрита. Никогда девушка не думала, что смерть может быть такой обыденной. Такой при– вычной.

Всегда остаётся вероятность, что фрукт окажется гнилым или что подарок тебе не подойдёт. Она никогда не думала, что то же может относиться и к пирам и что на одном из таких пиров она могла погибнуть .

Во что бы то ни стало нужно было открыть двери, или Лев будет не просто владыкой, а единственным повелителем Аравии.