Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

Если Лев и был потрясён приходом Альтаира, то хорошо скрыл своё изумление. Его взгляд затуманили иные мучительные эмоции. И всё же он улыбнулся, и орда ифритов собралась вокруг него.

– Займитесь нашим гостями, родные.

Один за другим ифриты выпрыгивали в окно и сливались с ночью.

Когда люди кричат от ужаса, не важно, насколько они богаты и влиятельны. Бесконечные коридоры, казалось, смыкались вокруг, подавляя, удушая. Подсвеченные арки, ведущие в иссиня-чёрную ночь, казались далёкими игольными ушками – слишком далёкими, чтобы вызывать успокоение. От запаха крови к горлу подкатил ком. Зафира вся была в поту.

Когда она нашла Лану, то схватила её за руку, оттащила от пелузианцев. Рука сестры взмокла в её ладони.

– Okhti? – громко позвала Лана.

Небеса, она почти теряла сознание. «Слишком много людей. Слишком много запахов».

– Дыши. Мы почти выбрались.

Она чуть не споткнулась о сандалии мужчины впереди и сдалась, но наконец они буквально вывалились наружу, и Зафира согнулась, хватая ртом воздух.

– Khara! – взвизгнула Лана.

Зафира едва ли сумела бы собрать мысли воедино, чтобы укорить сестру за ругань, когда увидела у своих ног мёртвое тело, освещённое факелами, горевшими вдоль стены по всему периметру двора. Подхватив колчан мужчины, она притянула Лану ближе к себе.

– Боюсь, самое худшее ещё не закончилось, – сказала Кифа, подходя к ним.

Зафира проследила за её взглядом к окну коридора, где раскачивалась люстра и призраки мертвецов гасили один огонь за другим. В проёме золочёной оконной рамы возвышались тёмные силуэты ифритов, ожидающих приказов.

– Кто бы ни разбил это окно – чтоб он сдох, – рыкнула Зафира и наложила стрелу на тетиву. Стрелы богачей были менее пригодны для использования, чем стрелы бедняков, но ей ли было сейчас жаловаться?

– Это я разбила, – смущённо сказала Кифа. – Проклятый Гулюль.

Ифриты высыпали во двор. Зафира и Кифа заслонили собой Лану.

– О чём ты только думала? – воскликнула Зафира, когда воздух наполнился криками.

– Я думала, что нам нужно выбираться через окно, но никто не хотел попортить свои одеяния. Даже даамовы мужчины, – ответила Кифа.

На усыпанных песком камнях двора выли, колеблясь, ифриты, и так странно было смотреть на них вблизи. Зафира помнила, как на Шарре они обретали форму то Ясмин, то Бабы, то Умм. И она не знала, что хуже, но точно знала, что была уже так измождена и вымотана, что готова была просто рухнуть и уснуть. Она ведь не была закалена в битвах, как другие. Она была охотницей, которая свежевала зверя и тем самым завершала свои труды.

Но какое дело было миру до того, устала она или нет? Зафира заняла место рядом с Кифой. Помедлив, остальные Девять Советниц последовали её примеру, а потом к ним присоединились и хашашины, и стражи в серебряных плащах. Даже Лана подобрала меч.

Когда первые ифриты устремились к ним, Зафира нашла успокоение в мысли, что пусть она не была готова к тому, с чем заставлял её столкнуться мир, пусть она даже могла погибнуть этой ночью, но она хотя бы не была одна.

Спустя каких-то несколько мгновений двор потонул в хаосе. Нужно было открыть врата, а вокруг уже царила паника, накрывая всех их удушливым куполом.

Перед каждым своим выстрелом девушка на миг замирала, убеждаясь, что её стрела полетит к ифриту, а не к человеку. Это было не так легко, поскольку некоторые ифриты превращались в людей, чтобы подкрасться к своим жертвам и перерезать им горло сзади.

Кифа выругалась, и Зафира развернулась к ней.

– Гада. Я должна…

– Иди, – помедлив, сказала Зафира. И хотя она сама сказала это, она невольно ощутила укол предательства, когда Кифа поспешила к своей халифе и остальным Девяти. Зафира смотрела ей вслед, потом удивлённо заметила Гаду, которая сама сражалась с ифритами, и в руках у халифы было не одно, а целых два копья.

А потом ифриты исчезли.

Люди вокруг них распрямились, недоверчиво озираясь. Чуть вдалеке Насир, сидевший на корточках, поднялся. Рядом замер Альтаир, к которому прижимался какой-то мальчик. Земля содрогнулась, и посыпались камни. Потом последовал ещё один толчок, и ещё, похожий на…

Звук шагов.

– Okhti… – позвала Лана, и в её голосе отчётливо звенел страх.

Чья-то невидимая рука погасила факелы, и лишь луна в пелене облаков освещала дворец. Но этого света оказалось достаточно, чтобы увидеть возвышающееся над ними существо, крылатого зверя, сотканного из таких же теней, как сами ифриты.

– Что… – хриплый голос Зафиры оборвался.

– Ифрит-старейшина, – объяснил кто-то рядом. Ей показалось, что она разглядела блеснувшую татуировку сафи из Высшего Круга. – Им гораздо тяжелее повелевать. Скорее всего, поэтому Лев и не призывал их прежде.

Старейшина издал вопль, такой громкий, что мог бы разбудить каждого в Аравии, и взмыл в воздух. Приземлившись прямо в центре битвы, он раздавил когтями какого-то хашашина. Воздух наполнила отвратительная вонь, едкая, словно запах горелой плоти.

Чудовище бросилось вперёд, сбивая с ног тех, кто не успел убраться с дороги. Лунный свет сверкнул в чёрной стали его когтей, и Зафира оттолкнула Лану. Она обернулась к сестре, но не должна была. Должна была довериться ей, что та сама позаботится о своей безопасности.

Ифрит сбил Зафиру с ног, вскинул посох, чтобы пронзить её. Лана закричала, и ужас сжал девушку в стальной хватке. Она пнула ифрита под ноги, сбрасывая, и откатилась в сторону, увернувшись от удара посохом. Но когда Зафира поднялась на колени, над ней нависла тень, заслонившая лунный свет. За первой последовали вторая, третья, четвёртая. Ифриты окружали её. Поднявшись, она осторожно огляделась, краем глаза успела увидеть Лану, которая была слишком далеко. К ней уже спешила Кифа, и внутри вспыхнула надежда, когда чей-то крик заставил воительницу обернуться к Девяти.

И Зафира поняла с абсолютной ясностью: в этот самый миг их союз распался – в миг, когда Кифе пришлось выбирать.

«Мы – охотники за пламенем», – когда-то сказала воительница. Они охотились за светом, находили всё доброе, заключённое в ловушке звёзд, опутанных тенями. Но кто же мог освободить его, если zumra больше не была едина?

«Мы сами». Вместе или нет, они сражались в одной и той же битве. За Бабу, за Дина, за Беньямина, за султана, каким он был когда-то. Зафира взяла себя в руки и окинула взглядом своих врагов. Она помнила свой обет – погибнуть, сражаясь. Помнила слова Умм: «Побеждай, как велит имя, которое я дала тебе» .

– Побеждать до конца, – прошептала Зафира и выпустила стрелу, зная, что эта была последней.

Были такие мгновения, когда видишь мир с кристальной ясностью, разделённым надвое между определённым «до» и ужасающим «после». Мгновения, когда самые могущественные создания становятся беспомощными, а обещания обращаются поражением.