Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

Этот миг был одним из таких.

Насир не думал, что Зафира заметила, как Кифа устремилась к ней, лишь немного поколебавшись, иначе бы не выпустила свою последнюю стрелу. Нет… охотница действовала так, как будто принимала своё поражение. Она распахнула объятия навстречу смерти, вооружённая для самой последней схватки.

Принц видел чью-то стрелу, пронзившую грудь Зафиры. Слышал ужасающий хриплый вздох.

И его душа раскололась надвое.

Боль была такой сильной, что он не сразу сумел сделать вдох. Именно в тот миг он знал, что его душа нашла истинную пару – яркую, горящую… утерянную.

Какое-то слово сорвалось с его губ, бессмысленное, громкое, ведь голос не мог остановить время и обернуть его вспять. Он отбрасывал каких-то людей с пути. Огромный ифрит-старейшина приготовился к следующей атаке. Кто-то схватил Насира за пояс, удерживая, заставляя смотреть, хотя он должен был быть там! Обнять её. Остановить их. Спасти её. Он бы отдал ей собственные лёгкие, если бы это могло подарить ей дыхание.

Какой смысл был в троне, в короне, в самой власти, если он был беспомощным?

– Отпусти! – выкрикнул он, и старейшина пронзил землю в том месте, где только что стоял Насир.

От силы удара что-то выскользнуло из складок его одеяний, раскололось, ударившись о брусчатку. Он успел подхватить несколько осколков… компас, серебряный с алым. Маленькая незначительная безделушка, которая раз за разом приводила его к Зафире, теперь была утрачена для него. Как и она.

– Нет, – рыкнул Альтаир в самое его ухо. Казалось, словно невозможный мираж стал настоящим, и всё же был так далеко, вне досягаемости. – Я не собираюсь терять вас обоих.

«Прекрасная газель… Прошу, не уходи…»

– Прошу, – прошептал он, умоляя. Его компас. Его царица. Его жизнь. – Не уходи…

Но смерть никого не слушала – даже самого Amir al-Maut, Принца Смерти. Насир беспомощно наблюдал, как его бабочка в последний раз взмахнула крыльями. А потом Зафира бинт Искандар упала на землю, и померкла серебряная звезда, забирая с собой весь свет этого мира.

Все его вчера, все его завтра канули во тьму.

Жить – означало принести обет смерти. Это была чаша, из которой каждому суждено было испить однажды. Но почему же казалось, что её обманули? Словно она сыграла в азартную игру, но ставкой было нечто слишком драгоценное.

Камни были твёрдыми. Лёгкие упрямо втягивали воздух. Древко стрелы торчало из её груди, и она рассмеялась этой горькой иронии. Голова закружилась, и накатила боль, но она чувствовала холодные объятия смерти, замерший миг посреди всеобщего хаоса.

Никогда уже она не попросит у Ясмин прощения за то, что подвела её брата. Никогда не поцелует Лану в щёку. Никогда не увидит мир, полный волшебства. Её последние мгновения были чередой вспышек.

Кифа. Обритая голова блестит в лунном свете.

Вспышка.

Старейшина-ифрит с воплем раздирает величайших людей Аравии.

Вспышка.

Небо. Вечные звёзды сияют для будущего.

И звук… надломленный голос печального, печального принца. Владыки, лишённого своего трона. Его крик наполнил её болью многократно сильнее, чем стрела в груди. Она должна была произнести те слова, когда ей представился шанс, ведь она чувствовала именно это. Каждой стрункой своей кровоточащей души.

А потом её мир померк.

Мир кровоточил чёрным и белым и лишился цветов, когда одним ударом шанс на вечность был отсечён. Старейшина-ифрит ревел, и его крылья вздымались, рассекая ночь. Возможно, дело было в том, что Насир внезапно замер, или в том, как предательски прервалось его дыхание, но Альтаир знал, что должен отпустить его и отступить. Боль, мука обратились в гнев. Клинки с щелчком вышли из наручей, и звуки битвы стихли.

Насир вынул Джаварат из складок своих одежд и вложил в руки Альтаира.

– Защищай книгу, – хрипло выдохнул принц и устремился вперёд, подхватив чей-то сломанный меч.

Взгляд затуманился, когда он пронзил мечом ифрита и оттолкнул с пути какого-то хашашина. В тот миг они были союзниками, всё ещё хранившими клятву Гамеку.

Насир отёр пот со лба, и когда старейшина-ифрит рассёк когтями воздух, прыгнул на руку чудовища, быстро взбираясь всё выше. Ифрит взвизгнул в панике, взмахивая рукой, пытаясь стряхнуть противника. Насир устремился к его голове, чуть не попал под удар когтей, прежде чем сумел схватиться за один из рогов ифрита. Старейшина качнулся, теряя равновесие. Насир, стиснув зубы, схватился за второй рог и подтянулся, оказавшись между ними.

Внизу кричали люди, а Альтаир распахивал ворота двора. Окна Великой Библиотеки сверкнули в лунном свете, словно зубы дандана, и свет отразился на клинке Насира. Принц вонзил меч прямо в череп старейшины, и кровь окатила его одежду, волосы, лицо. Чудовище качнулось. Снова и снова вонзал свой клинок, пока наконец старейшина-ифрит не издал свой последний вой и не повалился на землю.

От наступившей вдруг тишины хотелось плакать.

Насир отступил от чудовища, со звоном уронив меч. Все взгляды были устремлены к нему, и не нужен был солнечный свет, чтобы прочитать то, что было написано на лицах, чтобы увидеть тревогу и ужас в расширившихся глазах. Он был Amir al-Maut, Принцем Смерти, пока не пришла она, не разорвала чудовище в клочки своими острыми словами и взглядами. И казалось правильным, что Принц Смерти вернулся, когда её забрали у него.

С него хватит. Пусть Лев поступает как пожелает. Он, Насир, заберёт её, похоронит её и…

Сеиф остановил его:

– Лев не остановится, пока мы не погибнем, все до единого. Нужно уходить.

– И позволить ему заполучить трон? – спросил какой-то сановник. – Твоё племя всегда оставляло нас, не заботясь о наших страданиях.

Сеиф развернулся, и его косы со змеиным шипением рассекли воздух, разрубили ифрита натрое.

– Я не в настроении, смертный. Сразись с ним, если так тебе угодно. Умри, если того желаешь.

Сановник хорохорился, но потом вдруг увидел Насира и решил, что его шансы кого-либо в чём-то убедить были невелики. В гневе он удалился.

Альтаир приблизился к ним.

– Да, отлично, просто великолепно поговорили, – с напускным весельем заявил он, дёргая Насира за рукав. Его взгляд был устремлён к распахнутому окну, где собиралась следующая волна ифритов. Ланы, Кифы и остальных Девяти Советниц нигде не было видно. – Я обожаю разговоры, а ты? Давай обменяемся словами позже. А сейчас – yalla.

– Внешний двор. Лошади. Встретимся у лавки Асфара, – крикнул Сеиф, быстро направляясь ко дворцу.

– Я не могу оставить её, – заявил Насир, останавливаясь у ворот. – Не так.

Альтаир уронил руку ему на плечо, и Насир с усилием вздохнул, когда загудели скрытые в наручах клинки.